Девять часов утра. Город просыпается. Вечно опаздывающие москвичи бегут в метро и на электрички, на дорогах привычные для этого времени суток пробки. В сквере у Белорусского вокзала благодать: уже нагретые солнцем пустые скамейки, робко растущие клены, зеленая травка. Одного только не хватает — людей. Мы наблюдали за аллеей почти сутки — число замеченных нами горожан так и не превысило количество лавочек. И дело не в суетливой столичной жизни, когда и присесть-то некогда. Это была бы роскошная общественная зона, о нехватке которых в Москве не говорил только ленивый. Если бы не одно «но»: с одной стороны от зеленого участка — четыре скоростные полосы движения. С другой — шесть.
Чтобы читатели понимали масштаб проблемы, опишем панораму. Скверы начинаются сразу за Белорусским вокзалом, у домов 10 и 3 соответственно. И делят всю магистраль на пять частей: четыре ряда летящих машин — сквер — шесть полос движения — сквер — еще четыре ряда летящих машин. Скверы, шириной метров в десять, тянутся до самого Третьего транспортного кольца. А это, на минуточку, примерно километр.
Долгое время скверы находились в плачевном состоянии: голые газоны и редкая трава посреди Ленинградского шоссе. Так проект благоустройства города прошелся по несчастной рекреационной зоне. Вместе с лавочками, некоторые из которых заботливо повернуты в сторону проезжей части, появились и деревья. Но, увы, высадили клены почему-то не густо: на одной стороне скверов их явно меньше, чем на другой. Даже когда зеленые доходяги вырастут, то не смогут защитить от пыли многополосной трассы.
Ранним утром единственными гостями необычных зон отдыха были собачники — в количестве двух человек.
— А куда нам еще идти? На крыши? — говорит местная жительница Марина. — У меня аргентинский дог. Такая собака никогда не укусит человека, но при этом на других четвероногих реагирует очень живо. Вот и приходится уходить подальше. А я только здесь могу ее с поводка отпустить — никого нет, ни души.
Как рассказала Марина, просто посидеть и отдохнуть в сквер никто и не приходит: слишком шумно. (Какой грохот может стоять от десяти полос вокруг — можете себе представить.)
Полдень. Какое-то время парки стояли в одиночестве: на пустые скамейки так никто и не позарился. Больше всего жаль клены и местные цветы — бархотки и анютины глазки. Среди загазованной магистрали им живется явно несладко: худенькие стволы темно-красных деревьев в потоке машин вызывают жалость.
— Удивительно, что там вообще что-то выросло, — говорит старший научный сотрудник биологического факультета МГУ Сергей Майоров. — Хотя если есть какой-то участок, который в силу определенных причин не застроен, лучше оставить его зеленым. Среди кленов есть виды, которые могут жить в подобных тяжелых условиях. Хорошо переносит такие экологические испытания боярышник. Хотя в почве накапливаются металлы и всякая дрянь, но есть удивительно живучие растения.
По словам Майорова, самой большой проблемой растений является не близость скоростных магистралей, а противогололедные реагенты. Надо заметить, что никаких гранитных бордюров вокруг деревьев в скверах нет. В отличие от той же Тверской, где от зимних химикатов собираются тщательно защитить каждое дерево.
...Тем временем в томительном ожидании живой души прошло уже больше часа. Наконец, из подземного перехода в конце сквера выходит юноша с самокатом и начинает набирать скорость.
— А я специально сюда свернул, — рассказал парень, представившийся Егором. — Увидел, что здесь один человек — вы, и решил немного изменить маршрут. А то на тротуаре разогнаться негде, да и плитка тут лучше, ровнее, что ли.
Плитка и правда на удивление хороша: ровная, без трещин. Катиться по ней одно удовольствие. Вслед за самокатчиком из перехода выныривают еще два велосипедиста и, разгоняясь по аллее, уезжают на другой конец сквера и дальше, уже к Белорусскому вокзалу. И все бы хорошо, да только на том участке нет ни наземного, ни подземного перехода. Захочешь перебраться на другую сторону — и все четыре полосы движения к твоим услугам.
Об организации пешеходных переходов на этом участке надо говорить отдельно. Видно, что их автору чуждо слово «логика». Со стороны Белорусского вокзала входа в оба сквера нет вообще. Ни наземного, ни, как мы уже говорили, подземного. Зато есть четыре лавочки, образующие небольшую площадь. Попасть на них, видимо, можно по воздуху. Первый наземный вход в сквер встречается только через полкилометра. Рядом с ним по какой-то странной причине есть и подземный переход. И еще один тоннель под землей для пешеходов находится у самого Третьего кольца.
Три часа дня. В сквериках появляются первые «транзитные пассажиры». По признанию самих гуляк, пользуются аллеей они исключительно с целью срезать путь. Задерживаться не решается никто. В какой-то момент на моих глазах все четыре полосы перебегает пожилой мужчина — и как раз в той части сквера, где нет ни светофора, ни перехода. Пока иду к нему, экстремал успевает сесть на скамейку и развернуть газетку.
— Сквер как сквер, я даже приглядеться не успел, — говорит мужчина. — Мне тут недалеко встречу назначили, а пришел слишком рано. Вот увидел лавочку, дай, думаю, пережду.
— А зачем же дорогу прямо перед машинами перебегали?
— Да я шел-шел, а пешеходника нет и нет... В конце концов, раз такой длинный парк, почему перехода здесь нет?
Мужчина, безусловно, прав. За ближайшие часа два-три несколько человек, пренебрегая всеми правилами движения, перебегали дорогу где попало.
Близится вечер. В сквере пусто, хоть шаром покати. Кукую в парке одна, пока на горизонте не появляется бегущая девушка.
— А что делать? Можно, конечно, добраться до Петровского парка у «Динамо», но это ж еще ехать надо. А тут под окнами практически беговая дорожка: ни людей, ни машин. Красота.
— А качество воздуха вас не смущает?
— Смущает. Но леса я тут что-то не вижу, а так хоть какой-то спорт...
Против такого «какого-то» спорта врачи выступают довольно резко. Как ранее рассказывала «МК» ведущий научный сотрудник Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины Галина Холмогорова, при беге идет усиленное потребление кислорода, резко увеличивается обмен веществ. И всю пыль и грязь скоростной трассы бегун вдыхает в увеличенном объеме. Мышцы, может, и накачиваются от такого бега, а вот легкие точно спасибо не скажут.
Местные жители рассказывали нам, что ближе к ночи на лавочках иногда собирается местная молодежь. Но мы, увы, ни одной развеселой компании не увидели.
Понятно, что свои функции сквер не выполняет. Это не то место, куда можно прийти с ребенком или посидеть с книгой после работы. Но худой мир лучше доброй войны, и мы ни в коем случае не хотим появления на месте парков новых полос движения. Просто имеющееся городское пространство можно использовать оптимально и с настоящей пользой для жителей.
— Я не уверен, что при таком трафике надо под каждым кустом ставить лавочку, — говорит Сергей Майоров. — Можно использовать территорию по-другому: полностью озеленить участок. Я видел что-то подобное в Германии, где посреди скоростной трассы был кусочек земли с растениями. Почему и нам так не сделать?
Архитектор и градостроитель Илья Заливухин предложил полностью пересмотреть концепцию участка Ленинградки до ТТК.
— Такая ситуация со сквером возникла в Москве потому, что нет четкого разделения пространства на городские улицы и скоростные дороги. Если это улица или проспект, то на ней должны быть светофоры и пешеходные переходы, не должно быть бессветофорного движения. И проблема наших улиц как раз в том, что мы не можем перейти к городской топологии. Что надо сделать на этом участке? Надо остановить скоростную дорогу до Третьего транспортного кольца. То есть на участке от Кремля до ТТК по Ленинградке должна быть именно городская улица со всеми ее правилами. Нужно будет увеличить число наземных пешеходных переходов, может, даже сузить проезжую часть. И отказаться от подземных переходов, это ошибочная система 1970-х годов, рассчитанная на минимальное количество автомобилей. Тогда можно будет расширить скверы, высадить в них ряд деревьев, и они превратятся из островков безопасности в полноценные парки.
Ведь здесь вроде всё по правилам: и плиточка, и скамейки, и деревца. Чуть-чуть только не подумали. А стоит сделать с умом и душой, и люди потянутся, и вопрос, зачем деньги выбросили на ветер, сойдет на нет.
