В числе наиболее «возрастных» изваяний лошадей, которые украшают столицу, – шесть красавцев, запряженных в колесницу Славы что венчает Триумфальную арку у Поклонной горы. Запечатленному в бронзе образцу небесного гужевого транспорта уже без малого 200 лет, – конную группу создал знаменитый скульптор Иван Витали.
Мало кто знает о ЧП с упомянутой скульптурой: оказывается, однажды она чуть было не «ускакала» со своего постамента.
– Эту историю я услышал от моего дяди, известного в прошлом газетного фотокорреспондента Анатолия Егорова, – рассказал москвич Михаил Егоров. – Как известно, раньше Триумфальная арка стояла на площади неподалеку от Белорусского вокзала, замыкая собой перспективу улицы Горького. В 1936-м, чтобы расширить проезжую часть для транспорта, арку решили разобрать. Фотокор Егоров присутствовал при демонтаже грандиозной конной скульптуры. Во время этой операции выяснилось, что транспортное средство богини – «с подвохом». Как только рабочие вынули крепежные стержни, колесница дрогнула и медленно покатилась по наклонной площадке постамента! Еще чуть-чуть и она рухнула бы вниз с Триумфальной арки, но монтажники успели подпереть кирпичами колеса «ожившей» повозки... Кто бы мог подумать, что мастера XIX века чугунную скульптуру сделали «действующей», насадив колеса колесницы на ось по всем правилам тогдашней техники?!.
х х х
В царской России был признанный мастер – «ваятель скакунов». «Клодт, ты делаешь лошадей лучше, чем жеребец!» – пошутил однажды император Николай I, придя в восхищение от очередного конного шедевра этого петербургского скульптора. Петр Карлович обожал коней и готов был рисовать и лепить их с утра до ночи, пропадая ради этого в конюшнях гвардейских полков. А самых красивых четвероногих «натурщиков» специально приводили в клодтовскую мастерскую. (На сей счет существовало распоряжение царя: всякую армейскую лошадь, которая приглянется Клодту «для запечатления», по первому же требованию ваятеля предоставлять в полное его распоряжение.)
В Москве можно обнаружить больше десятка клодтовских лошадок. Например, возле одного из павильонов усадьбы Кузьминки стоят две конные композиции, повторяющие знаменитые скульптуры на Аничковом мосту в Петербурге. Возможность подобного «клонирования» объясняется весьма прозаически. – Хозяин Кузьминок князь С. М. Голицын владел литейным заводом, где и отливали коней для моста. Выполнив «госзаказ», князь решил воспользоваться своим служебным положением и велел изготовить еще парочку экземпляров столь приглянувшихся ему скульптур, чтобы украсить ими собственное поместье... Позже Первопрестольная разбогатела еще на две копии с этих «мустангов» Клодта, – их поставили у въезда на Беговую аллею неподалеку от Центрального ипподрома.
Но самая примечательная работа Петра Карловича в Белокаменной это, конечно же, квадрига Аполлона, установленная на портике Большого театра. Мало того, что даже отлить такую махину из металла было по тем временам делом почти невозможным, так академик добавил инженерам и еще одну головоломку – уже композиционную. Он добился, чтобы, вопреки всем правилам и традициям, конную скульптуру установили, выдвинув ее на самый край крыши портика, так, что передние ноги четверки лошадей уже нависают над пустотой. Благодаря этому для людей, глядящих на квадригу с земли, создается зрительный эффект стремительного движения упряжки.
х х х
Помимо парадных конных статуй есть в нашем городе и несколько скромных, можно сказать камерных, скульптур, изображающих «просто лошадок».
Две такие статуи когда-то поставили «пастись» у входа в старое здание Зооинженерного факультета Сельскохозяйственной академии (ныне – Российский государственный аграрный университет) на Тимирязевской улице. Мало кто знает, что попали они сюда издалека. Одна из этих лошадей родом из Франции, а другая – из Германии.
«Француженка» создана более ста лет назад скульптором Ледюком. Причем в первоначальном варианте отлитая им композиция изображала арабскую кобылу с жеребенком. «Семейство» купил русский помещик Бобятинский и вывез в Россию, чтобы украсить свои владения в Нижегородской губернии. Когда грянула революция, местные крестьяне усадьбу разгромили, не поленившись сковырнуть «никчемную» конскую скульптуру с постамента в пруд. Видимо, при этом и пострадало творение Ледюка. Когда через несколько лет металлическое изваяние извлекли со дна водоема, обнаружилось, что жеребенок куда-то пропал. Осиротевшую кобылу в 1928 году привезли в Москву и поставили перед фасадом Музея коневодства, располагавшегося тогда на Скаковой улице. А после войны чугунная иностранка перекочевала в Тимирязевскую сельхозакадемию.
Причудливо сложилась судьба другой конской скульптуры из «Тимирязевки». Изображает она конкретный «исторический персонаж» – знаменитого жеребца тракененской породы по кличке Темпельхютер (то есть «Хранитель Храма»). Этот красавец прославился тем, что успел стать родоначальником целой лошадиной династии, и в 1932 году скульптор Кюбарт получил заказ увековечить в бронзе неутомимого жеребца-производителя для украшения территории конного завода в Восточной Пруссии. Спустя несколько лет, в 1945-м, в числе прочих трофеев Советской армии статуя Темпельхютера была отправлена в Москву, где и заняла место перед фасадом одного из учебных корпусов ТСХА.
В русской столице на бронзового коня несколько раз покушались. Однажды в эту скульптуру, стоявшую на низеньком постаменте неподалеку от проезжей части, ткнулся грузовик и отбил у скакуна хвост. Отломанную деталь припаяли, но в разгар бурных послеперестроечных лет Темпельхютер подвергся новому нападению: ночью какие-то вандалы опрокинули статую, и она опять лишилась своего хвоста. А подружка немецкого жеребца – чугунная кобыла, которую хулиганы тоже свергли с пьедестала, при падении и вовсе разбилась на несколько кусков! Пришлось скульптуры отправлять на реставрацию.
х х х
Уже почти 60 лет в самом центре Первопрестольной красуется чудо-небылица под названием памятник Юрию Долгорукому.
Конечно, портретных изображений первого московского князя отыскать невозможно. Поэтому скульпторам, создававшим в середине прошлого века монумент, пришлось пофантазировать, но при этом – строго в рамках полученного «сверху» задания: от них требовалось показать «роль личности в истории».
Комментарии по поводу скакуна, запечатленного в знаменитой конной статуе, автору этих строк довелось в свое время получить у великолепного знатока лошадей, многолетнего директора Музея коневодства Давида Гуревича.
– Во времена Долгорукого таких лошадей попросту не существовало, – разочаровал меня Давид Яковлевич. – Под седлом тогда ходили довольно миниатюрные степные лошадки, а тут изображен монументальный кавалерийский конь – из тех, что были выведены сравнительно недавно...
На страницах многих путеводителей можно прочитать, что княжеский конь-богатырь для памятника скопирован со знаменитого жеребца буденновской породы по кличке Символ. В действительности все было несколько иначе. Как рассказал Гуревич, к тому красавцу, на котором в довоенные годы любил принимать парады нарком Ворошилов, бронзовый скакун на Тверской имеет лишь косвенное отношение.
– Когда скульптор Орлов ваял конскую фигуру для памятника Долгорукому, к нему в мастерскую из нашего музея специально отвезли скелет лошади буденновской породы, чтобы можно было с помощью этого экспоната проверять правильность пропорций...Потом скелет еще долго оставался в мастерской, которая была оборудована в старообрядческой церкви напротив Белорусского вокзала, – пока, наконец, мне и еще одному сотруднику не выделили грузовик и не послали забрать музейное имущество.
Тридцать лет спустя после своего открытия, в середине 1980-х, знаменитый монумент преподнес исследовавшим его специалистам-реставраторам сюрприз: выяснилось вдруг, что, помимо «главного» коня, у памятника имеется и еще несколько «лошадиных персоналий». При тщательном обследовании всех декоративных элементов скульптуры, на медальонах, украшающих сбрую княжеского скакуна, были обнаружены миниатюрные барельефы, на которых изображены известные конные памятники Петру I, – в том числе «Медный всадник», скульптура императора работы Растрелли... Может быть, таким необычным образом авторы монумента основателю Москвы намекали на преемственность традиции при создании конных скульптур?
х х х
Один из немногих «портретных» конных монументов – памятник маршалу Жукову в Москве. Легендарный полководец изображен верхом на том самом скакуне, на котором он принимал Парад победы в июне 1945-го.
Имя этого жеребца – Кумир. Любопытно, что конь, которому доверили столь важную роль, на самом деле был чужаком в элитной кремлевской конюшне.
«Главные лошади Советского Союза» содержались в те годы при манеже Министерства обороны в Хамовниках. Здесь холили-лелеяли Софиста и Слединга – любимцев маршала Буденного; в денниках стояли Символ для Ворошилова, Полюс для Рокоссовского... Среди прочих «VIP-скакунов» находились и две лошади Георгия Константиновича – Мелекуш и Ода. Но ни один из этих коней не годился Жукову на роль «персонального транспорта» во время торжественной церемонии 24 июня: Сталин потребовал, чтобы «маршал Победы» обязательно принимал столь необычный парад верхом на белой лошади.
Почему возникла такая прихоть у Хозяина? Никаких объяснений «вождь народов», естественно, никому не давал. Можно лишь предполагать, что, прочитав немало книг по истории, Сталин отлично знал: практически все русские полководцы-победители – Румянцев, Суворов, Кутузов, – в особо торжественных случаях выезжали к своим войскам именно на белых лошадях, тем самым символизируя славу русского оружия. Вот и решил Иосиф Виссарионович продолжить старую традицию триумфальных воинских церемоний.
Итак, для Жукова требовался скакун непременно белого цвета. Как вспоминал позднее полковник И. Бобылев, служивший тогда в манеже Минобороны, в один из майских дней 1945 года к ним в Хамовники приехал Начальник Генштаба Советской Армии генерал Антонов и попросил показать ему имеющихся в наличии белых лошадей. Увы, ассортимент оказался весьма скромным: только пара жеребцов – Цветок и Целебес. Но оба они были «мелковаты» для представительной фигуры маршала Жукова. Ради пущей парадности явно требовалась лошадь покрупнее.
«Давайте искать другого коня, – резюмировал Антонов. – Даю вам максимум пять дней на решение этой задачи!»
Сотрудники армейского манежа обшарили буквально все «лошадиные организации» столицы – московский конный завод, Центральный ипподром, Высшую офицерскую кавалерийскую школу... Однако нигде подходящего скакуна не встречалось. Наконец, повезло: в конюшне кавалерийского полка КГБ, расквартированного неподалеку от Хорошевского шоссе, обнаружился жеребец-ахалтекинец по кличке Кумир, который по всем статьям подходил для предстоящих торжеств на Красной площади. Когда его привезли в Хамовнический манеж, сюда на «смотрины» срочно приехали все тот же генерал Антонов и «первый кавалерист Страны Советов» маршал Буденный. Высокое начальство осталось довольно и дало «добро» на участие четвероногого «сотрудника госбезопасности» в ответственной церемонии.
Жукову Кумир тоже понравился. В течение нескольких недель Георгий Константинович регулярно приезжал в манеж на тренировки. Старая кавалерийская закваска, сохранившаяся еще с дореволюционных времен, помогла Георгию Константиновичу легко управляться с лошадью, так что на Параде победы объезд маршалом всех частей, построенных на Красной и Манежной площадях, прошел без сучка, без задоринки.
А еще полвека спустя состоялось торжественное открытие памятника – бронзовый Жуков верхом на бронзовом Кумире.
С тех пор споры-разговоры о маршальском «транспортном средстве», запечатленном в скульптуре, никак не утихают. Многие сомневаются, что лошадь подобного вида могла существовать в действительности. Хотя имеется вроде бы убедительное доказательство: фотография, сделанная на Красной площади в тот самый день, 24 июня 1945 года. Все, кажется, один к одному – и характерное положение ног Кумира, и изгиб его шеи, и вытянутый трубой хвост, но...
– Конь, установленный на пьедестале, отличается от своего живого прототипа лишь несколькими «чуть-чуть», – пояснил покойный ныне Давид Гуревич. – Корпус чуть растянут в длину, ноги чуть тоньше и длиннее... Вроде бы мелочь, но получившиеся в результате пропорции более свойственны не для взрослого коня, а для жеребенка. Кроме того обратите внимание: на вытянутой «в струнку» передней ноге бронзового Кумира фактически отсутствует утолщение коленного сустава, что еще больше усугубляет у зрителей впечатление какой-то «неправильности» этой конской фигуры
