— Если ссылаться на мировой опыт, высотность ограничивают по разным причинам, — говорит архитектор. — Существует несколько разных подходов к градостроению: западноевропейский город состоит из старого города и новой части, в которой преобладает современная 7–8-этажная застройка. В старом городе находится большая часть культурно-исторических и архитектурных достопримечательностей, привлекающих туристов. Азиатский (восточный) город — для него также характерно четкое разделение на старую и новую часть. В новой городской части преобладают современные многоэтажные здания. Американский подход я бы проиллюстрировал на примере Канады. Центр канадских мегаполисов застроен очень высокими зданиями, между ними большое расстояние, и это пространство заполнено парковыми зонами.
Американский и азиатский подход в рафинированном виде нельзя применять в исторических городах. Поэтому архитекторы сейчас стараются брать лучшее из мировой практики, адаптируя эти наработки под свою территорию.
Впрочем, по мнению Юлия Борисова, есть одно общее место. Чем более историческим является город, тем правила согласования сложнее и жестче. Основная задача — создание комфортной среды и соблюдение баланса интересов всех заинтересованных сторон. Особенно это касается Европы, где в историческом центре очень много памятников архитектуры. Если там по каким-то причинам разрешено строительство, то согласование может длиться годами.
Имеются примеры ограничения высотности до 4 этажей, в Париже было ограничение до 7 этажей. Поэтому многие девелоперы стараются уйти из центра в промзоны или найти еще какие-то участки, свободные для строительства. Это проще и выгоднее, чем сражаться за каждый метр, согласуя его со специалистами по градостроению и городскими властями. Больше того — это обсуждение выносится в публичное пространство, чтобы сами горожане могли высказать свое мнение.
— В России, в том числе и в Москве, где не существует недостатка в исторических объектах, до сих пор нет внятной градостроительной концепции, — продолжает эксперт. — Москвичей чаще всего не спрашивают о том, хотели бы они видеть многоэтажного монстра рядом с тем или иным памятником. Так, построенная в свое время без учета мнения специалистов гостиница «Россия» перекрывала самые красивые виды на знаковые архитектурные сооружения Москвы. По моему мнению, проблема Москвы как архитектурного пространства заключается в смешанном типе застройки. Здесь все расплывчато, эклектичность соседствует с рыхлостью. Нельзя четко сказать, где кончается исторический центр и где начинается новый город. В том числе и по высотным характеристикам. Хотя регламенты, ограничивающие высотность зданий, существуют не только для исторического центра, но и для спальных районов. И чисто теоретически в Москве к периферии высотность повышается, а в центре должна строиться малоэтажка.
На практике же все не так. Особенно сложно пришлось Москве в эпоху точечной застройки, когда девелоперы, получив участок, порой игнорировали историческое окружение. Происходило это из-за того, что у нас так и не сформированы четкие правила, регулирующие застройку в центре города. «Действующие ограничения не работают: всегда находится лазейка, по которой их можно обойти, — утверждает Юлий Борисов. — Вот это и есть основная градостроительная проблема Москвы. У нас исключения стали правилом: если что-то нельзя, то при определенных условиях можно. И с этим надо что-то делать. Я уверен, что проект любого жилого здания в центре Москвы, предполагающий соседство с историческими памятниками, должен рассматриваться по особому регламенту, с ландшафтно-видовым анализом, произведенным с различных точек города. И надо сказать, что определенные подвижки в этом направлении уже наблюдаются».
