Фильмы, получающие призы на "Кинотавре", обычно имеют счастливую судьбу. Раз о них пишут и говорят, народ уж их точно посмотрит. Картина Аллы Суриковой "Хочу в тюрьму" имела на фестивале большой успех, вызвала симпатии и зрителей, и членов жюри, получила даже положительные отзывы критики. Владимир Ильин — исполнитель главной мужской роли — был признан лучшим актером, а Алла Клюка — главная героиня фильма — чуть не получила звание лучшей актрисы. Но этому "чуть" помешало то, что всего пару лет назад она уже была обладательницей этого титула. А согласитесь, это неприлично одной и той же актрисе второй раз дарить бриллиантовую брошь! На улицах Аллу не узнают, автографов не просят, хотя в свои неполные тридцать лет Алла Клюка снялась в семи фильмах и получила несколько престижных наград, в том числе и на заграничных кинофестивалях. А не узнают ее по очень простой причине. Алла ходит не по тем улицам, то есть не по нашим, российским, а по нью-йоркским, потому что живет в Америке, а в Россию ездит на работу. Жизнь ее сложилась, как в сказке про Золушку. Родилась Алла в семье рабочих в Минске. Была она третьей дочерью у своих родителей. Все девочки родились нормальными и здоровыми, хотя мама с папой были глухонемыми. В детстве Алла плакала по ночам в подушку: "Ну почему у меня родители не такие, как у всех?!" А теперь она думает, что им, может, и повезло. По крайней мере, они не слышат всех этих плохих новостей, которые нас окружают: катастроф и войн, бесконечного криминала и многого-многого другого. Телевизор у них в доме всегда работал без звука, и эта привычка сохранилась у Аллы до сих пор. Когда я пришла на интервью с ней, на голубом экране в ее комнате двигались безмолвные люди. Телефон звонил не переставая, а сама Алла носилась взад-вперед, собираясь на очередную встречу. В Москву Алла приезжает редко, и друзья ее просто разрывают. — Алла, роль голландской миллионерши была для вас актуальной? Ваш американский муж — тоже миллионер? — Нет, но, честно говоря, я даже не знаю, сколько он зарабатывает. Когда мама спрашивает меня: "Он у тебя много получает?", я говорю: "Мне хватает". — Он имеет отношение к искусству? — Нет, хотя человек очень творческий, правда, в техническом плане. Он — изобретатель. Мы с ним очень эмоциональные люди, артистичные, но, допустим, он меня не затащит на выставку антенн. А его не затащишь в театр, кино или музей. То есть как творческие личности мы понимаем интересы друг друга, но не разделяем. Нам и так хорошо. — Ваши американские друзья, соседи знают, что вы актриса? — Я не люблю об этом говорить, потому что у них ассоциация с актерством — это только Голливуд. Но, что хорошо, они нечасто спрашивают, чем занимаешься. Друзья, которые знают, что я актриса, относятся ко мне просто как к Алле Клюке, а знакомые, которые не знают, общаются со мной просто как с Аллой Клюкой. — Чем же вы там занимаетесь? — У меня растет сынулечка. И в принципе он занимает все мое свободное время. Хотя в Америке материнство не очень развито, они же все либералки... — Вы воспитываете сына так же, как воспитывали вас родители? — Совершенно иначе. Глухонемым людям ведь очень трудно выразить эмоции на пальцах. Поэтому общение идет на уровне информации, и философствовать здесь не приходится. Так что родители дали мне почву для того, чтобы я думала сама. Но в общем-то меня воспитывали, как всех нас. Я считаю, что человек во всем должен испытывать наслаждение. Потому что если заставлять что-то делать — это хорошо с точки зрения дисциплины, но не развития личности. Мне сказал как-то Армен Борисович Джигарханян: "Ты своего ребенка совсем по-другому воспитываешь. У нас же главным словом с самого рождения становится слово "нельзя". А здесь — йес, плиз, хелп ю". Поэтому я своему ребенку никогда не говорю "нельзя". Предположим, он хочет мороженого. Я говорю: "Хорошо, давай съедим мороженое, только сначала пообедаем". — Армен Борисович для вас авторитет? — Он удивительный человек и замечательный педагог. Когда я работала с Джигарханяном, он никогда не боялся показать, объяснить, рассказать и не поругать, а убедить, как-то помочь. С ним всегда можно было на практике обменяться информацией. У нас обычно педагоги всегда говорят: "Вы, деточки, показывайте, а мы будем оценивать". Тогда как за рубежом педагоги стараются быть в кругу студентов. Они считают, что растут вместе с ними и, не пытаясь понять точку зрения студента, просто не смогут ничему его научить. У них нет вот этого оценивающего момента — кто лучше, кто правильно делает, а кто неправильно. Я ошибаюсь, потому что я учусь. — Вы учились в Америке? — Я училась в школе танцев. Наш кинематограф как раз тогда сошел на "нет". И я поехала в Америку, пожила годочек, у меня кончилась виза, и я уехала. — Оставаться не планировала? — У меня никогда не было такого стремления остаться. Я — человек, который не насилует себя в жизни. Я никогда не буду делать того, что я не хочу. Даже если я не хочу, я на это смотрю по-другому. Может быть, это нужно, если это нужно, то почему. В общем, я во всем стараюсь найти положительные стороны. Ну не смогла я остаться в Америке, значит, так должно было быть. Я уехала совершенно спокойно. Другое дело, что я там сильно влюбилась, и через полгода мой будущий муж приехал за мной и забрал меня. — Эта философия во всем видеть положительные стороны давно пришла к вам? — После того как я избавилась от комплексов. И по поводу развития личности, которую в наших учебных заведениях планомерно уничтожали, и по поводу внешности. От этого комплекса я избавилась уже в институте. Я помню, когда поступала в институт, мне одна девочка сказала: "Ты-то поступишь. Ты же конопатая. Ты не такая, как все". Я эти слова на всю жизнь запомнила. Потому что все ведь хотят быть Джульеттами, а я поняла, что я — комедийная актриса. И красота — это не только лицо, но и внутренности: кишки, желудок... — То есть вы принимаете в себе все и ни о чем не жалеете? — Никогда. Даже если я сделала какую-то глупость в жизни, эта глупость повернула мою судьбу так, чтобы сейчас мне было хорошо. — Такая психология присуща западным людям, но не нам. — Да, русскому человеку присущ мазохизм. Надо выстрадать, надо, чтобы было больно, для того, чтобы понять, как хорошо. Может быть, поэтому в Америке не всем русским хорошо. Мне хорошо. Мне нравится, что там много народу, я люблю большие города. Наверное, поэтому я и уехала из Минска в Москву. В большом городе можно потеряться, потом там столько положительной энергии. Там хочется одеться красиво, потому что вслед тебе присвистывают от восторга. И чувствуешь себя по-настоящему красивой. Это так здорово. Не то, что у нас: "О, вырядилась, выпендрилась..." Когда я впервые попала в Нью-Йорк, я сказала: "Дети здесь не плачут, и собаки не лают". Если даже дети плачут, то на них никто не орет. Эту страну можно любить только за одно то, что там любят детей, животных и стариков. Раз эти беспомощные существа любимы, это говорит о душевном развитии нации. Как бы мы ни возмущались, что средние американцы — такие тупые! А вы отъезжайте чуть-чуть от Москвы и найдите среднего россиянина. Поговорите с ним о Пушкине... Я посмотрю, какое у вас сложится впечатление. — Вы приезжаете в Россию за свои деньги? — Я бы сказала так: моей зарплаты мне хватает на то, чтобы покрыть производственные расходы, грубо говоря, бебиситера, няню. Иногда продюсеры расщедрятся на билетики. — Как часто вы приезжаете? — Два раза в год — это точно. Один раз на съемки, второй — на озвучение и третий — если позовут на премьеру. — Кроме воспитания сына у вас нет никаких хобби? Сейчас многие женщины с удовольствием занимаются дизайном дома. — Да, отвертку и молоток мы в руках умеем держать. Так как в семье было три девки, мы умеем все. Так что в квартире все чинится моими руками. Я никому не доверяю. — А как же изобретатель? — Изобретатель ходит в офис и зарабатывает деньги для того, чтобы я могла спокойно поехать на премьеру. Я это приветствую, потому что так, как сделаю я, не сделает никто. И розетки чиню, и компьютер, и ребенкины машинки. Я семь раз отмерю — как я говорю, работа любит дураков — два раза гвоздь забивать не люблю. Так же, как очень не люблю пересъемки. Второй раз как бы делаешь одолжение, и подсознательно уже где-то присутствует формальность, теряется свежесть. В Амстердаме на съемках суриковской комедии Аллу все принимали за голландку, а американцы утверждают, что она вполне сошла бы за девушку из штата Огайо. Жизнь так распорядилась, что из простой минской девушки, а затем русской актрисы Алла превратилась в американскую домохозяйку. Готовить Алла научилась только в Америке, причем готовит исключительно по рецептам. "Люди вложили столько желания, времени и денег, чтобы создать формулу определенного вкуса, который должен получиться из этого продукта, зачем же я буду изобретать велосипед". У нее в доме всегда много народу, и русских, и американцев. Алла считает, что это ее заслуга. Хотя уже и у мужа появились русские друзья: "У него русский характер". А у нее — американские. Всем нравится домашняя атмосфера, которая присутствует в доме Аллы. Она часто вспоминает, что ее мама тоже умела создать в доме тепло и уют. "Когда я приезжаю к родителям, мы все вместе с сестрами собираемся за столом, я говорю: "Мама — ты счастливый человек". Я хочу, чтобы и у меня всегда было так же".
