Дать конкретный ответ на этот вопрос, конечно, невозможно. Этого пока не знают и сами американцы. Впрочем, они не знают еще даже того, кого они хотели бы иметь (уж без кавычек) в Белом доме. И потом, американцы, как говаривал еще Владимир Владимирович Маяковский, бывают разные — некоторые пролетарские, некоторые буржуазные. Поэтому вполне понятно, что американские коммунисты, которые здесь, как кислород на Луне, мечтают увидеть в Кремле-2000 Геннадия Зюганова, а "краснозатылочники" (просьба не путать с "красными") предпочитают человека своей волчьей стаи — Вольфовича. Можно здесь наскрести несколько голосов даже в пользу Лимонова. Но все это несерьезно, маргинально. Проблема же "Кремль-2000" для Вашингтона одна из важнейших. Она уже застолбила себя в качестве главного внешнеполитического фактора президентской кампании в США, окрещенного драматически "Кто потерял Россию?" (Хотя теряли-то ее мы, а не они!) Сейчас у демократов и республиканцев уже определились фавориты на прописку в Белом доме: вице-президент Гор и губернатор Техаса Буш. Но в данный момент ни демократы, ни республиканцы еще не имеют своих фаворитов на прописку в Кремле. Почему? Во-первых, здравый смысл подсказывает максимум осторожности. Поставить сейчас конкретно на какого-то из российских политиков было бы верхом неразумности. Сегодня ты с ним лобызаешься, а завтра обнаруживается, что счета по его кредитным карточкам оплачивает мафия. И не видать тебе не только его в Кремле, что еще полбеды, но и себя в Белом доме, что уже катастрофа. Во-вторых, американские государственные деятели умнее Ельцина и вслух себе преемников не назначают — сегодня американский Лебедь, завтра американский Путин, и так далее. Тем более они не провозглашают во всеуслышанье, кого они хотели бы видеть в качестве преемника Ельцина в России. Они отлично сознают, что в условиях растущего антиамериканизма "на просторах родины чудесной" их предпочтения могут оказаться поцелуем смерти для того или иного их любимчика. Поэтому они предпочитают помалкивать и держат карты близко к груди. Наконец, несмотря на Монблан информации или благодаря ему, — здесь царит полная неразбериха в отношении того, кто есть кто в России. "Профили", малюемые ЦРУ и кремленологами, не только не проясняют, но еще больше замутняют ситуацию. Да и доверие к "художникам" — кремленологам и ЦРУ — сильно поубавилось. Слишком уж часто они садятся в лужу, ибо умом Россию не понять, аршином общим не измерить. Ну а верить в ее "особенную стать" как-то боязно в атмосфере промывания мозгов и отмывания денег. И еще. Все боятся дать маху. Поставишь на одну лошадку, а к финишу первой придет совсем другая — темная. И попробуй потом взнуздать это оскорбленное тобой животное. Тем не менее давайте попытаемся, хотя это и не принято делать у джентльменов, заглянуть в прикрытые ладошками карты американского истеблишмента. Для начала воспользуемся методом исключения. В колоде карт российских политиков, претендующих на трон царя Бориса, которые тасуют на берегах Потомака, мы, конечно же, не найдем Зюганова и Жириновского. Не найдем и Лебедя. Не потому, что он русский Пиночет, а потому, что он никогда им не станет. Американцы сильно сомневаются даже в том, что Лебедь будет железной метлой в Кремле. Опыт его княжения на красноярском воеводстве и внешне противоестественный альянс с Березовским подорвали авторитет Лебедя как возможного ассенизатора российских авгиевых конюшен. А Лебедь — ни Пиночет, ни метла — здесь никому не нужен. К тому же его поездки в США были провальными с точки зрения паблисити. Его мрачная физиономия на телевидении, его грубые шутки-прибаутки, его ядерные страсти-мордасти, которыми он пужал американцев, не снискали ему популярности, если не считать некоторых ультраконсерваторов и экзальтированных дам, которые здесь в политике погоды не делают. Поскольку "коренником" демократов в президентской кампании выступает Альберт Гор, ему хотелось бы видеть в Кремле-2000 того российского лидера, с которым он лучше всего спелся. Однако мечты о Черномырдине хотя и сладки, но нереальны. Я имею в виду не только неизбираемость ЧВС. Это, как говорится, наша проблема. После знаменитого досье ЦРУ на Черномырдина, в котором он фигурирует как крупный коррупционер и взяточник и которое было положено Гором под сукно с матерной резолюцией, американский вице опасается контактировать с российским эксом, дабы не замарать себя. Но если ЧВС станет президентом без его помощи, Гор будет весьма рад этому и с удовольствием поднимет пресловутую комиссию "Гор—Черномырдин" на высший — президентский — уровень. И вообще, если бы не поклонение демократическим принципам выборности, демократы не шибко возражали бы против третьего срока Бориса Николаевича. Он уязвим дома, а потому уступит во внешнеполитических делах. Он — знакомая величина; его непредсказуемость уже вполне предсказуема. Он представляет особую ценность для Вашингтона как цепной пес антикоммунизма. Республиканцы, напротив, на дух не выносят Ельцина и его камарилью. Они уже знают, кого не хотят видеть в Кремле, но вот кого хотят, так пока еще не решили. Их фаворит — Джордж Буш-младший демонстративно избегает встреч с российскими политиками и вообще никого из них даже не упоминает, тем более в положительном плане. Флюгером у Буша служит его главный внешнеполитический советник госпожа Кондоленца Файс. Она профессиональный кремленолог. Московским пикейным жилетам я рекомендую внимательно следить за этой дамой. Ее контакты с российскими политическими лидерами, а ей придется рано или поздно пойти на них, могут пролить свет на то, кого хотели бы видеть в лагере Буша в качестве нового хозяина Кремля. Лакмусовой бумажкой в этом плане может служить и папаша Буш, бывший президент США. Сам-то он по-прежнему горбачевец, но карьера Михаила Сергеевича закончена. Мой совет российским политикам, метящим в президенты: если хотите прощупать Буша-сына, напроситесь в гости на огонек к Бушу-отцу. Если он согласится встретиться с вами, ваши шансы хорошие, если нет — то неважны. (Я имею, конечно, в виду — в глазах руководства республиканской партии.) Теперь немного о грустной череде российских премьеров и экс-премьеров как о "президентском сырье". Вопрос этот чрезвычайно сложный, ибо эти господа не существуют в природе, подобно элементарным частицам, в чистом виде. Все они повязаны блоками. Отсюда симпатично смотрится связка Степашин—Явлинский. Ради прекрасных либеральных глаз Явлинского Степашину простили бы даже погоны полицейского. Еще лучше смотрелся бы такой расклад: Явлинского — в Кремль, Степашина — в Белый дом, московский, разумеется. Но здесь понимают, что Явлинский ни в какие кремлевские ворота не протиснется — ни в Спасские, ни в Боровицкие. Кандидатура Степашина смотрится куда серьезнее. О Кириенко здесь почти не вспоминают, а если и вспоминают, то пренебрежительно. Став тараном блока младореформаторов, он окончательно перешел в разряд легковесов. Вот почему, хотя он и "буржуазнее" и "рыночнее" Явлинского, последнего здесь явно предпочитают. Это во многом объясняется хорошими связями лидера "Яблока" со СМИ истеблишмента. Обозреватель "Нью-Йорк таймс" Билл Сафайр цитирует его почти ежедневно, а Гарвард считает Явлинского своим. (Некоторые поэтому даже думают, что он гарвардский выпускник.) Правда, у Кириенко есть единственный шанс обратить на себя благосклонный взгляд Вашингтона — и демократического, и республиканского. Этот шанс — победа над Лужковым на выборах мэра Москвы. Один мой американский коллега весьма образно охарактеризовал дилемму Кириенко. "Мистер Кириенко, — сказал он, — напоминает штангиста, который сильно отстал и вынужден пропускать вес, чтобы толкнуть рекордную штангу". Или он ее толкнет, что маловероятно, или сорвется и сойдет с дистанции. А Кириенко, как известно, не штангист, а каратист. Погоня за городской ратушей для Кириенко — игра ва-банк. Проиграв Москву, он проиграет Россию. Очень сложные отношения у американской элиты с блоком Примаков—Лужков. Ни одного из его лидеров здесь особенно не жалуют, в особенности Примакова. Здесь считают, что если хорошенько поскрести Евгения Максимовича, то обнаружится коммунист, к тому же великодержавный. Юрия Михайловича Вашингтон так до сих пор и не раскусил, и это его нервирует. На берегах Потомака побаиваются загадочных лидеров. Смущает американскую элиту и независимость Лужкова. Он по характеру и по существу — босс, хозяин. А ее больше устраивают приказчики. С ними легче. Но американская элита — это не наша Улита. Нелюбовь к Примакову и Лужкову у нее отнюдь не слепая. Она отлично понимает, что возглавляемый ими блок — единственная реальная сила, которая способна вырвать Думу из цепких рук коммунистов, превративших ее в погост всего комплекса договоров о разоружении, то есть наиболее приоритетных аспектов американо-российских отношений. Если блок Примакова—Лужкова победит на выборах в Думу, отнюдь не исключено, что сводный хор здешних демократов и республиканцев запоет совсем по Маяковскому: "Отечество славлю, которое есть, но трижды — которое будет!" Дело в том, что в Америке, как говорил один из ее президентов, ничто не имеет такого успеха, как сам успех. Наведение мостов станет еще более активным, если после победоносной избирательной "Отечественной" войны новым спикером новой Думы станет Примаков, а Лужков, оставив его в Охотном ряду, двинет свои дружины дальше — на Кремль. Предсказываю, что при подобном раскладе следует ждать визита Юрия Михайловича в Вашингтон с энергичным заездом в Техас, а до этого — встречу с ним в златоглавой эмиссаров-кремленологов: Тэлботта — от Клинтона и Гора и Райс — от Буша. И начнется большая политическая игра, именуемая собачьим термином "принюхивание". Но если блоку Примаков—Лужков не удастся превратиться в реальную партию власти, если Примаков не станет спикером, а Лужков — фаворитом президентской гонки, то тогда весь пасьянс смешается. Лоскутность политического спектра России заставит американцев брезгливо отшатнуться от него, и оптовый подход (ориентация на политические силы) сменится розничным (ориентация на конкретные фигуры). Только в этом случае появятся шансы на Кремль у ельцинского крон-принца Владимира Путина. Путин устраивает демократов больше, чем республиканцев. Во-первых, он помазанник Ельцина. Во-вторых, он уже вошел в контакт с Клинтоном в далеком новозеландском Окленде и даже соприкоснулся с ним лбами, правда, не непосредственно, а через лидера племени Мафи сэра Хью Каухару. В-третьих, отсутствие прочной политической ориентации дома сделает Путина более "восприимчивым" вне дома, как это происходит сейчас с его патроном. Но вся беда (для Путина) в том, что эти "во-первых", "во-вторых" и "в-третьих" резко уменьшают шансы ельцинского крон-принца увенчать свою голову шапкой Мономаха. Да и кепка мэра более солидный трамплин к этому уникальному головному убору, чем форменная фуражка сотрудника органов. В ходе работы над этим текстом я предложил моим коллегам по Институту общественных наук имени Хэмфри Миннесотского университета набросать "сводный" портрет будущего российского президента, который максимально удовлетворил бы все американские элиты. И вот что из этого получилось. "Идеальный" Президент России-2000 должен быть солидным, как Черномырдин, деловым, как Лужков, либералом, как Явлинский, в меру крутым, как Степашин, и легитимно-наследственным, как Путин! Поскольку такое политическое животное — суперкентавр в российских политических джунглях не водится, большинство моих коллег сошлись на том, что в финале российских президентских выборов встретятся Лужков и Путин. Затем коллеги спросили, что я сам думаю на сей счет. На это я им ответил не совсем вежливо: сие не ваше собачье американское дело. Сами разберемся, не маленькие! А про себя подумал: "Маленькие-то мы не маленькие, а как вот с умишком, разберемся ли?" Ибо голосовать будет все-таки не Америка, а Россия, которую умом не понять и общим аршином демократических выборов никак еще, к сожалению, не измерить... Миннеаполис, сентябрь, 1999.
