МК В ВОСКРЕСЕНЬЕ Клара Петаччи – последняя возлюбленная дуче, отдавшая за него жизнь. Вседозволенность и всевластие губят любовь. Это только кажется, что султан в своем гареме счастлив больше, чем скромный бухгалтер, который всю жизнь любит только одну женщину. Я вам расскажу историю, которую мне, в свою очередь, рассказал польский профессор психологии Тадеуш Ломисский, ученик Карла Густава Юнга. Услышал я ее впервые еще в те годы, когда сам психоанализ был под запретом в социалистическом лагере, и все с ним связанное вызывало нездоровое любопытство. История эта касается неизвестных сторон жизни Бенито Муссолини. Юнгу в свое время довелось наблюдать дуче в качестве пациента. Его врачебные записи считались уничтоженными самим доктором. Однако мой польский знакомый смог сохранить некие отрывочные сведения из истории болезни дуче. То, что он мне рассказал, было похоже на уникальную сказку любви, из редкой категории страшных сказок с плохим концом. Его расстреляли в длинной коричневой шинели, в которую он был одет лет за двадцать до того, как народ избрал его своим дуче. Рядом с ним валялось тело его подруги. Последние слова, которые он слышал, были вовсе не слова проклятия или ненависти — это были слова любви: "Не трогайте его, он наш дуче!", которые прокричала его Клара, прежде чем ее "прошила" автоматная очередь. По своей первой и единственной профессии Клара была портнихой и не знала, что искусство четко "строчить" свойственно не только швеям, но и военным автоматчикам. Она умерла как мученица, в длинном черном платье монахини, которое носила последние дни, надеясь, что таким образом сможет обмануть своих преследователей. По иронии судьбы, за свою недолгую жизнь она часто слышала себе в спину только злобное: "Проститутка". Их бросили там же, где они упали. Была только одна милость, которую оказали им партизаны. Они не стали расцеплять руки женщины, обвитые вокруг могучей шеи того, кого она называла "мой герцог" или "наш дуче". Даже в смерти от его распростертого тела веяло ощущением могучей силы. n n n Он действовал в любви как разбойник. Его первой женщиной стала монахиня, которую он изнасиловал, когда ему было семнадцать лет. Бенито хитростью заманил ее к себе в дом, лепеча что-то про своего умирающего дядю, которого надо срочно исповедовать. Затащил в свою спальню, вытащил из-за пазухи стилет и, угрожая убить себя (а не ее!), заставил несчастную женщину сбросить длинное черное платье монахини, похожее на то, в котором через сорок лет умрет его последняя любовница. Монахине, которая была старше его лет на сорок, он наплел грустную историю о своей сверхъестественной любви, которая длится почти год. Глядя в расширенные зрачки своей жертвы, он умудрялся ловко срезать стилетом хитроумные веревочные узелки, на которые было завязано нижнее белье женщины. Речь искусителя была чудом. Он почти убедил пожилую девственницу в том, что она совершит богоугодное дело, избавив несчастного паренька от мук страсти... Когда он встал со своего первого "брачного" ложа, монахиня даже не посмотрела на него. А он не сообразил, что бедная служительница церкви находится в глубоком шоке. На выходе у дверей своего дома он встретил двух легионеров, одетых в длинные коричневые шинели. Казалось, они с почтением посмотрели на молодого парня, ставшего мужчиной. Бенито решил, что это знак удачи. "Может быть, я буду править своим народом", — записал он в своем дневнике. Веря в уравновешивающую силу весов судьбы, своей второй женщиной он выбрал портовую шлюху, чтобы искупить связь с монашенкой. Самым загадочным в портовой девке были ее глаза — глаза умудренной страданием женщины, такие же, как у монахини. Он решил, что понял, как сделать счастливым свой народ. Попросту говоря: его надо было поиметь, по крайней мере, женскую половину, чтобы из их глаз хоть ненадолго исчезло страдание. После свидания с портовой шлюхой он записался в партию социалистов. "Народу надо дать удовольствия и возможность ругать своих хозяев, — продекларировал он в первом публичном выступлении. — И я знаю, как это сделать". Крепкий мужик, косая сажень в плечах, налитый кровью, точно бурдюк с вином, который вот-вот лопнет, коричневый бык — примерно в таких выражениях писали о нем в правой прессе. Он возбуждал в мужчинах ненависть, но женщины таяли в его объятиях как воск. Он не отличался особой изобретательностью в выборе мест встречи — пока он был не слишком знаменит, его вполне устраивали скамейки в городских парках поздно ночью или темные подъезды богатых домов, из которых через много лет он будет выселять богатых обитателей. И везде его будет преследовать образ человека в длинном коричневом пальто. Поймет ли он, что видел собственный призрак? n n n Со своей следующей пассией он познакомился на карнавале в городе Тренто. Вы можете себе представить огромную площадь, захламленную, как мусором, криками, бранью, площадной руганью. И все это музыкальное зловоние вдруг смывает струя чистого прозрачного девичьего смеха. Именно это чудо привлекло Бенито Муссолини. Он обернулся и встретился глазами с парой иссиня-черных глаз, горевших огнем. Огромная площадь сразу сузилась до размеров игольного ушка. Муссолини предстояло пройти через него, чтобы оказаться рядом с той, которая владела таким чудесным смехом. Женщина улыбнулась, в руках ее неожиданно оказался шутовской колпак с ослиными ушами, который она моментально натянула на голову Муссолини, и... мир снова разгладился ее звенящим, как сотни колокольчиков, смехом. Бенито стоял как зачарованный, а девушка, стремительно развернувшись на каблуках, исчезла в галдящей, кричащей, распевающей похабные песни толпе. Чистый родниковый ключ поглотил сухой мертвый песок. Впрочем, Бенито тут же увлек людской поток, в котором брань перемешалась с животным смехом. В своем дурацком колпаке он бросился плясать и вскоре забыл о встрече с красавицей. Они встретились через пару дней в огромном актовом зале, который арендовали итальянские социалисты для своих собраний. Ораторы сменяли друг друга. Среди них выделялся один — с горящим взором, с круглым небритым лицом портового грузчика. Он был в пиджачной паре и грубых стоптанных башмаках. Если бы не его блестящая речь, он, вероятно, отталкивал бы от себя. Но буквально бьющий через край темперамент делал его бандитскую физиономию привлекательной для публики. Когда он мыл руки холодной водой после своего выступления, кто-то дотронулся до его плеча. Бенито стремительно обернулся. Это была та самая девушка, которую он встретил во время карнавала. — Я вас довольно часто слушаю, — сообщила она. — Мне нравится, как вы говорите. — Как тебя зовут? — грубо спросил ее Бенито. — Ида Далсер, — беззвучно ответила женщина. Бенито тяжело задышал. Он не остыл еще после пламенной речи, ему виделись сотни горящих глаз, нацеленных на него в ожидании чуда. В тот миг сотни глаз сконцентрировались в глазах одной-единственной женщины. И она тоже ждала чуда. Бенито быстро оглянулся, не говоря ни слова, подошел к двери, накинул крючок на петельку. Его движения были не лишены своеобразной грации. Затем он грубо привлек к себе женщину. — Ты женат? — так же без звука спросила она его. — Нет, — ответил он. — У тебя есть дети? — Нет. Этот краткий диалог прозвучал как вечная клятва в любви. Дуче грубо привлек к себе женщину. Ее глаза были глазами его народа. n n n Без сомнения, движущей энергией Муссолини было честолюбие. Юнг считал, что дуче был честолюбив более, чем обычный человек. Но одного этого явно недостаточно, чтоб объяснить его стремительный взлет на вершину власти. Когда Юнга пригласили присутствовать на военном параде — его место оказалось рядом с Муссолини. Именно в тот момент ему показалось, что он открыл секрет диктатора. "Муссолини действует, — напишет позднее Юнг, — не через экстаз духа, как Гитлер. Но как кузнец с молотом в руке, вгоняющий Италию в желаемую форму, почти так же, как его отец, ковавший подковы". Точно так же он вгонял себя в любовь, полагая, что настоящему итальянцу надо иметь много любовниц. В итоге он стал жертвой представления нации об искусстве любви — об обязательном шуме и гаме в семейной жизни, о бьющих через край эмоциях, о выкриках "Падре мио" — короче, во всей этой бытовухе, в которой, по мнению северян-европейцев, рядовой итальянец находит очарование. n n n Десять месяцев спустя, ранним утром, Бенито приедет в маленький итальянский городок Аньелте на севере Италии. Его внимание привлечет оливковое дерево, которое собирались спилить крестьяне. Грубым окриком Муссолини запретит им губить дерево. Спустя тридцать лет именно у этого дерева его расстреляют, и одним из партизан, совершивших акт возмездия, окажется мужчина, который в молодости пытался срубить заветное насаждение. Кто знает, разреши Муссолини спилить дерево, может быть он не погиб бы под его кроной спустя много лет. Пролетка доставила Бенито мимо тонущих в листве яблоневых деревьев маленьких домиков, прямо к одному из них. На пороге его встретила женщина, с пятилетней девочкой на руках. — Эдда, поцелуй своего папочку! – радостно закричала женщина. Ребенок радостно протянул ручки к отцу. Дуче широко улыбнулся. — Доченька! Собрания отнимают у меня полжизни. Мать девочки смотрела на него ясным мечтательным взором. Внешне она напоминала тихо помешанную. Бенито вошел в дом, без промедления поднялся на третий этаж, не постучавшись, вошел в комнату. В ней находился старик, глядящий сквозь оконное стекло куда-то в сад, будто там на его глазах свершалось великое чудо. На столе позади него лежала газета, на которой был изображен Бенито рядом с целующей его Идой Далсер. Рука Иды обвивалась вокруг его шеи. Старик обернулся. — Ты должен навсегда оставить мою Ракеле и ее ребенка. — Это и мой ребенок тоже, – мрачно процедил Бенито. Старик прервал разговор красноречивым жестом — "вон из моего дома". Бенито с ненавистью посмотрел в глаза старика. В них сконцентрировались все враги великого дуче. Их надо было раздавить. – "Ракеле будет моей женой - сказал дуче. – Никогда, – ответил старик! – Сейчас – ответил дуче, и вы дадите нам письменное благословение. В противном случае..." — дуче сделал шаг по направлению к старику. Его единственный пиджак, в котором он выступал на собраниях, гулял на карнавале, обнимал женщин, был ему явно мал и при каждом шаге полв его задирались. Старик увидел за поясом Бенито стилет, которым тот много лет назад угрожал монахине. Бенито то же заметил взгляд старика. Рука его потянулась к клинку. "В противном случае, я вас убью, и Ракеле тоже". Вероятно, в этот момент от него пахло. Как рассказывал мне профессор, дуче, когда волновался, сильно потел. Старик тяжело вздохнул. Выхода не было. Он дал письменное согласие на брак своей дочери Ракеле Гвиди с Бенито Муссолини. Пятилетняя Эдда должна была иметь отца. В этот момент в Милане от бремени разрешилась Ида Далсер. Женщина была счастлива. Отцом ее ребенка был Бенито Муссолини, мужчина, для которого (как ей думалось) она оказалась первой женщиной, на которой он обещал жениться, и который благодаря ей впервые познал радость отцовства. n n n Ида Далсер узнала о том, что Бенито женился, из газет, положенных на стол кормилицей, рядом с кроваткой, в которой плакал их с дуче первенец, названный Бенито Албано Муссолини. В газете сообщалось, что гражданская связь дуче со своей будущей женой Рекеле Гвиди, от которой у него родилась девочка, длилась пять лет. Ида отшвырнула газету и выбежала из дому. Ординарец Муссолини, приставленный к ней, сообщил ей, что вождь находится в госпитале. Она в самом деле нашла Муссолини в больничной палате. Всю жизнь основатель фашизма мучился язвой желудка. Пол его палаты был покрыт черно-красным полотнищем. Дуче ходил по импровизированному ковру, который выглядел скорее большим стягом, в одних трусах и больших черных сапогах. Он больше не носил скромный гражданский пиджак. Его могучее тело облегал военный френч, впрочем, столь же тесноватый, как и пиджак. При малейшем движении китель топорщился и задирался по бокам. "Чего тебе?" — раздраженно спросил он Иду. Вместо ответа Ида молча положила перед ним газету. Дуче не стал ожидать, пока начнутся слезы или крики, или и то и другое одновременно. Рассказывают, что он моментально побагровел и выскочил из палаты в коридор, где находился его личный вооруженный охранник. Дуче выхватил из рук испуганного стража винтовку и, размахивая ею, как фаллической дубиной, влетел обратно в палату. Расширенные от ужаса глаза Иды только еще больше разозлили его. Наставив на нее дуло винтовки, он угрожающе прошипел: "Или ты уберешься вон навсегда, или я продырявлю тебе голову". Ида попятилась, уперлась спиной в стену и так по периметру, не поворачиваясь к Бенито спиной, стала медленно продвигаться к двери. У раскрытого окна она отклонилась чуть более, чем нужно. На какую-то долю секунды потеряла равновесие и, не удержавшись, спиной выпала в открытое окно третьего этажа. Однако она не погибла, задолжав смерти собственную жизнь. Ее долг отдал ее сын — альпинист Альбано Бенито Муссолини, погибший в Альпийских горах в 1942 году. Кто-то аккуратно срезал веревку, на которой висел сын Муссолини. Его мать скончалась в психлечебнице. Так Муссолини превратился в верного супруга. Впрочем, с Ракеле он продолжал жить порознь. В 1938 году в приморском городишке Остия во время одного из военных парадов, заменивших в фашистской Италии карнавалы, он познакомился с 17-летней девушкой по имении Клара Петаччи. Петаччи была дочерью обыкновенного сапожника, и с ранних лет ее игрушками были веревочки и нитки, из которых она мастерила себе кукол. Если бы она могла знать, что примет смерть от того, чем так любила играть... Муссолини не хотел излишних скандалов с Ракеле, поэтому предпочел явному роману тайную связь. Его ближайшие помощники писали в своих мемуарах, что частенько жители Рима по ночам могли любоваться некой машиной с открытым верхом, которая мчалась по ночным улицам Рима. За рулем сидел плотный мужчина, а рядом с ним — девушка в легком красочном платьице. Следом за машиной, как ее тень, мчалась точно такая же, набитая вооруженными людьми — охраной дуче. Клара, как некогда Ида, была готова дать Бенито все, что тот ни пожелает. Но тот ничего особенного от нее не жаждал. Разве лишь преданности, любви и полного отсутствия каких-либо претензий на замужество. Этого дуче позволить себе не мог ни при каких обстоятельствах. Их страстный роман длился до самого апреля 1945 года... Стоя у масличного дерева, каким-то чудом выросшего в северных широтах, в ожидании расстрела, Клара не думала, что ее последние слова станут достоянием гласности. Она всю жизнь вела тихую, скромную жизнь. Единственной ее страстью были речь и глаза дуче. Они гипнотизировали ее, и до самого последнего вздоха она хотела защитить их от уничтожения. Говорят, что партизаны не собирались ее убивать. Но она сама бросилась к своему любовнику с криком: "Не трогайте его!". Заслонила дуче от первой серии пуль. И умерла почти мгновенно, успев обнять того, кому отдала свою жизнь. Следующая очередь пришлась по тому, кто этого давно заслужил. Муссолини моментально умер. Его знаменитый дар гипноза из реальности стал частью легенды о дуче. Впрочем, большинство мужчин его всегда ненавидело, возможно, за то, что на него так были падки их жены. Чтобы сделать его смерть более ужасной, партизаны погрузили мертвого дуче и его подругу на грузовик, причем руки Клары не смогли отцепить от шеи любовника, и в таком виде доставили в Бонцанито, где в присутствии большой толпы зевак вторично расстреляли уже мертвого вождя и его любовницу. Затем их подвергли ритуальной смерти третий раз. Подвесили за ноги и оставили висеть на несколько суток — в назидание потомству. Самое интересное, что спустя годы эта жуткая история кровавого диктатора по воле случая превратилась в не менее страшную историю любви, в которой пальма первенства отошла к героической девушке Кларе, загипнотизированной своим мрачным любовником. А дуче досталась роль второстепенного злодея, который прошел мимо чуда любви стольких женщин, даже не заметив, что именно их любовь сделала его бессмертным.
