МК В ВОСКРЕСЕНЬЕ Зависть На зимней трассе, возле автобусной остановки, четверо подошедших позже, чем я, мужчин оттерли меня от затормозившего маршрутного такси и уехали, а я остался на ветру... Как мастерски они провернули операцию оттеснения! Только вспомнить... Двое встали у двери этого самого такси, перекрывая мне подход, а двое других поспешно стали втискиваться в переполненный салон. И было-то всего два свободных места, они нагрузились на них вчетвером. Их стиль, их образ жизни, их мировоззрение не могли не восхитить. Я замерз, пока ждал следующую машину. И простыл. И слег. Но я с восторгом вспоминаю их манеры и ухватки. Мне бы так научиться... Инвалиды и туалеты Россия — страна, где не хватает нервов жить. Особенно остро это чувствуешь, приехав из-за границы. Или принимая иностранного гостя. Я недавно делился австрийскими наблюдениями: там по склонам гор вместе с лихими здоровяками, наравне с ними, скользят одноногие инвалиды — специальные приспособления позволяют им забыть про увечья и чувствовать себя полноценными людьми. Есть даже особая фабрика, специализирующаяся на выпуске горнолыжного снаряжения для людей с различными дефектами или сложностями строения стопы, ноги, фигуры... И еще про одну черту альпийской жизни нельзя не упомянуть: огромное, прямо-таки неисчислимое количество туалетов — в универмагах, кафе, на автотрассах, даже на вершинах гор и у их подножия, причем заведения эти поражают российского жителя невиданной чистотой. И бесплатностью. Как сказала моя знакомая: "И не хочешь, а пойдешь". (Для сравнения: спортивный комментатор, а в прошлом футбольный вратарь Владимир Маслаченко рассказывал: на Эльбрусе, чтобы облегчиться, лыжники заезжают за единственное расположенное на склоне кафе, потом помеченный ими снег зачерпывается ведром и идет на варку глинтвейна. Старенький писатель, страдавший аденомой простаты, восхищался, вернувшись из Англии, выручавшими его на каждом шагу туалетами: "Это был рай"). Лыжники на австрийских курортах не испытывают затруднений и по телефонному поводу. Всюду — автоматы. Все продумано, предусмотрено. Малейшая забота и нужда учтены. Все подчинено удобству и комфорту, никаких нервов и тревог... Носильщики И вот возвращаетесь на родину. Туалетная тема заканчивается сразу же сама собой. Даже не обсуждаю — почему. Все ясно. Начинаются другие проблемы. В нашем аэропорту вас встречают наши носильщики. То есть это они так называются — носильщики, хотя ничего не носят. У них есть тележки. На которых они ваши вещи везут. Эти тележки во всех аэропортах мира бесплатны — и присутствуют на прилете и отлете в таком же количестве, как туалеты в городе и в горах. Но мы уже на нашей земле. Поэтому нонсенс, бред — не извлечь выгоды из ваших трудностей. Из тех трудностей, которые можно вам создать, чтобы вы раскошелились. Это будет не по-советски, не по-российски, не по-социалистически. Поэтому и клозеты у нас платные, а за парковку на любой обочине с вас слупят непонятно за что назначенную плату, и тележек лишат, чтобы кто-то, не желающий заняться действительно общественно полезным трудом, нажился на вашем больном сердце или преклонном возрасте, не позволяющем таскать тяжести. И это еще хорошо, если вы не инвалид, а то эти самые носильщики-помощники просто выхватили бы у нас вещи и убежали, а вы бы ковыляли, не умея догнать. Это вам не австрийские горки, это — Россия. Такси Затем носильщик везет ваши вещи к диспетчерскому пункту "Такси". Тут свой распорядитель и верховный командир. Оценивающе смотрит на вас. Ну и куда вы денетесь с вашим скарбом? Потащитесь на автобус-экспресс? На рейсовый автобус? Автолайн? Так вы согласны заплатить названную астрономическую сумму? Тогда тот же носильщик проводит вас к выстроившимся рядком возле аэропорта машинам. Другим автомобилям здесь стоять запрещено, а эти — прямо под боком у стражей порядка — стоят, запруживая движение. Догадайтесь с трех раз: почему стоят и почему под боком у милиционеров? Верно: всем это выгодно по какой-то загадочной причине. Заодно становится ясно, почему требуемая с вас сумма столь велика. Чтобы всем, кто в повязке, хватило и никто не остался внакладе. Человеческий материал Вот мы и подходим к ответу на многие вопросы. О людях, человеческом материале, из которого кроится наша жизнь. О менталитете наших сограждан. О той, если хотите, несвободе, в которой мы все продолжаем пребывать, поскольку эта несвобода внутри нас. Собственно, дело ведь не в хартиях и правах человека, многажды подписанных и провозглашенных, дело не в демократических установлениях, которые пришли на смену коммунистическому диктату, дело — в мировосприятии и мировоззрении каждого конкретного индивида. Дело в людях, создающих самим себе и всем окружающим чудовищные условия обитания. Песни восточных славян Западные славяне тянутся к Западу. Восточные — не в силах преодолеть притяжение Востока... С Освальдом Заградником, драматургом из Словакии, автором гремевшей в свое время пьесы "Соло для часов с боем", бродили по Москве. Освальд, в последний раз побывавший в России 12 лет назад, хотел увидеть как можно больше нового. Яркого. Запоминающегося. В том числе — театральных постановок. Увидел. Отправились в театр, где нам был оставлен пропуск. Пришли раньше назначенного срока — поскольку выехали, опасаясь пробок, тоже заранее. Возле касс закрытого администраторского окошка толпился народ. (Театр, замечу, считается одним из самых престижных.) Постояв некоторое время на сквозняке, я обратился вполголоса к дежурившим на входе билетерам и администратору: — Не могли бы вы... Учитывая ситуацию... Все же это сам Заградник... Гость... Позволить пройти в фойе... А как только окошечко откроется, я тотчас пропуск, этот разрешающий вход документ, принесу... Что я услышал в ответ? Вопли душераздирающей силы... Указывающие и мне, и Заграднику (я-то хотел, чтоб мои переговоры с администратором остались от гостя в тайне) наше место. И Освальд услышал — и то, что про меня думают, и то, как к нему относятся... Однако выстояли, дождались, предъявив пропуск, вошли в храм искусства. И тот же самый оравший администратор бросился к Заграднику, стал трясти его руку и повторять: — Спасибо, спасибо вам! Вы продлили мхатовским старикам жизнь! Спасибо за Яншина, Прудкина, Грибова... Андровскую... Стало ясно: в театральном мире этот администратор — человек не случайный. Что же помешало ему пойти навстречу нашей просьбе? Что помешало помочь, оказать, если угодно, любезность... Просто проявить понимание... В чем, в конце концов, выразилось бы большее уважение и дань заслугам знаменитого драматурга: в этих ли комплиментах или пусть в небольшом, но практическом содействии, в поступке? На другой день мы с Освальдом пришли пообедать в один из домов творческой интеллигенции. Понадобилось сделать телефонный звонок. Аппарат стоял рядом с дежурившей теткой. Думаете, позволила? Мысль ее, возможно, была такова: приличные люди имеют мобильники... Повторюсь: дело не в законах, хартиях и декларациях. Дело в так называемом неискоренимом менталитете. Маркс говорил: бытие определяет сознание. В действительности — наоборот. Наше сознание определяет наше бытие. Трио и дуэты Трое: муж, жена и ребенок, крепко взявшись за руки, идут по метро. Неторопливым экскурсионным шагом. Крепкая семья. Залюбуешься. Но как бы их обогнать, обойти? Загородили узенький проход... Нет, остальные не пройдут! Может быть и не трое, а двое. Две подружки столь же неспешно бредут по тротуару. И увлеченно болтают о чем угодно. Тротуар занят ими полностью. А может быть, не двое. Может быть — один. На машине, которую поставит на тротуар так, что надо сойти на мостовую, иначе авто не обогнуть... Объединяет же эти трио, дуэты и одиночек общее: полная и счастливая поглощенность собой, нежелание и неумение думать о других. И за других. Да и почему они должны? С какой стати? Ну запрудили движение, ну загородили дорогу... Ты торопишься? Это твои трудности. Ты торопишься? Но мы сядем в маршрутное такси прежде тебя... Ты стоишь на ветру? Потерпишь, ничего не случится. Инвалидам участвовать в лыжных гонках и вовсе ни к чему. Им должно помнить про свои изъяны. А мы, здоровые, с трассы не сойдем. Хотят нас потеснить? Пусть попробуют. Если ты при деньгах, тебе, так и быть, помогут: довезут чемодан за баснословную сумму на бесплатной тележке до стоянки такси. Не пускали и будем не пускать. Всех и всюду. На том стояли и стоим... А у них там... А у них там... Мы такое просто не способны вообразить. Приходишь к какому-нибудь чиновнику и получаешь то, что тебе положено, без всяких загвоздок и проволочек. Без вымогательства и лихоимства. Другие отношения между людьми, другое отношение друг к другу. Если закон написан — его стараются выполнять. Потому что верят в его мудрость и в то, что поколения, выработавшие нормы жизни, не могут ошибаться. Но если закона нет, то есть неписаные правила — их знают и блюдут. Почему? Ощущение, что в маленьких австрийских городках все обитатели знакомы между собой. Так, наверно, и есть. И даже если уедешь в другой такой же крохотный городок — не исчезнешь, не затеряешься. Все и всё на виду. У них не было столь бурных и разрушительных революций, перемешавших состояния и рассеявших семьи. У них не было и нет наших необозримых просторов... Наверное, злоупотребления происходят и у них. Но, согласитесь: для нестойкой человеческой души, видимо, немаловажно — обманывать и обирать тех, кого видишь в первый раз и никогда больше не встретишь, или — тех, кого встречаешь на улицах ежедневно, чьих предков и родственников знали твои близкие. Короче, творить произвол на необозримых пространствах гораздо сподручнее. Если же эти пространства помножены на беспредельные и безграничные бездны дремучего российского сознания и души — мы получаем в объективной реальности монстра, способного лечь поперек дороги не только отдельному прохожему, но целому человечеству.
