МК-ВОСКРЕСЕНЬЕ КОЩУНСТВЕННЫЕ ЗАМЕТКИ Маетно читать (и слушать) современных авторов, повествующих об истории. Иногда кажется, что герои их опусов — реальные исторические лица, — если бы услышали о себе то, что о них говорят специалисты-некрофилы, перевернулись бы в гробах. Не легче читать (и слушать) и сообщения о сегодняшних событиях и наших с вами современниках. Ощущение, что сходишь с ума. Духовные пастыри, призванные окормлять и пестовать души, внаглую тырят святыни, набивают карманы. Фашисты с гордостью маршируют по центральным площадям столиц. Киллеры явно взяли верх над всеми, кого они не прикончили до того. Деятели искусств, так называемая интеллигенция, кичится близким знакомством с сильными мира сего: бандитами и властью. Пресмыкается, угодничает, лжет... Хорошо понимаю, что ниже публикуемые строки могут показаться кощунственными. Но убежден и в том, что скоро, совсем скоро, если не остановимся, мы приблизимся к самому краю допустимого и в качестве примера высокой литературы нам на полном серьезе предложат нечто подобное – о тех, кто совсем недавно считался "нашим всем", гордостью и святыней. Итак - симбиоз дня вчерашнего, слепленного по образу и подобию дня сегодняшнего, и дня сегодняшнего, сдобренного деталями прошлого... ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ Кучерявый забил Французу стрелку у Черной речки... Шмазь назрела из-за поставок в Северную Пальмиру колес и травки. Африканские связные Кучерявого натолкнулись на неожиданную засаду в Париже, все вокзалы и аэропорты которого контролировал пасынок французского посланника в Москве. Кроме того, жена Кучерявого спуталась с главарем французской группировки. Теперь двум авторитетам предстояло в ходе разборки выяснить, кто завоюет любовь светской дамочки и распространит влияние на героиновый рынок в Питере, за которым уже с XVIII века прочно утвердилась слава криминального центра России. Двое не понаслышке знавших друг друга ловеласов и шулеров, известных мухлежом во всех игорных домах Невского, извлекли из чехлов волыны... Вот-вот должен был грянуть выстрел... В это время в мрачном здании на Литейном, куда таскали на допросы из казематов питерскую братву, следак Бенк размышлял, как сохранить свою долю в наркобизнесе, опутавшем наиболее крупные (да и мелкие тоже) города Рюсланда. Так Бенкендорф презрительно называл страну, которую ненавидел, ибо ему, с его неславянскими корнями, не могли быть близки заботы и чаяния исконного населения этой холодной одной шестой части мировой суши. Ход мысли Бенкендорфа был прост: если замочат Поэта, летят в трубу дивиденды из Африки, если пришьют Французика — придется распрощаться с доходами в евро, евро же за последнее время укрепился и стал конкурентоспособен с долларом. Разумеется, интересы Дантеса были нерусскому Бенкендорфу ближе. Но за исходом противостояния банд наблюдал сам верховный вор в законе по кличке Государь. Тоже неравнодушный к Натали... Прослушка телефонных разговоров свидетельствовала: если Негр выбрал местом встречи Черную речку, значит, черный и победит. Вообще эти черные пооткрывали и позахватили все овощные и вещевые рынки... Шугануть бы их... Однако опытный начальник угро, которого подчиненные ласково именовали "Бенк оф Америка", не мог не учитывать: за негроидом стоят его кореша из так называемого лицейского братства: Пущин, Дельвиг, Кюхельбекер... Эти стреляли по-македонски с двух рук, что подтвердила недавняя мочиловка на Сенатской. Верховного тогда спасло только то, что наемных киллеров удалось положить лицом в снег... "А что, если придать ситуации политический характер? — подумал опытный интриган Бенк. — Пришить лицейской банде мотив неуплаты налогов, провести повальные обыски, взять подписку о невыезде у одного-другого из зарвавшихся дворян-олигархов, а остальных под предлогом защиты государственной собственности — сослать к Юкосовой мамаше или даже вздернуть... Если Кучерявый останется без стволов, а в опоре на террористов-единоверцев его главная сила, тогда..." Бенк придвинул листок гербовой бумаги с оттиском "Газпром" в верхнем углу и начал сочинять маляву Главному: "Всемилостивейший..." Тем временем в китайском ресторанчике на Гороховой, где все увеселительные заведения были тайно скуплены доктором левого виноделия Данзасом (такую кликуху он выбрал для поддельного паспорта), начинающий стукачок и осведомитель старины Бенка, обрусевший шотландец, втайне мечтавший сменить Кучерявого и начать собственные поставки в Россию поддельного виски, уже мысленно хоронил своих невезучих конкурентов. В его голове складывались комбинации будущих афер, которые он намеревался произвести, едва толстогубый африканец сыграет в гроб. "Негроид неразумный, зачем ты в русский бизнес наш полез?" — шептал шотландец. Он знал, что вслух на похоронах ничего подобного не произнесет, а, смахнув слезу, продекламирует: "Погиб Поэт... С свинцом в груди... Клянусь, что виновные будут найдены, а жертвы отмщены... Под личным моим и божьего суда контролем, который недоступен звону злата... " На Черной грянул выстрел. Кучерявый пошатнулся. Из кустов, окаймлявших опушку, раздались панические вопли царскосельской шайки. Французик, так и не понявший, на что он поднимал и на кого тянул, грохнулся лицом в грязь и шмальнул им вслед из дуэльного Макарова. Над родиной занималась заря грядущего миллениума.
