МК-ВОСКРЕСЕНЬЕ Кинорежиссер Леонид Марягин. "Вылет задерживается", "Вас ожидает гражданка Никанорова", "Незваный друг"... Между прочим, Леонид Марягин в 70-м году сделал стране музыкальный подарок. В его фильме "Моя улица" Нина Сазонова впервые исполнила песню "Ромашки спрятались, поникли лютики..." Марягину нужна была песня из подворотни. Она его любит, он ее нет... Слова написал поэт Шаферан. Считается, что это песня композитора Птичкина, по на самом деле это старая блатная песня, только с другими словами: "Цыганка с картами всю ночь гадала мне, дорога дальняя, казенный дом. А может, старая тюрьма центральная меня несчастного по новой ждет". Так старая блатная песня с новыми словами стала великой песней советских застолий, которую не только бабоньки, пригубив беленькой, горько затягивали: "Зачем вы, девочки, красивых любите?", но и иной мужичок, который "прощения не попросил", имел к песне большую сопричастность. Потому так и удалась в фильме песня, что сам Леонид Георгиевич имеет яркий опыт блатной жизни. Его по юности, как и многих жителей нашей необъятной родины, потенциально ждала "тюрьма центральная", но бог уберег. Поэтому Леонид Марягин решился на исповедь — снимает сейчас фильм про самого себя и таких же, как он. Про свою юность — трудного подростка из неблагополучных районов нашей родной столицы. Итак, 1953 год. Орехово-Зуево. Название "101-й километр". Где мои 17 лет? Съемки в разгаре. -Бандиты были моими друзьями на этапе юности. Все герои названы своими именами. Орехово-Зуево еще тот райончик! Как раз граница 101-го километра. Сосредоточение неблагонадежных и уголовных лиц. В этой каше, в этом бульоне я варился. Все пережито лично, поэтому сценарий писал я сам. Несмотря на мое нахальство, моя стеснительность, которая является оборотной стороной моего нахальства, не позволяла мне писать про себя. Я понимал, что о себе могут говорить такие люди, как Феллини. Но, когда я увидел, что все, кому не лень, о себе ставят и ни про что, я понял, что имею полное моральное право говорить о себе, тем более что мне есть про что рассказать. — И у вас есть такой персонаж — Леонид Марягин? — Нет, просто Ленька. Его первую любовь зовут Рита, и на самом деле она была Рита, к сожалению, ее уже нет в живых. Недавно мы встречались нашим классом, и мои девочки, уже бабушки, рассказали мне потрясающий случай. Если бы я его знал, то поставил бы в сценарий. Как оказалось через 46 лет, я пользовался некой популярностью, и все были заинтригованы, кто же моя любовь. Как-то они выходят из школы, видят Риту и говорят: "Смотри, стоит любовь Марягина". И вдруг Рита посмотрела на них, заложила руки в боки и сказала: "Ну, смотрите, да, я — любовь Марягина!" И они прошли мимо, молча. — А в чем история? Ну так, если вкратце... — Тогда мне было очень важно самоутвердиться. Учитывая, что я полуеврей, в той среде очень важно было чувствовать себя полноценным человеком. Я утверждался через общение с криминалитетом, как сейчас принято говорить, и весьма преуспел. Меня очень уважали. Я стал своим в криминальной среде, и моей девушке говорили: "Ты с этим жидом ходишь, ты думаешь, почему мы его не раздеваем? Да он такой же вор, как и мы". — Восстанавливать эпоху сейчас трудно? Все эти финские ножички, наколки, футболочки? Это сейчас где-то есть или надо восстанавливать заново? — Ну, ножичек — это наборная финка с пластмассовой ручкой. У нас на "Мосфильме" таких финок достаточно. Этой же финкой вскрывали консервы — "частик в томате". Рыба была такая вроде килечки. И килька была. Килька традиционно выпускается в таких же баночках. — А водка была ведь в совсем других бутылках? — Водочные бутылки старой формы с узким горлышком — поллитровку и четвертинку — очень сложно найти. В таких бутылках в провинциальных хозяйственных магазинах еще до сих пор продаются растворители. Надо купить старый растворитель, скрутить ему голову, вылить, и будет старая водочная бутылка. Но для этого надо проехать туда — на 101-й километр, в радиусе 60 километров от Москвы, ближе уже такого нет. — А что было тогда фирменным напитком? Что тогда все пили? — Пили водку "Сучок". Бутылка заливалась коричневым сургучом, а под ним — картонная пробочка. А "Московская" водка — "Белая головка" (зеленая этикетка с белыми просветами) была залита белым сургучом. Никаких винтов не было. Но "Московская" водка была принадлежностью аристократии. — А закусить чем? — Чем не любили закусывать — все палатки ломились — так это крабами. Мы их звали "чатка", если читать по-русски. Вот крабов не терпели люди. "Частик в томате" — дай бутерброд, пожалуйста, 150, и порядок. Селедка была любимая рыба населения. Винегрет — чудное блюдо, между прочим. В коммерческие магазины мы ходили тогда смотреть на номерные вина. Все сухие и крепленые вина были под номерами при Сталине. Но к нам это не имело отношения. Ливерная колбаса — "собачья радость" — вот это было для нас. — Как вы одевали своих героев? — У меня художник по костюмам — моя дочка Таня. Она закончила училище МХАТа, работает успешно в журнале "Караван историй". Всю картинную галерею на обложках с Митковой, Сорокиной и т.д. одевает она. Я дал ей свои фотоальбомы, на них зафиксированы все костюмы, в которых мы ходили. Тогда очень модно было носить "расписухи" — расшитые белые рубашки, либо со стоячим воротничком, либо с отложным. Это не украинская рубашка и не древнерусская, это просто было очень модно носить в мое время. — А где она эти костюмы ищет? — На складах "Мосфильма" старья много. Как раз модного там немного сохранилось, поскольку пока модное до склада доходит, оно все по пути рассеивается. Куртки-"динамки" модны были. Это — куртка с кокеткой. Из одного материала — кокетка на груди, а из другого — все остальное тело куртки. В "динамках" все ребята ходили. Немного материала нужно было — два пиджака скомбинировать. У нас есть персонаж Руфка-Ляляка — она проститутка, или попросту б...дь — тогда слово "проститутка" было неупотребимо. Причем я не уверен, что она всегда свою работу выполняла за деньги. Часто — для удовольствия. У нее была кофта с оборками на плечах и на рукавах — вот такую найти невозможно. Пришлось шить. — Снимали где? — Сначала у нас было желание снимать все в Орехово-Зуеве. Мы съездили, посмотрели, но денег на картину мало, а это уже — экспедиция. Поэтому мы все нашли в районе Красной Пресни. Все, что есть в Орехово-Зуеве, есть на Пресне. — Много сохранилось или лужковская Москва побеждает? — Она побеждает с лицевой стороны, а если заходить во дворы, она туда еще не дошла. Я не могу сказать, что мы можем найти целую улицу, но целые участки, которые не надо декорировать, есть. На территории киностудии "Мосфильм" многое очень походит на старое Орехово-Зуево. Когда входишь на "Мосфильм", слева идет труба теплоцентрали. Вот там мы снимали сцену воровской сходки. Потому что труба теплоцентрали на окраине города и труба на "Мосфильме" ничем не отличаются. А старая мосфильмовская пилорама была пустырем, задворками, где играют в карты. — В общем, все можно найти на "Мосфильме". Интересно, а карты изменились? — Мы играли в "дрынку". Это упрощенный покер. Поднимаешь карту — делаешь ставку. Кладут деньги и вскрывают карты. У кого карта выше, тот забирает и кон, и ставки. Но человек может, не предъявляя карты, все забрать, тогда он блефует, или, по-дрыночному, "пугает". А если он вскрывал карты и показывал большую, говорили: "Ну, ему кобыла прет!" А карты пришлось искать. Атласными картами в такие игры не играли. В палатках продавались неатласные. Нашли неатласные заигранные карты. — Консультанты у вас были? — Меня консультировал, или, лучше сказать, проверял мой друг, уголовник Боря Клещ, который сидел 18 лет, делал четыре "ходки", квартирный вор. Кстати, он у нас снимается в картине. Все мои действия с блатными и с ворами своим косым, а он действительно косой, взглядом он проверял. — Сейчас он отошел от дел? — Сейчас он даже бард, пластинка у него выходила, водителем был. Он завязал. Он сейчас по делу уже не ходит. — А другие консультанты "по делу" есть? — Мне достаточно его и себя, между прочим. — У вас хороший послужной список? — Я был по воровскому званию "бегающий". Это молодой начинающий вор. Это была моя охранная грамота в своем районе и даже в городе. Меня уже никто обидеть не мог. Меня зауважали, когда я придумал, как брать товар с красильной фабрики — вельвет или маркизет — при большом стечении народа. Товар был по 110 метров или по 330. — Что брали? — По 110. По 330 тяжеловато было. Брали в субботу прямо через улицу. Фабрика выходила на центральную улицу Орехова — Ленинскую. Заканчивались танцы, и всегда после танцев звучал Гимн Советского Союза. Мне спускали пакет из окна фабрики, я его взваливал на плечо и шел за угол к посту милиции "сдавать", но по дороге садился якобы отдохнуть. В этот момент из кустов выходил мой подельник, забирал пакет и уходил. У меня комсомольский значок и полное алиби — я по долгу комсомольца увидел кипу и иду сдавать ее в милицию. Ни разу не взяли. — За такую работу повышали? — "Бегающий" — достаточно почетное звание, я пользовался авторитетом и уважением. Я не боялся ни одного хулигана. Ну, дальше брал какие-то сельмаги на торфоучастках... Там были кожаные пальто, это было хорошо по тем временам, хотя кожа была такая, что поставь это пальто, оно стояло бы без человека. А рынок сбыта был очень хороший и подвижный. — То есть вы были богатенький Буратино? — Я покупал приятелям билеты в кино, угощал мороженым. Выпивать я стал хорошо. На меня алкоголь не действовал. Меня за это тоже уважали. Я мог выпить двести граммов, и ни в одном глазу. Когда я шел в школу, чтобы проэпатировать своих друзей, я подходил к палатке — на каждом углу стояли деревянные палатки "Голубой Дунай", поскольку они были покрашены в голубой цвет, — выпивал 150, бутерброд с "частиком", и в школу. Я не могу сказать, что это было очень умно, но мое положение укреплялось. — А где ваш черный пистолет? Пистолет-то был? — У меня был "Вальтер". Но не боевой, а такой кабинетный, со сломанной обоймой — пружинка у него была слабенькая. Но пять патронов было. Мой отец-артиллерист привез с фронта финку и артиллерийский "цейсовский" бинокль. Бинокль был моей гордостью, но я обменял его на "Вальтер". Устоять я не мог, поскольку был второразрядником по стрельбе. Хранил я его в пакетах от фотопластинок или фотобумаги в темной комнате, которая раньше была ванной. А обычный набор для семнадцатилетнего пацана — нож, это нормальное дело, вопроса нет, и еще — "мойка". Это бритва. Называлась: "Я тебя помою". Можно было и порезать карман, и испортить физиономию. Держать "мойку" было удобно — она из толстой стали и слабо ломалась в руке. — Детишки, похожие на детей из 53-го года, сейчас есть? — У нас штук двадцать дебютов. Ходили на экзамены в театральные училища и нашли с теми лицами, которые нужны. Мы даже уголовников нашли с теми лицами, которые нужны, а не с теми, которые снимаются в сериалах. Таких, которых я знал, а не современных быков, которые выдают себя за воров в законе. — Вы придирчиво выбирали мальчика на "себя"? — Я знал главное — чтобы он был брюнет, имел некое отношение к Ближнему Востоку, но не был отвратительной рожей. Нам понравился Петя Федоров, он из актерской вахтанговской династии Федоровых. Девочку Риту, мою любовь, играет Глафира Сотникова, родом из Тюмени. Все они обладают способностями воплотить то, что я себе нафантазировал, или то, что я помню, тут уже трудно разделить. — Из известных кого-то снимали? — Никого. Вначале я думал — надо взять какую-нибудь одну звезду, чтобы она была кассовым мотором. Но в мире, который я воссоздаю, звезда смотрится как что-то инородное. Потом у нас картина черно-белая, но с цветными "антрактами" из книги "О вкусной и здоровой пище". Цветные вкусные картинки под музыку из джаза Утесова "Расстались мы, светила из-за туч луна..." Исполняется это мощным биг-бэндовским составом и, поскольку не Утесов пел, а Эдит Утесова, то — сладенько... Под книгу "О вкусной и здоровой пище". — Ну уж если тема такая блатная, то песенки-то хоть есть? — В картине будет несколько не сочиненных, а реально бытовавших блатных песен. Тех, которые я помню со своей юности. "Идут на север срока огромные, кого ни спросишь, у всех — указ...", "Плыви, ты наша лодочка блатная, плыви, куда течение несет, воровская жизнь такая — от тюрьмы никто нас не спасет". И еще песня о Ниночке: "Купила мама Ниночке, купила ей ботиночки и сказала: "Нина, береги". И сказала лично: "Веди себя прилично и мальчикам навстречу не беги".
