Мало в стране натурального продукта. Не заготовили с достатком. Не завезли из-за океана. Вот иду, грызу в растерянности ананас, а хочется рыжика соленого, груздя черного, морса клюквенного, кваса красного... Куда же все подевалось с прилавков? Нет, конечно, с фруктами заморскими в России стало лучше. В этом, конечно, большая заслуга наших аграриев: они там в жарких странах в ознакомительных поездках ананасы с бананами выращивают да кокосовые орехи с пальм сшибают.
За год жизнь у нас удорожала и улучшилась. Стало упитанно, уваристо, удобно. Демократия разрослась, как дикая малина. И сегодня хочется жить и поститься... как-то шикарнее.
Надо сказать, что в нынешнем году сам я не держу поста из-за запутанного состояния здоровья, но дома меня постят. Упорно. Перекрывают пищу. Сую я жене медицинскую справку, а она мне в ответ — сырую морковь. И вареную репу завернула в офис. Но я-то знаю, что на ужин будут караси, варенные в сливках, или род булки из окуней, да хоть бы и стерлядка с хреном (сегодня церковь допускает послабления). И все же, когда с утра так грубо... сырую морковь, я мысленно отвечаю супруге: “Пускай ты выпита другим, но мне осталось, мне осталось...” Имея в виду чекушку и лобстера в майонезе, который у меня пасется в бардачке.
Так вот, захватив бутылку крепкого меду, на Лазареву субботу отправился я к Петру Ивановичу, с которым мы на масленую — помните? — водку с медовухой под блины с красной икоркой пили, а потом катались с ледяной горки.
Прихожу к обеду, а он лопает фаршированную голову кабана, закусывая соленым арбузом и запивая наичистейшей превосходной брянской водкой.
“Ты что ж, — говорю, — Петр Иванович, вепря терзаешь? Ведь грех-то какой!..” А он мне: “Я пощусь, друже, путем покаяния и углубления во внутреннюю жизнь, но без отрешения от ее матерьяльной стороны”, — и шандарах под кабанье ухо стопку! И дальше поучает меня речениями Иоанна Златоуста: “Обыкновенно все спрашивают о том, сколько недель кто постился. Но что пользы в том, когда мы проведем пост без добрых дел? Для мореходов, Андрюша, нет никакой пользы в том, что переплывут они большое пространство моря, но полезно для них, когда переплывут с грузом и со многими товарами. Ошибается тот, кто считает, что пост лишь в воздержании от пищи. Истинный пост есть удаление зла, обуздание языка, отложение гнева, обуздание похотей”.
Я рванул от этого праведника на кухню. Там прекрасная Капитолина, супруга П.И., предлагает мне постный обед. Вполне приличный. Котлеты из судака по-милански с рисом и раковым соусом. Пирог с грибами и вязигою. Откушал я в растерянности французский суп из пива — и опрометью назад, к Петру Ивановичу. “Нет, что хочешь, — говорю, — но отрежь-ка мне кабанью щечку и плесни водяры. У меня тоже свои убеждения есть!” Ну, рванули мы по большому стопарю так, что все шарики в башке заплясали.
...Оставив “жигуленка” своего у П.И., бреду домой по Якиманке, домой тащусь, и тут навстречу мне две колоритные фигуры, точно с лубочных картинок сошедшие. Правда, кожаны на них современные, но за спиной пузатые медные чайники, смахивающие на самовары и укутанные в зимнюю одежку. “Никак сбитенщики?” — осведомляюсь дрогнувшим голосом. “Оне самые, барин! Извольте отведать”. Сцепляют с себя чайники и наливают поочередно по стакану горячего своего напитка. Отведал я — совсем неплохо! Спрашиваю: “Каким же ветром занесло вас в наши палестины?” Тут-то и оказывается, что сбитенщики эти — члены Государственной Думы, в прошлом отчаянные “сачки” и трепачи от микрофонов. Вот думское начальство и перебросило их на практическую работу, чтобы приносили видимую пользу жителям нашей Белокаменной. Освобожденные от интеллектуальных занятий, во время дневных заседаний они заготовляют, варят впрок, а вместо вечерних — марш по городу с чайниками горячего сбитня. Работа здоровая. Все время на воздухе. Валенки с галошами — казенные. И уж как вошли во вкус дела! Сбитень у них — и душистый заварной, и народный, московский и владимирский, винный и малиновый. Матерьял для сбитня (мед, соки, пряности) поставляет муниципальная казна, ей же и выручка. Зато у сбитенщика депутатский оклад полностью сохраняется. А думец Ивашкин ребятишек в Измайловском парке на тройке рысаков катает, продает им леденцы и свистульки. Депутат Аверкин щи кислые (не капустные) белого колера с изюмом в бутылках продает (опохмеляют мгновенно). Женская думская бригада в великопостные дни разносит по городу картофельные пирожки с грибами, похлебку из конопляного сока с груздями, вареные волнухи, репники, всякие морковники, луковники и свекольник. И главное, говорят депутаты-сбитенщики, мы возрождаем национальную кухню и создаем ощутимые препоны “дикой” уличной торговле, столь опасной для здоровья. На днях будут заслушивать в Совете Федерации — там тоже многие всколыхнулись. “И я хочу!” — воскликнул я. “Ну, если народ окажет доверие и изберет”, — отвечают мне уклончиво законодатели. Заказал я себе на дом чайник сбитня и отправился продумывать свою избирательную программу под условным названием “Котлета”.
Решил я предложить своим будущим избирателям постановку котлетного дела в столице. Представляете, не только любезные горожане, но и будущие коллеги по Думе, и суровые коммунисты в пыльных шлемах, и сам мэр, и вся президентская рать хлынут в мои котлетные пункты! Порции им подадут не карликовые, а европейского масштаба, способные насытить семью из трех человек. И всего-то за один зеленоглазый доллар. Свой будущий думский оклад я полностью отдам на благо и развитие юных дарований России. И самое главное — с моего котлетного плацдарма держава совершит еще один неописуемый прыжок в зачарованное для нас пока что пространство истинной демократии!
“Милый, твоя вечерняя тюрька!” — робко постучалась в мой творческий кабинет жена. Но я уже спал, разметавшись на жестком и колючем ложе из ананасов с метелками, которыми, по обыкновению, терзаю свою плоть “во дни печальные Великого поста”.
Ешь ананасы!
“Ешь ананасы, рябчиков жуй” — жучил буржуев Маяковский. Да, ешь ананасы, а рябчиков до Пасхи повремени. “Вы подайте мне ананас, коньячку еще двести грамм”, — пел Александр Галич. Изволь, ананас и коньячку виноградного — двести. Это положено.
Просите — нет, категорически требуйте, — чтобы в эти прекрасные, но суровые дни говенья (кстати, говения — это конфетное дерево из семейства крушинных) на вашем столе рядом с отечественной брюквой и турнепсом не переводились плоды манго и папайи, рубайте киви и фиги, щелкайте кокосовые орехи, господа. И не воспринимайте это как непозволительную роскошь. Переключите свои мозги на другую скорость. Это норма. У нас свекла — у них апельсины. Но спросите у негра преклонных годов, и он без унынья и лени отрясет вам банановую рощу всего-навсего за один соленый тульский помидор. Так что без зазрения совести вкушайте винный крем по рецепту, изложенному на папирусе, лопайте торт фруктовый австралийский и торт шведский яблочный. Напоследок у нас всегда картошка найдется. Кстати, тоже тропическое блюдо. Морской пират Френсис Дрейк, возвратившись в 1581 году из приятного путешествия, преподнес английской королеве Елизавете несколько клубней “земляного яблока”. На одном из балов французская королева Мария-Антуанетта приколола букетик цветов картофеля к волосам. В Россию, в Санкт-Петербург, как утверждают некоторые исследователи, Петр Первый прислал из Голландии мешок картошки в 1701 году. Екатерина II распределяла своим вельможам клубни картофеля для выращивания. Граф Шереметев из 12 клубней вырастил 40, трудолюбивый граф Апраксин из 14 — 600, а легкомысленный предок Пушкина Ганнибал из 40 клубней умудрился не вырастить ни одного.
А напоследок
я скажу...
Не расслабляйтесь в воздержании. Не все коту масленица. И окорок пасхальный не резиновый, не растянется. Мелькнут недели — наступит Петров пост. Потом Успенский. Потом Рождественский... Кроме того, вам всегда будут сопутствовать однодневные мясопустные в среду и пяток, когда надо искусно лавировать между искусами шашлыков и всяческих поросят.
Постный стол, по моему убеждению, должен быть скромен, но избыточен. Предлагаю несколько распорядков постных обедов от Елены Молоховец (она дает 77 вариантов). Ну, например, №45: уха из окуней с пирожками-булочками с раковым фаршем, щука под серым соусом, кисель яблочный. Или №47: щи из осетриной головы, рыбные котлеты с салатом, кашка пуховая из картофеля, пудинг на паре с яблоками. №62: уха из угря, расстегаи с рыбным фаршем и семгою, вареная стерлядь с гарниром, цветная капуста, желе дешевое с лимоном и ромом. Или №10: уха из ершей с пирожками-булочками с фаршем из раков, карп вареный с белым столовым вином, крупная жареная рыба с вишневым соусом, шарлотка из яблок с гренками... Не забывайте, что есть еще 73 меню вполне сносных трапез от Елены Молоховец.
Повторяю: не расслабляйтесь. Не сматывайте удочки. Кушайте рыбу, господа!
