“Все, что есть наверху, есть и внизу, а все, что происходит на земле, повторяется на небе, и небесное обретает себя в земном... и боги могут становиться людьми, а люди снова богами... и никогда нельзя будет установить, где берет свое начало какая-то история — на небе или на земле. Ибо то, что вверху, опускается вниз; но то, что происходит внизу, и не могло бы случиться, оно, так сказать, не додумалось бы до себя без своего небесного образца и подобия.”
Томас Манн.
“Иосиф и его братья”
“Люди становятся богами”, когда получают власть.
Происходит это не резко. Не так, чтоб встал утром, глянул в зеркало и воскликнул: “Ба, да я бог!” Нет, процесс идет постепенно, маленькими шажками. С каждым шажком граждане все сильнее убеждаются, что их правитель — не заурядный человечек, каких миллионы. Нет, он особенный. Он посланник небес, отмеченный божественной печатью.
Их вера крепнет, подтверждаемая доказательствами, которые заботливо поставляют политические имиджмейкеры.
Имиджмейкеры заняты тем, что раньше относилось к компетенции религии. Они создают миф о герое по “небесному образу и подобию”, творчески применяя древнейшие разработки к действительности. Успех — несомненный. За последнее столетие в нашей стране создано такое обилие политических мифов, что уже можно обобщать опыт, выявлять общие черты, систематизировать и говорить о появлении новых канонов.
Мы попробовали проследить причудливые переплетения классических подходов мифотворчества с новейшими приемами на примере президентов Путина и Ельцина. Вдумчивый читатель наверняка дополнит наши наблюдения множеством схожих примеров из мифов о Ленине, Сталине, Брежневе, о мэрах, губернаторах и прочих вождях, в отношении которых “никогда нельзя будет установить, где берет свое начало история — на небе или на земле”.
Взросление
Начинать полагается с детства и юности — чтоб происхождение и начало жизни героя мифа уже сразу указывали на некую необыкновенность и предначертанность.
Рождение героя должно сопровождаться трудностями, причем такими, что диву даешься, как вообще ему удалось появиться на свет. Впрочем, и потом угроза смерти постоянно висит над его головой.
Трудностей рождения, как удалось выяснить журналистам центральных газет, у Путина было с лихвой. Его будущий отец пришел с фронта на костылях. А будущая мать лишилась глаза вследствие нелепой случайности, виновником которой был будущий отец. Свадьба чуть не расстроилась, но положение спас дед, заявивший: “Кто ее теперь такую возьмет — женись!” Итог: чудесное рождение в 1952 году Володи Путина.
Список преследовавших героя в дальнейшем смертельных опасностей, вероятно, будет со временем пополняться. Но и на сегодняшний день их немало. Вот лишь некоторые:
Из воспоминаний одноклассника: “Когда Володя учился в 193-й школе, то на спор повис на... балконе на руках, рискуя сорваться и разбиться...”
Из воспоминаний самого героя: “В подъезде жили крысы. И мы с друзьями все время гоняли их палками. Один раз я увидел огромную крысу и начал преследование, пока не загнал ее в угол. Бежать ей было некуда. Тогда она развернулась и бросилась на меня. Это было неожиданно и очень страшно. Теперь уже крыса гналась за мной. Она перепрыгивала через ступеньки, соскакивала в пролеты. Правда, я все равно был быстрее и захлопнул дверь перед ее носом”.
Ельцин, как известно из его книг, в детстве тоже ходил по краю. Еще во время крещения подвыпивший священник опустил младенца в купель, а сам заболтался и забыл его вынуть. Родители стояли далеко, не сразу поняли, в чем дело. Когда поняли, мать бросилась к купели и вытащила Ельцина почти со дна. После этого случая батюшка сказал: “Ну, раз выдержал такое испытание, значит, самый крепкий и нарекается у нас Борисом”.
Учился очень хорошо, но вел себя плохо. Кулачные бои (переносица перебита — “оглоблей саданули”). Мог погибнуть от взрыва, когда потерял два пальца: “изучали гранаты”, украденные с военного склада. Ельцин бил молотком по гранате, положив ее на камень, а запал не вынул.
Поначалу сверхчеловеческое предназначение героя понятно не всем. Лишь избранные (друзья, учителя) замечают в нем нечто выделяющее его из толпы.
Завуч школы Вера Константиновна Малышкина (в интервью центральной прессе): “Путин был скромным и неярким. Он не выделялся. Но подходил под определение “хороший парень” — это и юмор, и знание предметов, и отличные отношения с товарищами”.
Одноклассник (там же): “Проходили Толстого — “Войну и мир”. Володя тогда нарисовал схему и попытался проследить структуру и логику жизненного пути Андрея Болконского. Это мне показалось оригинальным. Он придумал все сам, и я оценил своеобразие его логики”.
Из школьных учебников, подготовленных при участии активистов движения “Единство”: “Когда он был такой, как ты, он не знал, что будет президентом и будет отвечать за все. И никто этого не знал. Зато все во дворе знали, что Вовка никого не боится и никого не подведет. Учительница в школе знала, что он способный”.
А еще, как утверждает сестра супруги президента Людмилы Ольга, “у Люды всегда было подозрение, что ее муж — не просто так”.
У героя должен быть духовный учитель. Наставник, который либо сам уже является сверхчеловеком, либо идет по этому пути.
Наставников у Володи Путина двое. Во-первых, тренер по самбо-дзюдо: “Тренер сыграл в моей жизни, наверное, решающую роль. Если бы спортом не стал заниматься, неизвестно, как бы все дальше сложилось”. Во-вторых, конечно, Собчак, который сначала читает лекции студенту Путину, а потом становится его непосредственным начальником.
А вот у Ельцина нет духовного отца. Он вообще всегда принципиально отказывался от всяких “наставников”.
С духовным отцом обычно случается что-то нехорошее. Враги, борющиеся с ним за власть, как-то его приканчивают. Герой страдает и тоже гибнет (символически) за правду.
Собчак символически погиб в ходе губернаторских выборов. Прикончил наставника победивший на них Яковлев с помощью темных сил из Москвы (Коржаков, Сосковец), больших денег и выборных технологий.
Путина тоже можно считать в какой-то мере “погибшим”. Он боролся за правду, помогая Собчаку вести избирательную кампанию, за что и пострадал — был обвинен конкурентами “в причастности к хозяйственным нарушениям, а также в том, что он имеет недвижимость на Атлантическом побережье Франции”.
После поражения Собчака Путин тоже уходит в отставку, иными словами, “гибнет”. Но ненадолго. В мае 96-го он ушел из питерской администрации, а в сентябре уже работал в Администрации Президента.
Герой чудесным образом воскресает, воцаряется и мстит.
У Ельцина “гибель—воскрешение—воцарение” — совершенно идеальные. В октябре 87-го он был снят со всех постов, лежал в больнице с головными болями, но его все равно вытащили на заседание Политбюро, на Пленум ЦК. “Это была стая. Стая, готовая растерзать на части”, — писал он в своей книге (ведь похоже на Прометея, которому стервятники терзают печень?). Но в 89-м он идет на выборы в Москве, и народ, как и полагается в мифах, спасает героя. Девяносто процентов голосов — “за”. Депутат Казанник, уступив ему свое место в Верховный Совет, свидетельствует о тайном помазанничестве Ельцина. Он восстает из пепла и воцаряется, как и положено.
Деяния и подвиги
Второй этап сотворения мифа начинается в тот момент, когда герой приходит к власти.
Перед всеми мифическими героями всегда стоит одинаковая задача: победить беспорядок, непослушание, анархию, бардак, беспредел и озверение, оставшиеся от предшествующего режима.
Другими словами, сверхчеловеку всегда достается страна (регион, хозяйство), отбившаяся от рук. Его задача: прибрать хозяйство к рукам.
Ельцину надо было навести порядок в бардаке, до которого довели страну коммунисты и Горбачев. Путину надо навести порядок в бардаке, до которого довел страну Ельцин.
За образец “порядка” в мифе принимается тот исторический период, когда, как считают граждане, им “хорошо жилось”.
Впрочем, действительно хорошо им никогда не жилось, поэтому “золотой век” выглядит всякий раз по-разному. Здесь все зависит от предыдущего режима. Обычно в качестве “золотого века” видится его прямая противоположность.
При Ельцине “золотым веком” был назначен дореволюционный период. При Путине, наоборот, советский.
Наступление очередного “золотого века” закрепляется принятием соответствующей государственной символики, учреждением новых праздников и “вспоминанием” старых традиций.
Ельцин принес с собой триколор, двуглавого орла, Патриотическую песнь Глинки, День независимости России и День Конституции, а также Рождество и Пасху.
Путин пока успел только вернуть Гимн Советского Союза и Красное знамя для Красной Армии. Еще День независимости стал называться более тактично — Днем свободной России.
Герой мифа воюет с врагами (застрельщиками бардака) и побеждает их, вытесняя из общественной жизни.
Ельцин плодил себе врагов из того, что было под рукой: Лигачев, Горбачев, вице-президент Руцкой, Верховный Совет, коммунисты, Дума и депутаты вообще. Недостатка во врагах у него никогда не было, и воевал он, что называется, от души.
У Путина с врагами гораздо хуже. Все потенциальные противники резво переметнулись на его сторону. В откровенных врагах остались только Гусинский с Березовским, чеченские террористы и антигосударственные элементы вообще. Для хорошего мифа этого маловато, поэтому путинский миф приходится обогащать внешними врагами.
Совсем, впрочем, не обязательно на самом деле побеждать и уничтожать врагов. Достаточно того, что СМИ просто перестанут о них говорить. Этот прием широко использовался и Ельциным, и Путиным в случае с Чечней: чем реже о Чечне вспоминаешь, тем больше там мира и стабильности.
Появляется мифический квазиязык, поскольку новую, “порядочную” реальность невозможно называть старыми словами — нужны совсем новые, каких еще не было.
При Ельцине появились и вошли в обиход “молодые реформаторы”, “необратимость реформ”, “демократия” и “дорогие россияне”.
При Путине — “диктатура закона”, “вертикаль власти”, “нарезать Россию на округа”, “мочить в сортире”, “политическая стабильность и консенсус в обществе”, “Россия — великая держава”. Путин, кстати, уже не говорит: “Россияне”. У него вместо “россиян” — “народ”. “Мы с народом”.
Науки и искусства
Помимо борьбы с врагами мифический сверхчеловек исполняет функции наставника и учителя. Он приходит и учит людей пахать, сеять и получать рекордные урожаи. Обучает ремеслам: под его руководством принимаются всяческие программы, обеспечивающие невиданный экономический подъем. Еще он учит религии: как правильно верить в Бога.
У Ельцина была программа рыночных реформ, благодаря которой народ стал жить гораздо лучше, чем раньше. Главный козырь ельцинского мифа: “Вспомните очереди за финскими сапогами, закрытые распределители и колбасные электрички!..”
У Путина тоже есть экономическая программа, которая приведет нас к подъему, — программа Грефа (немалый подъем, кстати, в 2000 году уже отмечен — 7% валового продукта). В ближайших планах принятие Закона о частной собственности на землю — это тоже наверняка поднимет сельское хозяйство на новый уровень.
Путин выступает в роли “богочеловека-наставника”. Он все время учит. Где бы он ни выступал — перед любой профессиональной аудиторией, — он всегда всем объясняет, как надо правильно делать их работу, хмуря брови и читая речь поучающим тоном.
Но по религиозной части Ельцин пока впереди. Он первым пошел в церковь на Пасху. Патриарх впервые привлекался им на инаугурацию. При Ельцине Церковь получила здания, храмы, налоговые льготы, позволившие ей выгодно заниматься коммерцией.
Очень хорошо, если, создавая миф, удается найти для героя какого-нибудь легендарного предка (как президент Калмыкии Илюмжинов, к примеру, который в какой-то момент вдруг обнаружил, что является потомком Чингисхана). Но если кровный предок не находится, можно установить духовное родство с каким-нибудь прославленным деятелем прошлого и сделаться его “историческим продолжением”.
В ельцинском мифе конкретного исторического предка не было. Мифический Ельцин — продолжение абстрактного былинного богатыря, черпающего силу от народа и матери-сырой земли.
А Путину пытались подыскивать великих предшественников. Предлагалось сравнение с генералом де Голлем, который сумел мобилизовать униженную нацию и создать сильную президентскую республику. Делались намеки на Наполеона, который, как и Путин, пришел к власти после революции (имеется в виду, что революция — это Ельцин), когда страна устала и нуждалась в стабильности. Проводились аналогии с Андроповым.
Сейчас про де Голля и Наполеона замолчали. Нынче на очереди Петр I. Это свежая идея. Раскручивать ее будут, по-видимому, к 300-летию Петербурга. Мол, Путин — тоже создатель империи, цивилизатор, рубит окна в европы. Но — жесткая рука. Без этого у нас никак, Петр тоже бороды боярам резал, однако цель оправдывала средства.
Колдовство
Миф о сверхчеловеке требует обязательного процветания народа и государства под его управлением.
Нужный эффект достигается тем, что в СМИ попадают только положительные стороны перемен, а все отрицательное игнорируется. В результате у граждан создается впечатление, что страна хорошеет с каждым днем, и только у них — в их богом забытом поселке — жизнь никак не наладится из-за воровства местных начальников.
Весь мир таким образом делится на мифическую, “телевизионную” реальность и настоящую, актуальную. Усилия сверхчеловека должны быть направлены на то, чтоб это разделение постоянно поддерживать. Иначе его миф просто развалится.
При Ельцине эта составляющая мифа развивалась без особого усердия. То ли он слишком много болел, то ли был слишком уверен в себе... Про нее вспоминали только в критические моменты — перед выборами 96-го, когда СМИ, мобилизовавшись, день и ночь доказывали гражданам, что жить им стало лучше, чем при коммунистах. А в обычные дни граждане, в общем, вполне свободно получали актуальную информацию о происходящем в стране из центральных СМИ. Но зато местная пресса строила виртуальную реальность как заведенная. Правда, делалось это для укрепления регионального, губернаторского мифа, а не ельцинского.
В путинском мифе виртуальной реальности, наоборот, отводится огромная роль. За год здесь достигнуты большие успехи. Уже сейчас последовательный просмотр новостей на РТР и НТВ может напрочь заморочить голову обывателю. На РТР — сплошные победы. На НТВ — скептические вопросы.
Актуальная реальность иногда прорывается наружу и входит в конфликт с виртуальной — как, например, случилось зимой в Приморье. На такой случай у мифического героя имеются особые мистические приемы, обряды и ритуалы разрешения конфликтов.
Приемы — совершенно шаманские, колдовские. Они не решают саму проблему, вызвавшую конфликт, но переводят ее из ранга “конфликта” в банальную житейскую неурядицу.
Можно, например, провести заседание правительства, дать указания на места, послать телефонограмму, создать специальную комиссию, возложить ответственность... В мифе Путина ответственность принято возлагать на ФСБ, а в район конфликта посылать Шойгу.
Спустя пару недель проблема объявляется “решенной”. Это тоже ритуал, шаманское действие типа заклинания. После того как проблема “решена”, она уходит в тень и забывается.
Ельцин тоже не брезговал совещаниями и указаниями, но в самых тяжких случаях он еще использовал прием “явления Христа народу”. Совершенно неожиданно для всех сам, лично, являлся в эпицентр конфликта.
В 92-м он так вылетел в Крым к офицерам ЧФ. В 93-м — предстал перед депутатами (потом, правда, говорили, что этим он только ухудшил положение, потому что пришел взъерошенный и красный, и все решили, что он после бани). Весной 96-го свалился в Чечню как снег на голову и объявил войну законченной. В декабре 97-го совершенно неожиданно приехал в Думу и попросил принять бюджет. “Не задерживайтесь и проголосуйте”, — мягко сказал он депутатам. И они, совершенно опешив, так и сделали.
Мистика
Любой порядочный сверхчеловек должен иметь ряд мистических качеств. Прежде всего — нечеловеческую работоспособность.
О работоспособности Путина ходят легенды. В шесть-семь подъем, затем зарядка, рандеву (их Путин может назначить в случае отлета часов на пять утра в аэропорту или в час ночи, когда прилетает), вместо обеда — яблоко или апельсин, от чего заезжие гости весьма страдают, и беспрестанные звонки министрам: “Вы сделали то, что давеча обещали?..”
И еще — бесконечные перемещения в пространстве, перелеты, таинственные исчезновения и материализации. Все думают, что президент в Кремле, а он летит на истребителе в Чечню. Путин, сообщают агентства, в Мурманске, но ночью, словно в сказке, он оказывается в Питере. И никто точно не знает, где президент: в небе ли Чечни, в водах ли Северного моря или у бабушки огурцы пробует... Героя нигде нет, и, значит, он повсюду. Незримый хранитель нации, он властен над пространством и временем...
Ельцин не так много путешествовал. Возраст, болезни, да и не такой он романтик, чтоб на дне моря ночевать. У Ельцина был другой фокус — непредсказуемые решения. Достаточно вспомнить его кадровые перестановки и назначения, напрочь опровергавшие самые смелые прогнозы помощников и экспертов.
Очень большое внимание уделяется развитию склонности Путина чудесным образом вмешиваться в жизнь конкретных простолюдинов. Это тоже вполне мистическая черта, присущая сверхчеловеку.
Вспомните, как Путин подарил девочке видеокамеру, чтоб она могла заснять выпускной вечер. Школьникам из сибирского села он подарил компьютеры, и совсем недавно — во время пресс-конференции в Интернете — школьники прислали ему: “Спасибо, Владимир Владимирович, вы открыли нам мир!”. Еще — девушка из Сочи, которая попросилась сфотографироваться вместе с Путиным, когда он катался на лыжах, а недавно прислала ему приглашение к себе на свадьбу. Путин ответил, поздравил ее и жениха (конечно, военного), и по всей стране по телевизору показали, как полногрудая тетка в загсе зачитывает молодым поздравление от самого президента.
В отличие от ельцинского мифа в путинском общении с народом акцент делается на детях. Где бы Путин ни оказался, он выхватывает из толпы ребенка младшего школьного возраста, пожимает ему руку, обнимает за плечи, перемигивается, иногда даже шепчется о чем-то, только им двоим известном.
В мифе обязательно должна присутствовать и ответная реакция народа на благодеяния героя. Поэтому кроме ошеломляющих рейтингов в СМИ то и дело появляются сообщения о народной любви к Путину. Дальше всех в своем обожании пошли жители поселка Красный Сад Ростовской области, пожелавшие в честь избрания Путина президентом возвести церковь и назвать ее храмом Святых Царствующих страстотерпцев. В другой российской глубинке после визита Путина организовали туристический маршрут “Прогулка по местам пребывания президента В.В.Путина”.
* * *
Можно бесконечно рассуждать об особенностях политического мифотворчества в нашей стране. Это бездонная, неисчерпаемая тема, которая каждый день подкидывает свежие идеи и примеры. Поэтому, не претендуя на полноту анализа и изложения, мы заканчиваем ее здесь последним, но, на наш взгляд, совершенно необходимым элементом полноценного мифотворчества.
Мифический герой и его помощники, непосредственно работающие над развитием и внедрением мифа, должны сами в него верить. Верить, что герой — это “не просто так”.
...Мы, конечно, можем только догадываться, верит ли в это сам Путин. Гораздо больше ясности у нас — с его окружением.
Недавно корреспондент “МК”, погруженный в раздумья об очередной заметке, плелся по кремлевскому коридору. Навстречу — знакомый чиновник. “О чем печаль твоя, дружище?” — “Да не статья, а какой-то агитплакат про Ленина выходит!” — чуть не плача ответил корреспондент. Кремлевский обитатель, по достоинству оценив печаль журналиста, на полном серьезе простуженно прохрипел: “А он у нас и вправду как Владимир Ильич!..”
