Тележурналист Андрей Караулов — мастер эпатажа и стилистических провокаций. До последнего времени его писательский опыт ограничивался театральными новеллами о великих артистах. Новая книга Караулова “Русское солнце” совсем о другом. О политике. О русской истории последних десяти лет. Караулов утверждает, что хорошо знает то, о чем пишет. Стоит ли этому верить? Не знаю. Но прочитать, по-моему, стоит обязательно.
-Ни у кого нет желания понять, что же за десять лет произошло с каждым из нас. Все пугаются этого десятилетия. “Надо, чтобы все умерли, большое видится на расстоянии”, — сказал мне один замечательный писатель. А я перешел от слов к делу, перестал задавать вопросы. Сел и написал эту книгу. Что получилось, не знаю, судить не мне. Мне кажется, что там, в этой книжке, может быть, слишком много правды. У нас люди не хотят знать правды. “Это лучше не знать”, — говорят очень многие. То есть лучше не знать, что происходит вокруг, лучше не знать, что было в твоей стране, лучше не знать, что сделали со страной да и с тобой. Лучше об этом не думать, лучше просто жить. Наверное, лучше. Мне было интересно все договорить до дна. И работалось очень легко, потому что у меня были хорошие консультанты. Мне много рассказывали об этих годах Хасбулатов, Филатов, Скоков, Полторанин, Шахрай, Лукашенко. Лукашенко больше всех рассказывал о Ельцине, потому что у них с ним были очень доверительные отношения. Ельцин называл его “сын”.
— Какова доля правды и вымысла в вашей книге?
— Конечно, вымысел есть. И есть досадные ошибки, которые, к примеру, нашел Андрей Черкизов. Я перепутал имя-отчество одного главного героя. Но, кроме Черкизова, это никто не заметил. Когда я написал, что Александр Николаевич Яковлев сидит, поджав ноги, то не имел в виду, что он сидит по-турецки. Ему на войне коленку перебило, и здесь мне надо было, конечно, писать точнее. Да, вымысел есть, но мне важнее было другое — передать направление мысли.
— Вы знаете реакцию героев вашей книги, которые уже, наверное, прочитали ее?
— Прочитали все.
— И Борис Николаевич?
— Я пишу в своей книге, что Борис Николаевич вообще не любил читать. А сейчас он находится в таком состоянии, что ему, право, не до этого. У нас любят скрывать болезни вождей. Скрывали болезнь Ленина. Ельцин, как я предполагаю, находится в таком же состоянии, как Ленин в последние годы. Если не хуже. Поэтому Борис Николаевич давно уже сам, очевидно, ничего не читает.
— Что говорят остальные персонажи?
— Мнение остальных меня совершенно не интересует. Да я с большинством из них и не разговаривал. Но один из уважаемых мною политиков очень обидчиво сказал: “Мне не понравилось”. — “Почему?” — спросил я. “Потому что меня в книге нет”.
— Точно так же люди обижались, когда их не было в программе “Куклы”.
— Это не как “Куклы”. На самом деле это очень серьезно. Люди во власти делятся на тех, кто действительно умеет руководить государством и кто это старательно имитирует. Я знаю, что на мою книгу обиделись все — кто справедливо, кто несправедливо. Но есть еще особый род обиды — то, что ты сделал полезного, никто не помнит, а то, что сделал плохого, остается навсегда. Добрая слава лежит, а худая бежит. Все, что происходит с Россией, — величайшая народная драма. Я прекрасно понимаю, что страной легче руководить, когда она на коленях, и сегодня вся ценовая политика прежде всего направлена на то, чтобы нас поставить на колени. Хочет ли этого Путин? Не думаю. Когда он был премьером, то говорил Николаю Харитонову: “Вы что думаете, я хочу, чтобы на мою могилу плевали?”
— Давайте вернемся к вашей книге. Из нее выходит, что почти все, кто правил нами в последнее десятилетие, оказались совершенно случайными людьми.
— Во власть все случайно попасть не могут. На случай всегда есть чья-то воля: или судьбы, или истории, или народа. Случайно ли во власти Ельцин? Наверняка нет. Случайный ли человек Лужков? Да, конечно, нет. Угодно ли было судьбе, чтобы Лужков расширил границы своих полномочий и стал во главе страны? Если бы меня спросили, я бы сказал: конечно, да, потому что Лужков — единственный человек, который может остановить олигархов. Но угодно ли было это судьбе? Как видно, нет. Нужен ли сегодня Путин стране? Да, нужен. Ждали ли его? Да, ждали. Придумали ли его? Да, придумали. Мы сделали вид, что поверили, что он президент, он сделал вид, что он президент. Когда это закончилось? Когда утонул “Курск”. Когда он пришел к этим несчастным людям в зал, отбросил все заготовленные пиарщиками выражения и стал говорить человеческим языком. Вот тогда он стал президентом. Это случай? Случай. Но Паскаль говорил, что случайные открытия совершают только хорошо подготовленные умы.
— Если бы вы писали книгу о петровских временах, сталинских, тоже писали бы о властолюбцах в том же стиле?
— Я отвечаю только за то, что знаю. Даниил Гранин написал грандиозную книгу о Петре, Григорий Горин — замечательную пьесу о Петре. Почему до Церетели никто не ставил памятника Петру? Ведь Петр родился в Москве. Это его город. Казненные стрельцы на Красной площади после стрелецкого бунта не давали это сделать. Потребовалось много веков, чтобы мы не вспоминали стрелецкий бунт. Память об этой крови была очень сильна в народе. Я не могу судить о петровском времени, это будет чистый дилетантизм. Что касается Сталина, это время мне более знакомо. Здесь можем рассуждать.
— Тональность вашей книги говорит о людях во власти как об очень мелких, склочных.
— Каждый читатель “Гамлета” как бы новый его автор. Я никого не хотел унизить, никого не хотел придумывать. Я писал то, что знаю о живых людях. Хотя я допускаю мысль, что кто-то из живых героев моей книги себя не узнает или не захочет узнать. В свое время Пушкин замечательно сказал о Байроне: “Господа, вы видели его на полях сражений, а вы хотите видеть его на ночном горшке. Да, он человек. Он мелок и ничтожен, наверное, но не так, как вы”.
— Но это Байрон, а это Ельцин и Горбачев. Они занимались сиюминутной политикой, а не творчеством на века.
— Михаил Сергеевич Горбачев — человек безусловно талантливый. Борис Николаевич Ельцин — фигура очень сложная, не мелкая. Но у него был очень сильно развит некий инстинкт: когда надо было быть еще сильнее, он предполагал залечь на дно.
Недавно один политик признался замечательно: “Когда я не был в Кремле, мне казалось: какие там люди — гиганты! А попал туда и увидел — такие же, как я”. Просто каждое время нуждается в героях. Мы этих героев в 91-м году придумали. Мы и в 2000 году их придумали. Но тогда была тоска по лучшей жизни, и сейчас тоска по лучшей жизни. Все повторяется. Я очень не хочу, чтобы повторялось как фарс. И то, что кто-то оказался не таким, как мы хотели, это не проблема этого человека — это наш комплекс. Мы его хотели видеть Байроном, а он оказался Ельциным или Скоковым, или Филатовым. Нет людей положительных и отрицательных — есть просто люди. В каждом человеке намешано много всего.
— В своей книге вы много пишете о пьянстве Ельцина...
— Я пишу не о пьянстве, а о болезни, которую от нас тщательно и талантливо скрывали все эти годы. До Пал Палыча Бородина был управляющий делами, которого уволили, его любимый собутыльник. Каждый день после обеда президент вызывал к себе этого управделами, они гуляли невыносимо. И мне было бы наплевать, если бы это было, что называется, после рабочего дня или если бы это не был президент страны. Многие люди стояли с часами у его дверей и считали время между вторым стаканом и третьим, когда он уже не соображает и может подписать любой указ, дать любую льготу. Нужно было успеть, чтобы не упал. Этого не знать нельзя, потому что вот так подписывались указы о приватизации. Указ о назначении Гайдара и.о. премьер-министра был подписан в бане. Илюшин, понимая, что Ельцин подписал что-то страшное, иной раз не давал бумаге ход, он клал ее в стол до ближайшего утра, а утром как ни в чем не бывало: “Борис Николаевич, не поторопились ли вы с принятием такого решения?” Ельцин читал, менялся в лице, комкал и кидал эту бумагу в корзину. Так было несколько раз.
— В 91-м люди голосовали за совсем другого Ельцина, тогда казалось, что это был совершенно адекватный человек, ездил в троллейбусе, ходил в городскую поликлинику, обещал поставить министерства на хозрасчет.
— Мы не предполагали, что он нас сможет обмануть, что чиновников станет больше, а не меньше. Что такие привилегии, которые были у Ельцина, Сталину не снились. Что будут строить для него специальные бани в каждом крупном городе. Нам никто не объяснял, что Борис Николаевич страдал запоями. Мы не предполагали, что этот красивый человек может напиться и выкинуть с борта корабля несчастного Костикова, а вода в речке была плюс шесть. Если бы не Пал Палыч Бородин, который нырнул за Костиковым, он бы утоп. Это наш президент.
— Ельцин не выдержал испытания властью или он уже был таким?
— Я думаю, он спился на радостях плюс то, что генетически в нем заложено, старая уральская привычка. За что нам такое испытание — вот это понять надо.
— В истории России это же не первый такой случай?
— В таком масштабе при такой власти это первый пример за всю многовековую историю российского государства. В России были дурные цари, многие пили. Не меньше, чем нынешние. Но я думаю, что, протрезвев, кое-кто из царей стыдился себя и на случай запоя всегда был либо жуткий человек Бирон, но очень властный, сильный и действительно державший страну в руках, либо Столыпин при очень странном государе-императоре. Государь, понимая, что он помазанник божий, разрешал иметь некоего человека, который руководил страной. Ельцин гулял открыто. Ельцин любил себя пьяным. Я знаю людей, которые, чтобы не видеть президента под столом, уходили из-за стола.
— Вы пишете, что Ельцина сознательно спаивало окружение.
— “Спаивало окружение” — это тоже от лукавого. Ельцина споить было невозможно, он сам мог споить кого угодно. А то, что разрешали пить, это потому что понимали: а) здоров; б) он пьяный был удобен, подписывал что угодно; в) допускали мысль, что будет у власти не Зюганов, не Явлинский, не Лужков, а кто-то из тех, на кого укажет “семья”. Ведь сегодня продолжается династия. “Семья” захотела, и стране понравился человек. Да, Путин очень трудно рвет пуповину. Путин — человек слова. Хорошо быть человеком слова, но очень опасно. Москва полна слухами, кто будет главой администрации. Путин ищет, амплитуда очень высокая — от Шойгу до Добродеева, от Добродеева до Медведева. Или кто будет премьером? Я знаю уже трех людей, которым президент давал понять, что каждый из них может быть руководителем правительства. Но надо быть профессионалом, а не самозванцем. Только в России есть такие люди, которых мы называем самозванцами. Чисто русское явление.
— Почему же у нас во власти так часты случайные люди?
— Власть их привечает, это ей удобно. Власть закрывает глаза на недвижимость в Чехии. А у тех людей, о которых мы говорим, есть недвижимость за границей.
— Это связано только с сегодняшним временем?
— Нет. И при коммунистах было то же самое, но не в таком масштабе. Вся моя книга о том, что нам хватит придумывать историю. Нужно просто узнать то, что было. Один глава одного большого российского города, когда Путин пришел к власти, продал квартиру, машину, и с женой, дочкой сбежал в Австралию с денежкой, оставив на служебном столе заявление об уходе. Я знаю около 150 таких примеров. Ни в одной газете я об этом не прочитал. Это уже не событие. Думаю, все знают, что чиновники — самые богатые люди в стране. Я в этом вижу попытку очищения, когда новое время вытесняет мздоимца за границу, к сожалению, с капиталами. Но я вижу и другое: как происходит ротация олигархов. Меня это тревожит еще больше. А не попытка ли это все деньги страны перечислить на несколько кредитных карточек — и все? И один банк на всю Россию, остальное можно уничтожить. Год, который начался, будет во многом переломным. Зима будет чудовищной, дай бог мне не накаркать. Самое большое мое внутреннее недовольство властью — они до сих пор еще празднуют. У них у многих крыша едет, судя по тому, что я вижу, и по собственным разговорам с ними. Они все еще считают, что они чего-то там решают, управляют, новый медийный союз создали во главе с Сашей Любимовым. И самое удивительное — у союза сразу появился бюджет в 3 миллиона долларов. Вот одна из государственных тайн (мы об этом фильм снимаем): в городе Комсомольске стоят в доке две подводные лодки, аналоги “Курска”. Одна готова на 80%, другая — на 90%. На одной из них по технологии будет запущен атомный реактор. Он работает на лодке в “сухопутном” варианте, и это колоссальная опасность для всего Дальнего Востока и соседнего Китая. Не хватает 15 миллионов долларов, чтобы лодка ушла с этим реактором в плавание. Тем более “Курск” погиб — место вакантно. Почему у страны нет 15 миллионов долларов достроить эту лодку, обезопасив себя от атомного реактора, работающего в “сухом” варианте? А это может быть экологическая катастрофа почище, чем чернобыльская. Но есть 3 миллиона на союз журналистов. Не тот ли это кремлевский пиар — всех журналистов на одну кредитную карточку? Я думаю, что Путин — умный человек. Он не может не видеть, что те, которые пиар предлагают, догадались создать бронзовые чушки под названием “бюст Владимира Путина”, часы выпустить с его портретом, майки наштамповать, ребят в них одеть, создать иллюзию комсомола, включая экскурсии по путинским местам Псковщины — 30 долларов билет. Я думаю, что президент это обязан остановить. Все смеются. Уже анекдот придумали: чукча чукче говорит: “Слушай, откроешь газету — там Путин. Радио включишь — там Путин. Телевизор смотришь — там Путин. Холодильник откроешь — там водка “Путин”. Слушай, консервную банку боюсь открыть, однако”. Это народ слагает такие анекдоты.
— Но Путин-то на это (в интерпретации Доренко) говорит: “Правильный у нас народ, правильный”.
— А вы верите всему, что говорит господин Доренко? Я на цитату из Доренко отвечу другой цитатой. В свое время Луначарский, когда его достали цитатами вождя, взорвался и сказал: “Слушайте, хватит цитировать Владимира Ильича. Да я вам при желании из Ленина найду такую цитату, что оправдаю все на свете”.
