Этот четверг был днем траура. Черные ленты на государственных триколорах, строгие интонации на TV — и минимум аналитики. Сухие сводки агентств: “...в 21.30 московского... 145 человек на борту, включая членов экипажа... бортовые самописцы... вылетает правительственная комиссия”, первые кадры телесъемки и первые версии случившегося, особенно о фантоме “Иркутского треугольника”, пожирающего самолеты и людей.
О том, что это начало череды техногенных катастроф, связанных со старением и выходом из строя стержневых коммуникаций, скромно умалчивалось.
Однако эксперты считают, что так оно и есть: появилось даже название — “проблема 2003 года”. Катастрофа 3 июля, унесшая 145 жизней, — только мелкий (как это ни цинично) факт. Ведь не случайно зимой замерз целый Приморский край; специалисты объясняют это системным кризисом, когда распадаются все взаимосвязи объектов. В Госдуме слышались голоса, что в будущую зиму замерзнет Москва, и это не выглядело метафорой. В первую очередь разрушаются объекты, когда-то сделанные “на века”, но по понятным причинам устаревшие. Изношенность парка отечественных лайнеров на 99% стала фактом довольно давно. От выпуска “Ту-154” планировали отказаться еще 15 лет назад — отказались только в 1996 году. Отсутствие модернизации самолетов со времен распада СССР (и даже раньше) объясняют, как обычно, финансовыми трудностями, но пассажирам от этого не легче. Так все они автоматически становятся заложниками — без терактов, пистолетов и гексогена в мешках. Заложниками в смертельно опасном вираже... По данным экспертов (“МК” об этом уже писал), безопасен только каждый третий рейс внутри страны. И то — по нашим собственным стандартам. Когда в марте этого года речь зашла о новых европейских стандартах безопасности (и, соответственно, модернизации наших самолетов, а то их никуда уже не пустят), оказалось, что стоимость модернизации одного авиалайнера (около миллиона долларов) превышает стоимость большинства наших самолетов.
