Государственный таможенный комитет России возник немногим более 10 лет назад. Постепенно он стал основным кормильцем госбюджета. В это же время менялся
и окружающий мир. Появились новые таможенные и экономические союзы, устраняющие барьеры между странами, сближающие их. Глобальные перемены требуют от России эффективной таможенной политики, действенной системы мер по защите экономического суверенитета, поддержке национального товаропроизводителя,
борьбе с контрабандой, наркоторговлей.
О том, как таможне удается преодолеть проблемы, неизбежные в этом процессе,
в беседе с обозревателем «ДЛ» Викторией ЧЕБОТАРЕВОЙ рассказывает председатель Таможенного комитета Михаил ВАНИН.
Михаил Валентинович, расскажите, пожалуйста, о программе развития ГТК до 2003 года.
– Программу развития таможенной службы на 2001–2003 годы мы приняли на Всероссийском совещании руководителей таможенных органов в 2000 году. Поскольку к 2003 году, как мы планируем, Россия станет членом Всемирной торговой организации, таможенная служба должна очень серьезно подготовиться к этому, реформироваться. Ведь вступление в ВТО активизирует внешнюю торговлю страны, что особенно скажется на импорте. Увеличится объем внешнеторговой деятельности, к этому надо быть готовым.
Мы не теряли времени даром, 2001 год был особенно результативным. Уже созданы и запущены современные информационные таможенные технологии, которые позволяют нам, во-первых, видеть все, что происходит в таможенной системе, вплоть до оформления каждой грузовой таможенной декларации в режиме реального времени – от Калининграда до Южного Сахалина. Во-вторых, «Автоматизированная информационная система – российская таможня 21-й век» («Аист РТ-21») позволяет участникам внешней торговли предварительно декларировать свои товары и грузы или делать это, что называется, в дистанционном режиме, заявляя эти сведения в электронном виде.
Теперь, когда создана информационная база, можно подумать и о таможенном администрировании. Этому мы и посвятим 2002 год, который будет годом упрощения, ускорения таможенных процедур. В Госдуму внесен проект нового Таможенного кодекса, где мы сами себе определили максимальный срок таможенного оформления товара – 3 дня вместо 10 нынешних. Если кодекс будет принят, такие жесткие ограничения начнут действовать с 1 января 2003 года, и нам придется сделать все возможное, чтобы практика не вступала в конфликт с законом.
«ДЛ»: Это что касается инфраструктуры. А какова идеология таможни? ГТК остается органом, который качает деньги для бюджета, или все-таки действует в интересах участников ВЭД?
– Одно другого не исключает. В своем развитии российская таможенная служба проходит несколько этапов. Первый, он уже позади, был под негласным девизом «таможня для таможни». Когда в 1991 году распался Союз, ГТК оказался практически без инфраструктуры, не было специалистов, не существовало законодательства. Все это надо было обретать и одновременно работать. В первый период, в 1992–1995 годы, у нас даже правительственного задания не было.
Сейчас, как мне кажется, завершается второй этап, который можно назвать «таможня для правительства». И здесь не будет никакой натяжки, ведь в 2001 году почти 40% доходов государства принесены таможней. С одной стороны, показатель небывало высокий, и это хорошо. С другой, эта тенденция свидетельствует о слабости внутренней экономики страны.
Но задания по сбору таможенных платежей по-прежнему очень высокие. Мировая экономическая конъюнктура не очень благоприятна, цены на основные энергоресурсы продолжают снижаться, экономика крупнейших стран мира стагнирует – на этом фоне таможня будет продолжать оставаться таможней для правительства. Хотя одновременно в 2002 году мы должны, как я уже говорил, перейти к качественно новому этапу – «таможня для участников внешней торговли».
«ДЛ»: Интересно, оказывают на вас давление участники ВЭД?
– А как же, конечно, оказывают и методы применяют самые различные. Во-первых, используя организованные, цивилизованные формы. У нас есть консультативный совет по работе с участниками внешней торговли, где представлены все бизнес-ассоциации, имеющие отношение к этой сфере деятельности. Мы собираемся ежеквартально, обсуждаем общие проблемы, стараемся их разрешить. Должен сказать, что тяжелых «хвостов», нерешенных значительных задач, поставленных перед нами участниками внешней торговли, нет. Безусловно, я говорю о добросовестных компаниях, о тех, кто работает в прозрачном режиме таможенных платежей, чья деятельность нам полностью понятна.
«ДЛ»: И какая часть из общего числа внешнеторговых операций прозрачна?
– Примерно 80% участников ВЭД работают, не вызывая подозрений. Но вернемся к давлению на нас. Очень хорошо преуспели в этом иностранные ассоциации и организации западных деловых кругов, широко представленные в Москве. Это Американская торговая палата, Европейский деловой клуб, Союз немецкой экономики в России и другие организованные лоббисты интересов предпринимателей, экспортеров. С ними мы также встречаемся раз в квартал, стараемся, насколько это возможно, облегчить им жизнь. В прошлом году заработала специальная программа. В соответствии с ней компании со 100% иностранным капиталом, деятельность которых абсолютно прозрачна, включены в так называемые «белые списки». Для них процедура таможенного оформления предельно проста. В этом режиме работают около 300 иностранных организаций, и мы надеемся расширять «белые списки».
Нельзя сказать, что только ГТК внимает их замечаниям, просьбам. И они в свою очередь иногда принимают наши предложения. Например, иностранные производители автомобилей, прислушавшись к нашим давним пожеланиям, уменьшают количество дилеров или вообще поставляют автомобили на наш рынок через одну торговую организацию. Удобно и им, и нам. Торговый бизнес становится прозрачным, что позволяет нам объективно оценивать товар при начислении таможенных платежей.
«ДЛ»: А как бы вы оценили роль ГТК с точки зрения его влияния на внешнеторговый процесс?
– Она по-прежнему велика. Это означает, что административное присутствие ГТК, читай бюрократические барьеры, все еще значительны. И в этом смысле роль комитета должна снижаться, на что, кстати, и направлен Таможенный кодекс, воплощающий доктрину закона прямого действия.
«ДЛ»: Кстати, видите ли вы в чем-то несовершенство кодекса?
– Пока нет. Во-первых, потому, что он еще не работает. Во-вторых, мы многое учли из прежнего, восьмилетнего опыта, из пожеланий, выдвигавшихся деловыми кругами.
«ДЛ»: Какие полномочия ГТК утратит в связи с появлением Таможенного кодекса? Какие прежде несвойственные функции возьмет на себя? Будет ли ГТК по-прежнему органом валютного контроля?
– Новых функций у нас не появится, зато будем действовать оперативнее, быстрее и без дополнительного нормативного регулирования. Ведь наше ведомственное нормотворчество все еще процветает. Честно говоря, мне даже трудно представить, как сотрудники таможни вполне адекватно оперируют 2800 нормативными актами, накопившимися с 1991 года. После принятия кодекса количество этих актов должно быть уменьшено примерно в 100 раз.
В качестве руководства к действию наш инспектор получит лишь два документа: Таможенный кодекс, в который заложено 486 статей (надеюсь, что это количество не изменится), и закон о Таможенном тарифе. И минимальное количество наших нормативных актов. Таможенный кодекс будет законом прямого действия, аналогичным уже действующему Налоговому кодексу.
Что касается валютного контроля, мы сохраняем за собой эту функцию.
«ДЛ»: Как вы относитесь к тому, что у таможенников хотят забрать оперативно-розыскную деятельность?
– Отношусь к этому плохо. Этого не произойдет. И правительство поддержало нас в том, что функции оперативно-розыскной деятельности должны у таможни остаться. Так зафиксировано и в проекте Таможенного кодекса.
В цивилизованных, развитых странах таможенные службы не только обладают этими функциями, но и располагают еще более обширными розыскными полномочиями. У американцев, англичан, у наших немецких коллег есть очень мощные правоохранительные службы.
«ДЛ»: Обладает ли комитет должной базой данных о движении средств и товаров?
– Полной базой данных обладаем только мы и Центральный банк.
«ДЛ»: Как вы относитесь к увеличению недекларируемой физическим лицом вывозимой за рубеж суммы до $10 тыс.?
– Пока эта тема еще только обсуждается. Но, на наш взгляд, нужно облегчить, сделать более комфортным передвижение граждан через таможенные границы, оградить их от мелочной опеки со стороны таможни. Вы ведь за границей бываете, наверняка заметили, что там ее работы практически не видно. Если бы не события 11 сентября, эта тенденция получила бы в мире еще более широкое распространение. Впрочем, кто сейчас и причиняет некоторые неудобства пассажирам, пересекающим границы, так это службы обеспечения безопасности передвижения, полетов и так далее.
«ДЛ»: Какую долю плательщиков составляют импортеры, экспортеры, какие здесь тенденции?
– В платежах эта доля постоянно меняется. Так, в 2001 году снижалась доля экспортных платежей, поскольку снижались экспортные пошлины на нефть, на газ, зато увеличивалась доля импортных платежей.
«ДЛ»: Вечный девиз ГТК – собирать как можно больше платежей, добиваться прозрачности деятельности импортеров. С первым все вроде неплохо, как удается достигнуть второй цели?
– Мы значительно перевыполнили задание 2001 года – вместо установленных 354 млрд. руб. собрали 540 млрд. руб. Вот основные итоги года. Я тут вижу два фактора, благодаря которым удалось достигнуть таких результатов. Во-первых, это снижение налогового бремени, уменьшение ставок тарифа, что, собственно, и происходило на протяжении последнего года. Во-вторых, это усиление административного давления на тех, кто пытается идти в обход закона. Кстати, завершивший свое действие тариф 2001 года был просто-таки революционным по сравнению с тарифом предыдущего года. Из более чем 11 тыс. товарных позиций почти по 4 тыс. пошлины были снижены. Тариф, который начал действовать с января 2002 года, может быть, в этом смысле не носит столь революционный характер, но продолжает ту же тенденцию – по 140 позициям ставки снижены.
Жизнь показала, что правительство и разработчики этого тарифа двигались в правильном направлении: значительно увеличились таможенные платежи, импорт стал более прозрачным. По некоторым категориям наиболее «сложной» продукции – к ней мы относим электронику, бытовую технику – декларирование под своим наименованием увеличилось многократно. Скажем, импортеры стали в 10 раз чаще декларировать видеокамеры, телевизоры – в 6 раз, бытовую технику – в 4–5 раз, компьютеры – в 5 раз.
С одной стороны, на этот процесс, конечно, повлиял новый тариф, с другой, – жесткие меры таможенного администрирования, введенные в прошлом году. Результат – увеличение таможенных платежей и прозрачности внешней торговли.
«ДЛ»: Как вы оцениваете перспективы упрощенных условий уплаты таможенных платежей крупными российскими участниками внешне-экономической деятельности?
– Это звенья все той же цепи, мы хотим максимально упростить и порядок таможенного оформления, и уплату таможенных платежей для крупных, абсолютно понятных, прозрачных участников внешней торговли. В их число входят наши нефтяные компании, «Газпром» и, как я уже упомянул, целый ряд крупных иностранных компаний, работающих в России. Этот порядок устраивает и нас, и им легко работать. Они могут производить платежи периодически, скажем, раз в месяц. Могут, если им это выгодно, делать авансовые платежи, или с их счета списываются необходимые суммы на счет таможни по мере поступления товаров и т.д. Предполагаются разные варианты.
«ДЛ»: Возможно ли существование такого понятия, как доверие между таможней и плательщиками?
– Да, конечно. То, о чем я говорю, и есть демонстрация таможенниками доверия компаниям, доказавшим своим бизнесом, ежедневной практикой общения с таможней, что у них нет намерений обманывать нас, скрывать что-либо. Это те, кто добросовестно отчитывается и перед нами, и перед Министерством по налогам и сборам. Кто не потерпит двойной бухгалтерии. Таким компаниям мы открываем зеленый коридор.
«ДЛ»: Какие меры наказания вы можете применить, если они не оправдают это доверие?
– Мы не может увеличивать или уменьшать меру наказания, условия ответственности равны для всех.
«ДЛ»: Говорят, после отмены внебюджетного фонда, из которого компенсировались невысокие зарплаты, из ГТК ушли лучшие специалисты?
– Из этого фонда зарплату таможенникам никогда не платили. Как бы то ни было, в таможне сохраняется крепкий, надежный кадровый костяк, все-таки это большая служба – 63 тыс. офицеров. И по-прежнему кадры очень надежные, никаких неожиданных изменений в кадровом составе не происходит. А что касается обычного процесса, когда люди решают сменить работу, то в этом ничего драматичного нет, и я, наоборот, могу с гордостью сказать, что наших людей берут с удовольствием на работу хорошие компании – и российские, и иностранные, потому что знают – это высокопрофессиональные специалисты, которые будут очень полезны.
«ДЛ»: А сколько получает таможенный инспектор?
– Не очень много, 3–4 тыс. руб.
«ДЛ»: Что предпринимает руководство ГТК для снижения такого фактора, как мздоимство? Ваши заместители публично утверждают, что в ГТК «не осталось поля для произвола таможенных чиновников».
– Такой фактор есть, глупо было бы его отрицать. Но я бы не преувеличивал это явление. Поскольку на фоне не самой благоприятной внешнеторговой конъюнктуры ГТК неплохо справляется с плановыми заданиями, видно, что участники ВЭД предпочитают платить государству, а не в карман таможеннику.
Действительно, возможностей для маневров у таможенного чиновника становится меньше, контроль за их работой ужесточается. Достаточно сказать, что более 85% случаев коррупции в таможенных органах выявляется службой собственной безопасности. И, главное, предприниматели тоже начинают понимать, что надо избегать неформального способа общения с таможенником. В противном случае неприятные последствия бумерангом возвращаются к ним самим. Когда, скажем, таможенные инспекции или другие подразделения ГТК проверяют обоснованность торговли теми или иными товарами, правильность таможенного оформления товаров, поступающих в розничную торговлю, на склады.
«ДЛ»: Насколько типична, на ваш взгляд, ситуация, возникшая в Северо-Западном таможенном управлении, для всей системы ГТК?
– Это нормальная ситуация, когда повышаются требования к руководителям таможенной службы. Тот, кто не успевает за новыми сложными задачами, должен освобождать место для более профессионального преемника.
«ДЛ»: А не просматривается ли здесь иная тенденция, когда на руководящий пост назначается очередной выходец из С.-Петербурга? Не ждете ли повторения этой истории в других региональных управлениях ГТК?
– Я думаю, ничего плохого не будет, если Северо-Западное управление будет возглавлять питерец, надо ориентироваться и на местные кадры. Что касается других региональных управлений, то в минувшем году были явные положительные тенденции, и у нас нет оснований полагать, что люди не справляются со своей работой.
«ДЛ»: Намерен ли ГТК продолжать вести скандальные расследования в отношении мебельных торговых центров «Гранд» и «Три кита»?
– Разумеется, мы не прекратим расследования, причем делать это будем вместе с органами прокуратуры, поскольку возобновлено производство по ранее прекращенному уголовному делу. Мы будем активно работать в этой оперативно-следственной группе. Сделаем все, чтобы справедливость была восстановлена.
