Вопрос о мировых ценах на нефть перешел сейчас в разряд судьбоносных для России.
Он него зависит реалистичность нашего госбюджета, величина внешнего долга, уровень социальной напряженности
в регионах, репутация правительства и даже исход президентских выборов 2004 года.
В общем, можно сказать, что цены на нефть сейчас – это «наше все». Тем не менее, даже деловая общественность за пределами нефтяной отрасли до сих пор не удосужилась разобраться в этом архиважном для всех россиян вопросе, увеличивая для себя вероятность стать в недалеком будущем жертвой сегодняшних
пиар-ориентированных прогнозов.
Взывать к чуду – развращать волю.
Зинаида Гиппиус
Нефть как товар виртуальной экономики
Как это ни странно на первый взгляд, но закономерности поведения цены на нефть плохо вписываются в классическую схему баланса спроса и предложения. Нефть как будто обладает особой магией, завораживающей биржевых игроков и заставляющей их реагировать на ничтожные изменения добычи или потребления резкими перебросами огромных финансовых потоков. Внешняя неадекватность поведения нефтяного рынка, ставшего в последние десятилетия «впитывающей губкой» для международного спекулятивного капитала, порой просто поражает.
Мировые цены на нефть имеют колоссальную надбавку к базовой составляющей – издержкам производства и доставки товара у ведущих добытчиков. К примеру, у Саудовской Аравии, поставляющей на мировой рынок около 10% нефти, рентабельность нефтепромыслов составляет не десятки, а сотни и даже, в отдельные периоды, тысячи процентов. Другими словами, на нефтяном рынке для ведущих производителей цена товара определяется не столько издержками, сколько балансом сил в отношениях с ведущими потребителями.
Для нефтедобывающих стран Ближнего Востока мировая цена на нефть складывается как бы из трех составляющих: издержек добычи и транспортировки нефти, политико-стратегической ренты добывающих стран, прибыли посредников (в т.ч. биржевых игроков).
Пропорция этих трех составляющих постоянно меняется, но для арабских стран с наиболее благоприятными природно-геологическими условиями добычи доля издержек в мировой цене за последние 30 лет не превышала 5–10%.
Цены на нефть чрезвычайно восприимчивы к слухам о грядущих нарушениях договоренностей по объемам добычи отдельными производителями, а также к целенаправленным искажениям статистических данных о нефтяных запасах на территории некоторых стран (упомянем, к примеру, недавний блеф о гигантских запасах на азербайджанском участке Каспийского шельфа). Пиарщики также активно используют нервную реакцию нефтяного рынка на прогноз хода военных конфликтов в местах добычи нефти, а также районах ее транспортировки. Играя относительно небольшим количеством реальной нефти, грамотной стратегией торгов и их информационно-дезинформационным обеспечением, можно устроить серьезную биржевую панику. Поскольку на изменении величины виртуальной составляющей цены на нефть делаются десятки миллиардов долларов (это сегодня один из самых эффективных инструментов передела собственности в мире), то в этом секторе работают высокие профессионалы мифотворчества.
ОПЕК против G7
Объем предложения нефти на рынок определяется путем многосторонних политических переговоров между разными странами. Переговорщики объединились (пока) в два основных блока – ОПЕК и страны «большой семерки».
Страны ОПЕК поставили в 2000 году на мировой рынок 40,2% жидкого углеводородного сырья, но доля текущего влияния ОПЕК на цену нефти может быть существенно выше или существенно ниже ее доли в мировых поставках – в зависимости от уровня сплоченности членов этой организации. Понятно, что Запад всегда стремился воспользоваться внутренней противоречивостью ОПЕК, чтобы расколоть этот блок и уменьшить размер политико-стратегической ренты арабских стран. Всегда шла игра ведущих потребителей на различии интересов отдельных стран-членов ОПЕК, связанных с разными себестоимостями барреля нефти, разным уровнем качества нефти и разной степенью истощенности месторождений. Сегодня ОПЕК не хватит собственных сил для того, чтобы диктовать цены, а поддержка стран, не входящих в нефтяной картель, может быть весьма ограниченной и противоречивой.
Междоусобный характер ОПЕК порождает то обстоятельство, что каждый член Организации стран-экспортеров нефти заинтересован в том, чтобы общая добыча странами, входящими в картель, была как можно меньше, но при этом чтобы уменьшение шло за счет всех остальных членов организации. В 90-е годы ОПЕК уже покинули Эквадор и Габон, и Запад сейчас активно работает над созданием новых «диссидентов», которые ради увеличения своей валютной выручки будут игнорировать принцип солидарного поддержания цен на высоком уровне, наращивая объем собственного экспорта.
Публично призывая друг друга к самоограничению по добыче и поставкам, практически все члены ОПЕК исподтишка нарушали согласованные квоты. К примеру, в сентябре 2001 года превышение добычи странами ОПЕК продекларированного ими же лимита составило 1 млн. баррелей в день. И это обстоятельство уже послужило яблоком раздора между ОПЕК и независимыми производителями. Всем было ясно, что предотвратить падение цен невозможно без уменьшения ежедневной добычи на 2 млн. баррелей, но ОПЕК хотела бы возложить бремя всего этого уменьшения на Россию, Мексику и Норвегию. Независимые же производители считали, что один «лишний» миллион баррелей избалованная бурным потоком нефтедолларов ОПЕК должна взять на себя во исполнение своих же прежних решений.
Вершины своего могущества ОПЕК достигла в 70-е годы, когда Запад не был готов к полугодовой энергетической блокаде со стороны исламского мира. Но с той поры многое изменилось, и «большая семерка» сейчас основательно подготовлена к возможным перерывам в поставках нефти с Ближнего Востока. Развернута неявная, но весьма жесткая деятельность по блокированию арабских инвестиций в нефтеразработки за пределами Ближнего Востока. В биржевой среде ходят слухи о том, что США поставили перед собой задачу «похоронить» ОПЕК не позднее чем к 2010 году.
Четыре туза в западной колоде
Чтобы определить наиболее вероятный исход поединка между производителями и потребителями, нужно посмотреть «расклад карт» у оппонентов. Начнем с Запада.
Традиционным тузом западной колоды выступают особые отношения США с Саудовской Аравией, уже несколько десятилетий выстраиваемые по формуле «сдерживание требований арабского мира в обмен на безопасность саудовской монархии» (в т.ч. и от угроз, исходящих со стороны нищего Ирака). Эр-Рияд вынужден внимательно прислушиваться к претензиям со стороны США по поводу любого снижения объема поставок нефти на мировой рынок странами ОПЕК и инициирует увеличение добычи нефти членами ОПЕК каждый раз, когда энергетика США попадает в трудное положение. Саудовская Аравия крайне не заинтересована в затягивании начавшейся в США экономической рецессии. Степень взаимопроникновения интересов этих стран настолько велика, что американцы предприняли попытку блокады финансовой империи Усамы бен Ладена лишь после событий 11 сентября. По-видимому, организованных «террористом №1» взрывов американских посольств и американского эсминца США было недостаточно для того, чтобы вторгнуться в финансовую базу бен Ладена, плотно интегрированную в систему материальных интересов королевской саудовской семьи.
Второй туз – это т.н. независимые производители. Даже мизерный рост нефтяного экспорта этих стран ведет к серьезному, отнюдь не символическому, влиянию на биржевые цены. На наших глазах сейчас при активном патронаже США начато формирование третьего блока из неарабских стран – ведущих добытчиков нефти, не входящих в ОПЕК (России, Мексики, Норвегии, Казахстана, Азербайджана). Понятно, что в нынешней ситуации новый блок будет вынужден скорее играть против конъюнктурных интересов ОПЕК за стратегические интересы «большой семерки», чем против «большой семерки» за интересы своих конкурентов из ОПЕК.
Сейчас американские СМИ взахлеб хвалят Россию за отказ сотрудничать с ОПЕК и рассуждают о том, что укрепление доверия к России со стороны международных нефтяных компаний увеличит приток инвестиций в нашу страну и будет способствовать еще большему росту нефтедобычи. На Западе много пишут о том, что Россия способна резко сократить возможности ОПЕК по манипулированию мировыми ценами на нефть, а значит, поможет Западу преодолеть спад мировой экономики за счет финансовых интересов ведущих нефтедобывающих стран.
Третий туз – это возможная смена американцами политического руководства Ирака, мощность промыслов которого достаточна, чтобы взорвать весь мировой рынок нефти демпинговыми ценами. Предлогом для начала военной операции против Саддама Хусейна может стать его традиционный отказ допустить международных инспекторов для выявления возможно имеющегося у Багдада оружия массового поражения. Сейчас у США появился шанс установить низкие «политические» цены на нефть и помочь экономике развитых стран, используя усиление своего военного присутствия на Ближнем и Среднем Востоке после террористической атаки 11 сентября.
Четвертый туз американцы только сейчас начали публично обозначать как ключевой фактор своей глобальной энергетической игры. Он пока выглядит для непосвященной публики непривычной экзотикой, но если США не удастся свергнуть в ближайшее время Хусейна, этот фактор начнет стремительно набирать силу. Речь идет о нефтяных запасах на территории Казахстана.
В свое время сведения о геологических богатствах Казахстана были одной из самых охраняемых тайн Советского Союза (эта тематика была даже выделена отдельным пунктом в официальном перечне государственных тайн). Но сейчас эта информация находится в распоряжении американской нефтяной корпорации Chevron, делегировавшей свою недавнюю научную сотрудницу Кондолизу Райс на пост помощника президента США по национальной безопасности. Для России крайне важен вопрос о том, каким путем будет транспортироваться казахская нефть – по трубопроводам нашей «Транснефти» или через территорию Афганистана (ряд экспертов считает, что военная операция против талибов предопределялась именно стремлением США сделать безопасным регион строительства нефтепровода, который, возможно, станет критически важным для энергетической безопасности Запада во втором десятилетии наступившего века).
Чем может ответить Западу арабский мир?
И у сторонников, и у противников повышения цен на нефть есть весьма острый ресурс, который может быть задействован по полной программе. Речь идет о дестабилизации ситуации с применением террористических (и, соответственно, антитеррористических) технологий. До трагических событий 11 сентября противоборство ОПЕК и крупнейших импортеров нефти в лице ОПЕК носило довольно инертный характер. Авиатараны Всемирного торгового центра и Пентагона, пусть в неявной форме, но тем не менее резко обострили отношения и, по сути, дали сигнал к атаке США на интересы арабского мира.
Если происходят террористические акты в зоне стратегических интересов ведущих нефтедобывающих и нефтепотребляющих стран, то это кому-то очень нужно. Профессиональный терроризм – занятие весьма инвестиционноемкое. Но прибыльное для заказчиков, имеющих серьезные интересы на фондовом рынке. Трудно избавиться от ощущения, что финансирование джихада (в частности, обострения арабо-израильского конфликта) принесет кому-то из игроков нефтяного рынка многомиллиардные прибыли.
В сложившейся стратегической ситуации следует очень серьезно относиться к угрозам Хусейна поджечь иракские нефтяные промыслы с целью организации глобальной экологической катастрофы. Это бомбовые удары по Афганистану, не имеющему собственной нефтепромышленности, почти никак не повлияли на биржевую цену. Реакция рынка на возможную новую военную операцию против Ирака будет не менее бурной, чем на прошлую операцию «Буря в пустыне».
Эксцессы объявленной Джорджем Бушем войны против исламского фундаментализма на Ближнем Востоке могут привести к консолидации арабского мира и новой попытке энергетического шантажа развитых стран. Экстремисты сейчас явно провоцируют США на жесткие действия против арабского мира с тем, чтобы ответная реакция сплотила мусульман в начавшейся межцивилизационой войне. Консолидация арабского мира – это далеко не простая задача с точки зрения политтехнологий, и ход ее реализации будет наталкиваться на массу субъективно-личностных факторов. Так что не все просто для обеих конфликтующих сторон.
