Для празднования Нового года у россиян разработан надежный сценарий. Крайне редко кто-то решает от него отклониться. Считается, это опасно. Ведь от встречи Нового года зависит весь остальной год — как встретишь, так и проведешь, — поэтому тут рисковать нельзя. Мало ли что. Отступил от обычаев, сделал шаг в сторону — и уже никаких гарантий. Уже очередной год может принести какие-то изменения. А нужны ли они нам? Лучшего все равно ждать неоткуда. Хуже бы не было. К тому же живем в целом не так плохо. Пусть уж и дальше так идет.
Поэтому не надо никаких экспериментов. Есть порядок — и давайте придерживаться. Тем более сценарий для празднования — не жесткий и допускает некоторое разнообразие интерпретаций.
Многое, к примеру, зависит от того, на какой день выпадает 31 декабря. Если на рабочий, то праздник начинается прямо на службе, и, несмотря на короткий день, домой россиянин возвращается в глубокой темноте и в преотличном настроении. Дома, однако, его ждут неприятности. Супруга мягко сетует: “Нажрался как свинья, потерпеть не мог до вечера, всегда все испортишь”, и если россиянин не сумеет быстро унять жену и вздремнуть, примостившись в детской кроватке, праздник вполне может обернуться ссорой, обидами и даже легкой потасовкой.
Другое дело, когда 31-е — выходной. Мужская половина населения встает в этот день в празднично-приподнятом настроении, готовая свершить любые подвиги — и на рынок сходить, и пропылесосить, и даже с ребенком погулять, — поскольку с утра уже знает, что вечером будет за все вознаграждена абсолютно легальной и дозволенной возможностью выпить столько, сколько душа пожелает, в теплой компании родственников и близких друзей, и никто его не остановит — ни жена, ни теща, ни уж тем более тесть.
Действие первое. Тесть
По традиционному сценарию тестю положено играть на стороне, принимающей гостей. Ехать ему никуда не надо, он празднует у себя дома и начинает заранее — пока не пришли гости. Супруга крошит на кухне салат оливье, а тесть выводит на улицу охотничью собаку спаниеля, который ни разу в жизни не охотился, выносит мусор, раздвигает стол, носит в комнату тарелки-вилки и прикладывается к первой бутылке, откупоренной уже часов в шесть: “Да ладно, Нин, я чуть-чуть, для настроения”.
Час-другой тесть еще пытается помогать: “Хлеба хватает? А черного?..” Вламывается в кухню: “Может, подержать чего?” Но к девяти вечера его уже валит с ног, и он засыпает, удовлетворенно похрапывая.
В десять обычно появляются первые гости — с мороза, свежие, нарядные, пахнущие духами. Спаниель прыгает, лает, в тесноте ему отдавливают лапу, и он уносится с обиженным воплем в дальнюю комнату.
“А где же папа?” — интересуются гости. Теща злится. Папа ваш вон, в спальне. Почивать изволят.
Экая неловкость. Гости добродушно хихикают. Теща идет будить: “Вставай, гости пришли, опять нажрался как свинья!” Тесть с душевным стоном подымается, темным коридором шаркает мимо накрытого стола в ванную. Пускает холодную воду, умывается, хлопает себя по щекам, приглаживает волосы мокрыми руками. Зовет зятя. Там с кухни все унесли?
Все унесли.
Ну ладно. Раз все унесли, тесть подбирается, выпрямляет спину и выходит к гостям — весь уже нарочито праздничный, благодушный, испускающий лучи гостеприимства. “Ну, здравствуйте, гости дорогие! Рассаживайтесь, угощайтесь. Нинок, где там у нас... давайте, что ли, за уходящий!” Теща кричит: “Куда тебе еще?! Ты и так только проснулся!” — но быстро сдается. Порядок есть порядок. Сама берет бутылку, разливает. “А вам-то, Нина Михална?..” Она поджимает губы, прикрывает рюмку ладошкой: нет-нет, водку не буду, я потом, шампанского, да не открывай ты, поставь, сказала — потом, зачем сейчас-то открывать, выдохнется... Женская половина гостей старается повторять за тещей и тоже кокетливо прикрывает рюмки ладошками: “Нет-нет, я водку не буду”.
“Ну, как хотите, а мы за уходящий, пригубим только”. Пригубливают, ставят рюмки. Недоуменно оглядываются. Снова берут рюмки и опрокидывают уже целиком.
Действие второе. Охотничья собака
С этого момента встреча Нового года идет в обычном ритме: три раза поднимаем тост, три раза закусываем, один раз выходим курить на кухню.
Спаниель вертится под столом, тявкает и клянчит. “Не давайте, он и так толстый”, — просит теща, но ее никто не слушает. Куски летят под стол, как из рога изобилия. От счастья у спаниеля кружится голова, он наглеет.
После третьего перекура мужчины принимаются говорить о глобальном. Например, так: “Хочу землю взять. Дачу буду строить”. Или еще так: “Квартиру будем менять. Вон у вас как хорошо. Просторно. А у нас теснотища, не повернешься”.
Им хочется хвастаться, а нечем, поэтому рассказывают о замыслах и планах, которые только что пришли в голову. Потом выходят на площадку в мужской компании, курят и переходят на серьезное: “Нет, блин, надо дело свое заводить, в бизнес подаваться, а то такие зарплаты, блин, ни на что уже не хватает”. Возвращаются к столу, и кто-то из молодых вскакивает с тостом: “А давайте фирму свою создадим. Семейную! Гляньте, у нас все есть, кто нужен для фирмы”.
Конечно, почему не создать? Тесть — по кадрам специалист, тещу — бухгалтером, двоюродные братья — строители, они офис построят. Зять, лейтенант милиции, крышу будет держать.
За увлекательными проектами гости чуть не пропускают полночь. Слава богу, теща начеку. Она узнает в телевизоре президента, вопит, все спохватываются, бросаются открывать шампанское... На пять минут клубящийся праздник сосредотачивается в одной точке — для того, чтоб с первыми звуками гимна снова задымиться, заклубиться, завихриться...
Женщины не мешают праздновать. Они создают фон: сидят обособленно и ведут камерные разговоры друг с другом. О детях — как учатся. О болезнях — как лечатся. О чистящих средствах — как трутся. О насущном — как худеется. Мужей с гордостью именуют: “А мой-то”. Женщинам тоже хочется похвастаться, но не хватает фантазии...
Часто для внесения остроты и разнообразия в сценарий праздника используется сцена ревности. Примерно в полвторого ночи кто-то кого-то начинает безумно ревновать (как правило, небезосновательно) и вызывает на лестничную площадку для разборок. Теща принимает живейшее участие, вылетает на площадку голубкой мира, поэтому драки обычно не получается. Самый пьяный гость просто страшно обижается и уходит, хлопнув дверью, в тапочках и без пальто.
Искать его отправляется целая команда. “Собаку возьмите, ему как раз погулять надо!” — радуется теща. Спаниель, однако, так объелся, что еле идет и очень тормозит поиски. К тому же на улице фейерверк, россияне стреляют из всех орудий, и спаниелю становится по-настоящему страшно. Он выскальзывает из ошейника и улепетывает как заяц в неизвестном направлении, а поисковая группа с улюлюканьем несется за ним.
Грохочут взрывы, вспышки салюта озаряют ночное небо.
Действие третье. Опять тесть
Снова все за праздничным столом. Утешают тещу. Рассказывают, какие собаки умные (в особенности охотничьи спаниели) и как они сами находят дорогу домой, еще лучше, чем кошки.
Чай с тортами и конфетами заходит вяло. Благопристойность застолья всех уже утомила. Початые бутылки выносятся в место для курения и опорожняются там в обстановке мужской солидарности.
Накал веселья спадает, праздник вянет на глазах. Последнюю искру высекает звонок в дверь. “Спаниель! — кричат гости. — Ну вот, мы же говорили: он обязательно придет, он найдет дорогу!” К сожалению, оказывается, что это не спаниель, а жертва глухой ревности в тапочках, про которую все уже и думать забыли.
Реанимации не получается. Гости рассыпаются, распадаются на молекулы и атомы, цепляясь за чужие галстуки. Вступают женщины. Они разбирают “своих-то”, одевают и готовят к выходу, под шелест многоголосого бормотания: “Нажрался как свинья”.
“Куда? — тесть просыпается во второй раз. — Без посошка?! Без посошка не пущу!”
Теща покорно выносит рюмки в коридор. Все пьют. Тесть затягивает военно-строевую песню про комсомольцев, которые уходили на гражданскую войну. На этой отчаянной ноте праздник окончательно закрывается.
Послесловие
Первого января все спят до наступления сумерек. Когда просыпаются, то сначала пьют пиво, потом — водку. По ходу дела перезваниваются, обмениваются впечатлениями. Узнают, кто как добрался до дому. Сходятся на том, что встретили Новый год ударно, все положенные номера исполнили, от правил не отступили, поэтому следующий год должен быть “нормальным”. Во всяком случае, не хуже всех предыдущих.
Вечером тесть идет выкидывать мусор и обнаруживает на помойке спаниеля. Спаниель очухался и теперь тоже доволен праздником. Он весь грязный, всклокоченный и ожесточенно грызет какое-то дерьмо.
Тесть хватает охотничью собаку на руки, вырывает из пасти дерьмо и тащит домой, стараясь не прижимать к себе, чтоб не испачкаться. Шерсть у спаниеля липкая, из пасти пахнет гнилым. “Нажрался как свинья”, — беззлобно бормочет тесть.
