ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ГЛУПОСТИ

  “Теория глупости” — так будет называться новая книга Андрея Яхонтова, работу над которой он сейчас завершает. “Теория глупости” — это продолжение, вторая часть романа “Учебник жизни для Дураков”, хорошо известного и, можно даже сказать, полюбившегося читателям. В “Теории глупости” действуют те же герои, что и в “Учебнике жизни для Дураков”: неунывающий Маркофьев и жена Лаура, журналист Иван Грозный, сделавшийся сценаристом, автором телесериалов Миша, а также новые персонажи — имиджмейкер Овцехуев, детектив-мужчина Марина, резидент нашей разведки Шпионский, писатель-юморист Худолейский... Книга обещает стать не только поводом задуматься о нашей жизни, но и повеселиться над ней и приключениями повествователя, от имени которого ведется рассказ, — неудачника и дуралея.
     В Новый год — с новой книгой! Помогающей обрести ум и избавиться от недомыслия.
     Вот несколько отрывочков из будущего шедевра:
    
     — В жизни столькое изменилось, — сказал я.
     — В жизни ничего не изменилось, — возразил Маркофьев.
     — Появились очень богатые люди. Наступило расслоение общества.
     — Все то же, что и раньше. А точнее — всегда. Всегда были бедные и богатые, начиная с Древней Греции и кончая социалистическим строем. Просто раньше были явные рабы, потом — скрытые. Раньше люди работали за гроши в госучреждениях, теперь — за те же гроши в частных фирмах.
     — Несравнимо, — сказал я. — Раньше защита диссертации была вожделенной мечтой миллионов. Теперь все плевать хотели на эти научные степени, которые ничего не дают.
     — Да, — подхватил Маркофьев. — Тогда пробивались с помощью лазейки в науку, чтобы легче жить и ничего не делать, теперь — с помощью лазейки в ад кромешный, чтобы вкалывать и хотя бы сводить концы с концами.
    
     — Не надо здороваться ни с кем, — говорил Маркофьев. — Когда здороваешься, то как бы ищешь ответного расположения, ждешь ответного кивка или жеста внимания. А кто и зачем тебе нужен? Никто и низачем! Вот и проходи мимо встречных с гордо поднятой головой и не утруждай себя поклоном, а губы и язык приветствием.
    
     — Знаешь, какой лучший способ похмела? — спросил Маркофьев. — Когда мозг не работает... И голова раскалывается, надо огреть себя доской. По башке. По лбу, чтоб разум включился...
    
     — Любой ломоть хлеба, отрезанный от традиционного русского батона, с одного края будет просторнее, шире, — учил меня Маркофьев. — На эту сторону, на это поле и надо намазывать икру. Чтобы больше поместилось.
    
     Помню, как развлекался в студенческие годы Маркофьев. В жару, в духоту его сосед по общежитию, лежа с книгой и готовясь к экзамену, уснул. Беднягу сморило. Маркофьев заботливо укрыл его ватным одеялом, подвинул поближе к нему включенный обогреватель и закрыл в комнате окна. Несчастный проснулся не просто в испарине, не просто в обмороке, но с сердечным приступом.
     Маркофьев и сейчас шутил в том же духе: включил в “мерседесовском” грузовике обогрев под сиденьями. В тридцатиградусный зной. Водитель чуть не расплавился.
    
     — Жизнь ничем хорошим не кончается, — любил повторять Маркофьев.
    
     Кто сказал, что худой мир лучше доброй ссоры? Кто и на каком основании так сказал? А по мне — добрая, принципиальная ссора лучше притворного мира. Зачем вам нужен шаткий лицемерный мир? Нет, надо мужественно посмотреть правде в глаза и сказать: с этим человеком или группой товарищей мне не по пути. И какое облегчение вы сразу испытаете! От скольких утомительных церемоний и кивков освободитесь... Не нужны политесы и дипломатничанья! Неискренние улыбки и сдерживаемая ярость.
     Добрая ссора лучше никчемного обмана и самообмана — этого самого худого (и в смысле худобы, и в смысле прохудившихся истертостей там, где тонко, и в смысле плохого) мира!
    
     — Надежного в этом мире нет вообще ничего, — говорил Маркофьев. — Даже скалы рушатся и крошатся. Даже алмаз изнашивается, если им резать стекло, то есть — при соприкосновении с реальностью. Ну а в коробочке с бархатом всю жизнь не пролежишь. Как же можно ждать надежности от человека? Этого куска студня, этой аморфной массы? Да он видоизменяется в угоду любой политической формации и системе!
    
     — Высоких идей нет и быть не может, — сказал Маркофьев. — Ты сам подумай... Вспомни, с каким благородным трепетом излагались, скажем, призывы к революции ее приверженцами, с каким невообразимым придыханием произносились слова об установлении повсеместной справедливости, о царстве равенства и братства, вспомни о том, с какой самоотверженностью проливали люди кровь, воюя друг с другом за идеалы и принципы, воспринятые ими по-разному... Где все эти борцы? И как мы к ним и их порывам относимся? В лучшем случае — с равнодушием. В худшем — с иронией и насмешкой. С издевкой. “Василий Иваныч, к вам генерал Синехуев!” — “Сколько раз тебе, Петька, говорить, что фамилия Блюхер не переводится!” Вот как мы к тем, овеянным романтикой легендарным личностям относимся. Вот как их воспринимаем. Такая участь уготована всем героям. Напротив, с признательностью, с любовью и трепетом, с почтением мы вспоминаем тех, кто не заблуждался на человеческий счет, на все смотрел равнодушными и холодными глазами цинизма... Потому что порывы приходят и уходят, а здравый смысл остается...
    
     — Но ведь довольно жуткая вырисовывается картина, — сказал я Маркофьеву. — Люди, которые ничего не знают об экономике, понятия не имеют об истории, не разбираются в государственном устройстве, а умеют только строить рожи и блефовать, — участвуют в гонке за лидерство, с тем, чтобы воцариться во главе державы и, не имея представления, куда и как ее вести, упокоиться на завоеванном троне. Они ничего не станут делать, а только и будут почивать, принимать почести и всеми силами удерживать достигнутое положение.
     — Наконец ты стал понимать, что происходит, — удовлетворенно констатировал Маркофьев. — Вот из этого и исходи. Да, все они — лицедеи, говоруны, циники, наживающиеся на обмане. Но обмане не мелочном и не громадном, за что их, безусловно, можно было бы привлечь к суду и упрятать на год или пожизненно за решетку. Нет, их обман — всеобъемлющий, они кидают не одного и не миллион, а все население нашей необъятной родины. Ну а коли так... — он вздохнул. — По отношению к ним возможно и оправдано любое поведение, любой поступок.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру