Международный мужик: Белый и пушистый

  Каждый человек, хочет он того или нет, похож на какое-нибудь животное, время года и даже праздник. Просто у одних эта смесь вяло выражена до конца жизни, а у других — носит концентрированный, гремучий характер. К последним редким представителям относится Михаил Державин. Михал Михалыч больше всего лично у меня корреспондируется с зимой, снежной, морозной, трескучей. Не говоря о том, что он такой же добрый праздник, как Старый Новый год.
     Мы застали его за полчаса до выхода на сцену в роли, так же подходящей к нему, как прохладное явление природы, — Счастливцева в спектакле “Счастливцев — Несчастливцев”. Он был весь в белом — рубаха, брюки и жилет, а также белые седые волосы. Натуральные, а никакой не парик.
    
     — Михал Михалыч, вы — зимний человек?

     — Я обожаю зиму.
     — Вы медведь, согласно имени?
     — Нет, я зимой, наверное, кот средней пушистости. Люблю очень настоящий, чистый снег. Первое ясное детское воспоминание о зиме — елка. Театр Вахтангова уехал в эвакуацию в Сибирь, в Омск. И наша семья тоже — мамочка моя, старшая сестра, я и Таня, моя младшая сестра, которая только-только родилась перед отъездом в Омск. Мы приехали, и нас приютила в своем особняке начальник горздравотдела города Омска Анна Львовна Ложкина.
     Помню, как 60 лет тому назад отец устроил нам елку с 41-го на 42-й год. Елку принесли настоящую, игрушек тогда негде было взять, и мы вырезали какие-то кубики, баночки из цветной бумаги от конфет. Были даже подарки — шоколад, гусь, пирожки. Их нам прислал секретарь горкома или исполкома, я уж не помню. А знаешь, как была освещена елка? Табуретку положили на бок, сверху — стекло разноцветное от театральных софитов, а под него поставили лампу. Было сказочно красиво.
     И помню еще один случай. Мне мама привезла подарок из Москвы, дед прислал. Дед по материнской линии, надо тебе сказать, Иван Алексеевич Дроздов был начальником первого водопроводного участка Москвы. Так вот. Он мне прислал зажигательную бомбу, которую обезвредил на московской крыше. Тогда вся Москва дежурила на крышах, ловили зажигалки, большими железными щипцами окунали в воду или в бочки с песком. Они были чуть больше карандаша. Не бомба, а бомбочка такая, с немецкими буковками. И вот я залез на чердак нашего дома и решил бросить из окна чердака это немецкое “чудо”, чтобы посмотреть, как она будет вертеться. И в этот момент вышел муж Анны Львовны Ложкиной, человек выпивающий, насколько я помню. Он вышел в тулупчике, шапочке. Я в этот момент кинул бомбу, и она ему попала за шиворот. Он ее достал, посмотрел и, видимо, понял, что это что-то фашистское. Он долго смотрел осоловевшими глазами в небо, самолетов не было. Потом куда-то ушел, может быть, за пивом или за водкой. А я думал, что я его просто оглоушил. Вечером за столом он сказал: “Сегодня бомба свалилась с неба”. Жена ему сказала: “Я тебе сколько раз говорила: надо меньше пить”. А он достал эту бомбу, и все тут застыли. Я запомнил его голубые глаза, которые смотрели в такое же безоблачное бессамолетное небо. И сугробы, снег настоящий, сибирский.
     — А зимой приходилось сниматься на натуре?
     — Да, я снимался зимой. У меня была картина “Они были первыми”. Там я играл гимназиста и в одном кадре раздевался до пояса и обтирался снегом. Однажды замечательный прелестный актер Жора Юматов мне говорит: “Мишка, по-моему, ракурс не тот. Надо переснять”. Я спрашиваю: “Как не тот?”. А он это же излагает оператору и режиссеру: мол, надо повторить, потому что тень на лицо Державину падает от сарая.
     А потом я понял: оказывается, им водку давали под меня для растирки на морозе, они ее быстро выпивали и требовали повторить кадр. Тогда администратор еще наливал.
     Несколько лет назад я снимался в эпизоде у Рязанова в “Старых клячах”. Была весна, а на площадке, на улице Правды, изображалось лето советского времени. Красные флаги висели, от которых пожилые прохожие просто шизели — думали, коммунисты вернулись. Но не в них дело, а в том, что Люся Гурченко выбежала из автобуса в летнем платьице, а в это время снег пошел. Света Крючкова — самая боевая “кляча”, кричит: “Эльдар Александрович, снег пошел!” А Элик, который сидел в плаще под дождем, невозмутимо в микрофон ответил: “Это не снег, а тополиный пух”.
     Надо сказать, что трюк с обтиранием я еще раз повторил на этот Новый год на даче. К нам приехали гости из знойного Ташкента — две молоденькие манекенщицы. Я просто на секунду вышел на террасу и, посыпав себя снегом, вошел в дом. Все остолбенели. Мне, конечно, досталось от Роксаночки, но эффект был необыкновенный. До этого все разговаривали насчет того, что сейчас надо бы пойти в баню, потом поваляться в снегу. А тут я — снежный человек из бани. Конечно, из бани броситься в снежок хорошо, но я не банный человек. Просто люблю приколы.
     — А вы не мерзнете?
     — Ну нет, не очень. Я люблю попрыгать, в детстве любил играть на морозе в хоккей. Теперь я звоню своему маленькому внуку, ему 5 лет, спрашиваю у дочки: “А где Паша?” — “Паша чистит дорожки, он уже весь участок расчистил”. А там большущая территория. Вот он тоже любит на морозе быть, розовощекий, любит быть на снегу. Вылитый дедушка.
     — А как насчет полежать на печке в холодный зимний день?
     — Когда я тебе сказал насчет кота белого и пушистого, это я махнул. Я, наверное, больше похож на своего пса Цезаря, который живет у нас на даче. Тот зарывается в сугроб, и чем больше снега на него падает, тем больше он получает блаженства. Эта глыбина весом 90 кило. Как в сказках Роу — выскакивает и бежит тебе навстречу эдакий сугроб.
     — А вы больше любите Старый или Новый год?
     — Мне очень нравится состояние Нового года, люблю, потому что все двойное. Сначала Рождество католическое. Потом наступает Новый год общий. Потом 7-е число — Рождество наше, потом Старый Новый год. Я люблю продолжительность праздников. Это продлевает самое приятное — запах мандаринов, елки и возможность получить подарки. Всегда что-то можно придумать.
     — Ну да, например, раздеться перед собственной квартирой и пугать подштанниками соседей. Именно это про вас рассказывают в доме на улице Щукина.
     — Ну, во-первых, я был не в подштанниках. Под Новый год я решил разыграть Роксану — на лестничной клетке разделся до трусов, вещи сложил в целлофановый пакет этажом выше и позвонил в дверь. Никто не открывает. А дом же у нас актерский. В подъезд входит очередная компания. Роксана в это время была внизу у моей сестры. И люди, которые приехали в гости к своим друзьям, видят, что стоит Михал Михалыч на лестнице в одних трусах. Что-то подозрительное... Еще хуже было, когда я стал одеваться на лестнице и люди думали, что меня выгнали из дома. Но я в конце концов побежал вниз и перед квартирой сестры снова разделся.
     Странная вещь — зимой я не ловлю рыбу.
     — Почему же, Михал Михалыч? Ведь вы с Александром Анатольевичем — знатные рыбаки, что даже дети знают.
     — День рыбацкий короткий, и потом это связано с профессией — я всегда боюсь простудиться зимой, голос потерять... Хотя и тулуп у меня есть, и валенки... Но один раз я все же поехал на рыбалку, сидел у проруби с соседом. Конечно, мне стало скучно. Полез в карман, достал значок “Отличник по борьбе с организованной преступностью”, которым меня наградило МВД. Я привязал его к концу лески, окунул в прорубь и говорю соседу: “У меня клюет”. Я проделал все незаметно. И когда он вынул знак, да еще с надписью “Отличник по борьбе с организованной преступностью”, то совершенно обалдел. Он не мог понять, как это могло произойти. Кроме значка, в этот день мы ничего не поймали, и дело кончилось тем, что мы посидели-посидели и поехали в магазин покупать рыбу — мороженых судаков, дома поджарили их. А недавно произошла такая шуточка зимняя. Знак тот у меня остался в теплой куртке. И когда я ехал мимо поста ГАИ на 80-м километре, я, конечно, не мог упустить случая, чтобы не надеть его. Когда милиционеры его увидели — а это красивый, хороший значок, — они как вскочили! А я говорю: “У меня еще и удостоверение есть”. Но как он в куртке оказался? Это новогодние проделки.
     — Теперь о приятном — о подарочках. Что вам подарили в этом году?
     — Одеколон всякий подарили. Потом целый набор галстуков. Костюм мне подарил мой племянник Миша ( Михаил Владимиров — актер Театра сатиры. — М.Р.) Он очень красивый, но его мог бы носить артист оперетты в спектакле “Сильва” в довоенной постановке — жабо, пышный галстук. А почему Миша его подарил? Я скажу — он знает, что ему потом достанется костюм красивый, в котором он может выступить на Старый Новый год в роли злодея-любовника. Вообще надо сказать, мне дарят полезные вещи: фонари, соковыжималки. Еще мне подарили совершенно потрясающую новую электробритву. К ней нужна отдельная квартира — там очень много коробок, которые ее моют, промывают, заряжают. По величине — нечто среднее между маленькой стиральной машиной и пылесосом. Фонари, между прочим, необычные — они работают от каких-то новых элементов. И если на даче вырубают свет, то фонарь может автоматически загореться и ты можешь почитать.
     — А что получил от вас Александр Анатольевич?
     — Александру Анатольевичу я подарил гжельскую банку с надписью: “Мозговитый горошек”. Он же теперь — мозговой центр театра. А он подарил мне очень вкусный одеколон боссовский, потому что я люблю этот мужской запах.
     — Грустная тема в Новый год, но мне кажется, что ваш партнер лишил вас заработка. Раньше вы много ездили, гонорары опять же — серьезное приращение к хилой актерской зарплате.
     — Нет. Мы с ним все-таки позволяем себе иногда выезжать.
     — Раз в год?
     — Ну он еще без году неделя художественный руководитель. Он тут меня посылал в Киев.
     — Одного?
     — Одного. Я играл с Ольгой Александровной Аросевой спектакль “Бешеные деньги”. Украинцы его называли очень смешно — “Шаловни гроши”. Чудный плакат сделали киевляне. Мы играли в Театре Ивана Франко. Потом один местный работник мне перевел. Я спрашиваю: “Шаловни гроши”? Он объясняет: “Ну, это “крэйзи мани”.
     Не волнуйся, мы с ним еще наверстаем. У нас есть задумка поехать в какой-нибудь хороший город, где еще не забыли, кто мы такие. Я же вижу, как ему трудно, как он сидит целый день в театре. Окошко светится ранним утром. Он сидит у себя, как Пушкин в Михайловском.
     — Вам не обидно, что ваши театральные роли вспомогательные, как бы при Ширвиндте?
     — Ничего себе вспомогательные роли! А Счастливцев, например?
     — Это тот Счастливцев, что спрашивает зал: “А рогоносцы в зале есть? Я так и знал!” Твоя фраза?
     — Конечно, мы с Гришей пьесу придумывали сходу. Он чем замечателен (не первый раз говорит о Горине в настоящем времени. — М.Р.)? Он говорит: “Мифаня, ты помедленнее говори. Ты забудешь — я запифу”. Он не обижается, когда мы меняем текст. А “Рогоносец” — это игра с залом. Когда я ищу для Шуры — Дон Жуана партнершу, это вообще отдельный спектакль.
     — Скажите честно, на подсадке работаете?
     — Клянусь тебе, нет. Каждый раз я выбираю людей, которые ближе к проходу сидят, чтобы мне не тормозить действия. Одна может заупрямиться, другая вообще откажется идти из второго ряда. Замечательный был случай, когда я сказал: “Теперь мне нужен Командор”. “Вы не желаете?” — спрашиваю я человека из первого ряда. Он встает, огромный такой мужик, и говорит: “Я вообще-то не пью”. Замечательная фраза, такую не придумаешь. Объяснил ему, что здесь пить не требуется, и вывел его на сцену.
     Очень хорошо принимают фразу, которую я говорю про Ширвиндта: “Не бойтесь вы его, — говорю я девушке, которая должна подыграть ему в роли Донны Анны. — Он с виду грозен, а на деле разврата в этом теле еле-еле”. Публика ликует, примеряя, очевидно, ее к персоне Ширвиндта.
     И возвращаясь к теме подыгрывания — ничего я не подыгрываю. Есть Белый клоун и Рыжий клоун. Рыжий всегда был смешнее. Я ведь — Рыжий.
     — А на елках вы подрабатывали?
     — Только студентами. Я помню одну елку при Хрущеве, которую делали в только что открывшемся Георгиевском зале. Я там был комсомольцем с серпом и молотом. Когда мы выступали, за нашими спинами бегали суворовцы. Не по сценарию, а просто так. Знаешь, как они развлекались? Они или палец к спине ставили, или за руку хватали резко. В этот момент артистов пробивало током и они подпрыгивали. Суворовцы резвились, сейчас, наверно, полковники и генералы.
     А еще один раз я пошел на елку со своим маленьким племянником. И там один мальчик любопытный спрашивает Деда Мороза: “Дедушка Мороз, а почему на Новый год — елка?” Дед замешкался, не знает, что сказать, а в это время режиссер, забыл его фамилию, высунулся из-за Снегурки и шепчет: “Потому что на Пасху — верба”. Дед Мороз пошевелил бровями и повторяет: “На Новый год елка, на Пасху — верба и вообще — деревья”.
     — Недавно на одном плакате я видела надпись: “Мужчина проходит три стадии: в детстве он верит в Деда Мороза, в молодости не верит, а в старости сам становится Дедом Морозом”. Вы на какой сейчас?
     — Я, наверное, уже сейчас сам Дед Мороз. Хотя никогда этим делом не подрабатывал. Работы всегда было много, и в Деда не приходилось рядиться. Я только помню елку на даче у Семена Михайловича Буденного. Все дети наши, ну и соседские, гадали, кто из нас будет Дедом, а кто Снегуркой. И тогда мы решили Дедом нарядить мою бывшую тещу Нину Михайловну. Пока ее переодевали и гримировали, Шура все время вытирал пальцы о майку. Короче, когда он вернулся домой, Таточка (жена Александра Анатольевича. — М.Р.) обнаружила эти красные следы, которые еще, как назло, были похожи на губную помаду. Шура был обвинен во всех грехах, и пока мы не дозвонились на дачу к Буденным и не попросили все объяснить, его дела были плохи.
     — Сбудется ли в новом году мечта артиста Державина сыграть негритянку, джазовую певицу?
     — Не знаю. Мне хочется сыграть какую-то роль а-ля “В джазе только девушки”, пока я еще могу что-то промурлыкать на сцене. Или модернизацию Швейка: Швейк в современных условиях, например, на сегодняшней войне. Я тут услышал фразу по радио, один военный сказал про чеченскую: “Это не война, а бардак”. То есть у него свои оценки. Не знаю, кто это должен быть — Теркин — не Теркин, Швейк — не Швейк, но такой международный мужик с острым взглядом.
     В это время по громкой связи дали третий звонок, и женский голос из репродуктора сообщил: “Счастливцев, на выход!” Международный Державин в белых брюках и жилете последний раз отразился в зеркале. Весь в белом, белый и пушистый... Зима ему очень шла.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру