Внезапно — с первого этажа, или с лестницы, или вообще неизвестно откуда — доносится звонкий детский голос и играючи перекрывает общий монотонный гул.
Сумрачная женщина рядом со мной от этого звука вдруг съеживается, руки ее заметно дергаются. Видно, хочет зажать руками уши, но сдерживается неимоверным усилием воли.
В 1996 году у нее наконец родилась девочка — Анна Асаи. А через четыре года загруженные работой родители отправили дочку в Россию, пожить у бабушки и познакомиться со второй родиной. Специально для Анечки купили квартиру в Москве, на улице Тухачевского, куда, чтобы воспитывать внучку, перебрались из подмосковного Солнечногорска дед и бабушка. Водили девочку на теннис, хореографию и шахматы. Каждый день из Японии звонила мама.
5 декабря 2000 года Анечкин дед, Михаил Пачков, вел внучку домой из спортивной секции. Они собирались перейти не слишком оживленную улицу Тухачевского в районе “зебры”. Дед, держа девочку за руку, стоял на осевой линии, пропуская встречный поток. Анечка радостно повторяла: “Сейчас придем домой, деда, и я тебя в шахматы обыграю!”
Пачков не увидел “Москвич”, который мчался по осевой на огромной скорости. Удар слева был такой силы, что ребенка выбросило из сапожек. Водитель встречного автомобиля резко нажал на тормоза, когда заметил, что навстречу ему по улице летят два больших темных предмета...
Маленькая японка Анна Асаи сразу умерла на мокром асфальте — от травм, несовместимых с жизнью. Плачущего деда отвезли в 67-ю больницу с переломанными ребрами и разбитой головой. На дороге остались валяться зеркало заднего вида от “Москвича”, спортивная сумка и детские сапожки...
Потом начался кошмар.
Из судебного приговора:
“Длительное время бабушка не могла найти морг, куда был помещен труп девочки. А когда узнала местонахождение, прошла туда и, найдя внучку, завернула ее в простыню и в течение 4—5 часов несла на руках через всю Москву”.
Анечку бабушка похоронила на кладбище в Солнечногорске. Но ведь девочка — японская подданная и потому должна быть похоронена в Японии. Так сказал ее отец.
Японский зять требовал выкопать гроб, чтобы забрать девочку в Японию. Его с трудом умолили подождать хотя бы год. Анечкина мама Оксана тяжело заболела и теперь собирается разводиться с мужем. А бабушка Любовь Александровна подала на развод с дедом. Не может ему простить: почему внучка умерла, а он — жив?
Так погибла большая и дружная семья.
От всего этого трудно не тронуться рассудком. “Мы придем с Анечкой, только вы, пожалуйста, ее особенно не расспрашивайте, ее пока волновать нельзя”, — говорила Любовь Александровна судье первое время. Потом ее немного отпустило. Правда, остались дикие головные боли и совсем не хотелось жить — но кто тогда заступится за мертвую Анечку?..
Однако впору поверить в высший суд: он не успел проехать даже одного квартала. Потому что как раз в это время троллейбус 59-го маршрута, отъехав от остановки и перестроившись в левый ряд, неспешно начал сворачивать на бульвар Генерала Карбышева. Пассажиры в салоне увидели, что по касательной к троллейбусу несется “Москвич”, явно стараясь обогнать его по встречной полосе. Бах! — троллейбус содрогнулся от мощного удара в левый бок. “Москвич” выбросило на газон прямо за перекрестком. И с силой шмякнуло о дерево.
Водитель выбрался из разбитой машины и, оскальзываясь в грязи, побежал через дворы по направлению к улице Народного Ополчения.
Вычислить, кто сидел за рулем, было просто. Патрульные ОВД “Хорошево-Мневники” связались по рации с дежурным, тот “пробил” “Москвич” по компьютеру и установил владельца. Потом выяснилось, что на машине по доверенности ездил зять хозяина “Москвича” — 27-летний Владимир Щавелев, живущий как раз на Тухачевского.
Патрульные поехали туда. Входная дверь оказалась нараспашку. Пьяный в дугу Щавелев (в тот день он выпивал в гараже) за кухонным столом тянул пиво. Его одежда была в крови.
Из показаний на суде свидетеля, командира роты ППС:
“На пороге была кровь, на полу. В ванной бежала вода. Я видел там пятна крови. У Щавелева в области головы были кровяные ссадины”.
Щавелева спросили: почему он хромает?
— А-а, пустяки. Уронил штангу на ногу.
Судмедэксперты нашли у подозреваемого кровоподтеки и ссадины лица, ушибленную рану лобной области справа, ссадины на ногах. У него изъяли окровавленные свитер и кожаную куртку, испачканные свежей грязью брюки и ботинки, мокрые носки.
Но двоечник Щавелев даже до такого не додумался. Он сплел абсолютно бездарную сказочку.
Дескать, решили они с соседом продать “Москвич”, чтобы было на что заняться коммерцией. В тот роковой вечер ему позвонил незнакомый покупатель. Они встретились, клиент предложил посмотреть машину на ходу. И был он похож на Щавелева, словно брат-близнец: та же короткая стрижка, тот же черный кожан. У метро “Полежаевская” клиент велел притормозить у коммерческих палаток — купить сигарет, а купив, позвал Щавелева за палатки, “поговорить насчет цены”. Послушный Щавелев бросил “Москвич” с работающим движком, незапертыми дверями и с ключом в замке зажигания и черт знает зачем полез за незнакомцем в темноту. За палатками он нагнулся завязать шнурок, а покупатель ударил его “левой рукой в правую часть лба”. От удара Щавелев упал без чувств, а когда очнулся, понял, что коварный “близнец” угнал машину.
Скромно, не привлекая к себе внимания милиции, пострадавший добрался до дома и только оттуда по телефону “02” сообщил об угоне. Затем достал 1,5-литровую бутыль пива и сел ждать справедливости.
Позже, проезжая с патрулем мимо знакомого газона, он видел разбитый “Москвич”, но заявил милиционерам, что к ДТП не имеет никакого отношения. А сбил пешеходов и врезался в дерево тот самый проклятый незнакомец.
Пришлось доказывать его вину “на косвенных”. Это, конечно, куда кропотливей и муторней. Гораздо проще было плюнуть и спокойно дожидаться, не всплывет ли мифический “близнец” Щавелева, якобы угнавший машину. До морковкина заговенья, как говаривали бабушки. Но следователь ждать не стал — он начал работать.
Чтобы проверить алиби Щавелева, следователь запросил службу “02”. Ответ: “Сообщения об угоне “Москвича”, госномер В605ВВ, 05.12.2000 г. не поступало...”. Второй запрос — в МГТС. Ответ: “5 декабря с 17.03 до 17.20 телефонных звонков из квартиры Щавелева не производилось и в нее не поступало”. И продавщицы с “Полежаевской” ни про избиение, ни про угон слыхом не слыхивали.
Щавелеву предложили поучаствовать в следственном эксперименте — хронометраже: “встретиться” с “покупателем”, проехать до “Полежаевской”, “купить” сигареты и вернуться домой тем же маршрутом, что и 5 декабря. Он отказался наотрез:
— Нет времени. Я деньги зарабатываю!
Ну и ладушки, не хочешь — не надо, хронометраж провели со статистом, несколько раз. И как дважды два доказали, что версия об угоне — дутая. На весь маршрут требовалось не меньше 31 минуты. В 16.45 Щавелев был еще дома, на Тухачевского (в это время от него ушел сосед). А Анечку и ее деда сбили примерно в 17.05, то есть через 20 минут. Домчаться к месту ДТП за это время Щавелев вполне мог, но поездка на “Полежаевскую” и обратно в 20 минут никак не укладывается.
Из протокола осмотра “Москвича”:
“На приборной доске обнаружена земля. На крепление ручки правой передней двери намотаны волосы. На водительском сиденье, руле и пороге автомобиля — пятна бурого цвета, похожие на кровь”.
Из заключения биологической экспертизы:
“Объекты (с дверной ручки) являются волосами человека, сходны с волосами Щавелева и могли произойти от него”.
Из протокола почвоведческой экспертизы:
“Почва, изъятая с обуви Щавелева, имеет общую родовую принадлежность с почвой, изъятой с приборной панели а/м “Москвич”.
Главным козырем стало заключение комплексной судебно-медицинской и автотехнической экспертизы. Делать такую экспертизу очень хлопотно, назначают ее следователи нечасто. Зато 5 опытных экспертов, автомобилистов и врачей, из Московского бюро судмедэкспертизы и Всероссийского НИИ судэкспертиз Минюста установили:
“Характер, локализация и механизм образования телесных повреждений, зафиксированных у Щавелева... дают основания считать, что телесные повреждения у него образовались от воздействия частей салона а/м “Москвич”, при нахождении его на месте водителя в момент столкновения этого а/м с деревом”.
Это означает, что водитель злополучного “Москвича” обязательно должен был стукнуться головой о правую дверь (оттого волосы и запутались на ручке), а голенью и правой коленкой — о рулевое колесо и приборную панель. Именно такие повреждения нашли у Щавелева.
Из допроса Щавелева в суде:
Судья: — Откуда внутри машины кровяные пятна вашей группы крови?
Щавелев: — У меня бывают иногда носовые кровотечения.
С: — Вы машину так с пятнами и продавали? С волосами, намотанными на дверную ручку?
Щ.: — Что я, салон поменяю, что ли?! Машину не чистили с того момента, как она была куплена. На пятна я внимания не обращал, для меня главное — внешний вид, а внешне она была новая.
С: — Экспертиза показала, что почва, изъятая с вашей обуви, имеет общую родовую принадлежность с почвой, изъятой с панели “Москвича”. Можете объяснить, как это получилось — ведь ногами, кажется, не управляют?
Щ. (губа упрямо выпячена): — Не могу.
И вот тут-то понимаешь, что он — патологический трус. Он просто боится вымолвить ТЕ САМЫЕ СЛОВА, запирается, хотя давно прижат к стенке многочисленными доказательствами.
С: — Сначала вы показали, что “покупатель” ударил вас всего один раз. Откуда у вас множественные повреждения?
Щ.: — А я потерял сознание! Может, он меня потом ногой бил?
С: — Почему же с такими обширными повреждениями вы не поехали в больницу?
Щ.: — Свои раны я зализываю сам, к врачам не обращаюсь.
С: — Почему не обратились к сотрудникам милиции — ведь можно было “Перехват” объявить? А вы домой идете...
Щ. (обиженно): — Иду?.. Ковыляю!
Из-за трусости он сбежал от двух сбитых им людей, тела которых летели по дороге, как черные комья. От страха за свою шкуру нагромождал одно “кольцо обороны” за другим. Остался без квартиры: говорят, продал “трешку”, чтобы расплатиться с адвокатом. Женился на немолодой вдове с двумя сыновьями — чтобы облегчить себе приговор. Та уже беременна и принесла в суд справки о плохом самочувствии и о том, что многодетный отныне Щавелев — единственный кормилец большой семьи.
— Ты все предусмотрел, Щавелев, но Бог не дал тебе уйти, — хрипло шепчет человеку в клетке сумрачная женщина. На каждое заседание суда она исправно приносила фотографию девочки с восточным разрезом глаз. — Если бы ты пришел ко мне, сказал: “Бабка, виноват, руби голову!” — я бы не отрубила. Тебе покаяться надо, а ты все хихикаешь...
Не выдерживают нервы даже у судьи. Она резко встает и выбегает из зала.
Суд приговорил Щавелева к шести годам лишения свободы, к взысканию материального (113450 руб. бабушке, 4274 руб. дедушке) и морального вреда — по 500 тыс. руб. каждому потерпевшему.
...Жалко безымянного ребенка Щавелева, который не успел еще родиться, но уже пригодился в процессе. Его мать, по первому знаку адвоката, послушно предъявляла всякие медицинские бумажки, но угрюмо молчала и отворачивалась от железной клетки...
— Почему не все дела дошли до суда? Не ищите обязательно злоупотребления. Многие прекращены или приостановлены. Дело приостанавливается, если водитель сбежал и объявлен в розыск, или лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, так и не установлено. Вот и получилось, что в Москве в прошлом году приостановлено 380 дел.
Какие основания могут быть для прекращения дела? Во-первых, “реабилитирующие” — это когда ДТП было, но состава преступления нет. Или не подтвердился вред, нанесенный здоровью, или ДТП произошло не потому, что водитель нарушил правила дорожного движения. Бывает — наезд, дело возбуждено, а потом следователь установит, что водитель не виноват: правил не нарушал, скорость не превышал. Просто выбежали наперерез — он затормозить не успел.
Или такой случай: водитель наехал на пешехода, переходившего дорогу по “зебре”, и скрылся. Находятся очевидцы, утверждающие, что запомнили номер. Ищут этот автомобиль, начинают проверять: в номере цифры не сходятся, ищут на нем следы от аварии — их нет...
А “нереабилитирующие” основания — когда виновник ДТП подпадает под амнистию или стороны примирились (но только не в том случае, когда в ДТП погиб человек).
Когда виновный водитель оказывается человеком со всех сторон положительным (работает, имеет прописку, несудим), его обычно отпускают под подписку о невыезде. Ведь наезд — неосторожное преступление. Если никто не погиб и водитель не скрылся с места ДТП, то суды, как правило, дают условные сроки — до 2 лет. Но иногда (редко) водители, отпущенные под подписку, сбегают: в этом году 5 уголовных дел приостановлено именно за розыском. Сбежавших сейчас ищут.
В 2002 году обещают во всех московских округах внедрить интересную новинку. Она называется “Комплекс ФОМП-К”. Место происшествия снимают на цифровую камеру, а компьютер по этой картинке моделирует ситуацию: откуда, куда и с какой скоростью двигались автомобили, где стояли пешеходы. И это здорово, потому что основа расследования ДТП — осмотр места происшествия. От того, как он выполнен, процентов на 90 зависит успех расследования. А иногда вопрос о виновности и невиновности можно решить только с помощью автотехнической экспертизы. Более сложную, комплексную экспертизу — с участием судмедэксперта, автотехника и трассолога — назначают реже, только в сложных по доказыванию уголовных делах, когда неясен механизм ДТП.
