В чем главная причина начавшегося уже подорожания лекарств — новый НДС, или таможенные тарифы, или интриги “аптечной мафии”, — по большому счету рядовому гражданину без разницы. Он знает одно: к нему в очередной раз бесцеремонно лезут в карман. Как показывает европейский опыт, подобный “сюрприз”, случись он там, — мало чем грозит обывателю. Для миллионов же россиян это сродни трагедии.
Сравнив то, как “у них”, с тем, как “у нас”, приходишь к выводу: российская медицина — самая развитая в мире. По части равнодушия к судьбе простых граждан.
Для того чтобы лекарства обходились французу “меньшей кровью”, заболевшему достаточно попросить у врача рецепт, даже если дело идет о витаминах для укрепления ногтей. По этому рецепту в любой аптеке он оплачивает полную стоимость лекарства и получает вместе с ним специальный бланк, который направляет в страховую организацию. А через пару—тройку недель ему возвращают потраченные деньги. Если же пациент пользуется одной и той же аптекой, на него заводят досье, и всеми бумажными делами (заполнение и пересылка бланка в страховую компанию) занимается сама аптека. А с недавних пор в стране ввели новшество — страховые пластиковые карты, напоминающие банковские карточки. Это позволяет не тратить бумагу и время на бюрократическую волокиту. И в этом случае с пациента взимают сразу лишь тот процент от стоимости, который согласован в его страховке. При покупке по рецепту, например, жидкости для полоскания воспалившихся десен вы либо не платите вообще, либо только 20%.
Но при покупке лекарственных препаратов первой необходимости без рецепта врача оплачивать нужно полную стоимость. И ее никто не компенсирует. Растворимый ли аспирин, зубная паста, УПСА-фервекс или тесты на определение беременности... Но цена на эти лекарства настолько невысока, что купить их в состоянии даже безработный. Играет свою роль конкуренция: лекарственный рынок перенасыщен продукцией разных фармацевтических фирм...
В общем, главным образом сдерживать рост цен помогает страховая медицина. И еще — типично французская привычка по любому поводу устраивать забастовки: если у русского человека гнев может вызвать рост цен на хлеб, то у француза — не вовремя вывезенный мусор или сокращение сроков охоты на зайца. Кому щи пусты, а кому бриллианты мелки.
Кое-как доковылял я до ближайшей аптеки, где мне по рецепту дали таблетки (их полная стоимость так и осталась загадкой), попросив доплатить за них 4 евро. Все остальные услуги: и прием у врача, и рентген, и укол плюс львиную часть стоимости лекарства возместила за меня больничная касса АОК (Allgemeine Ortskrankenkasse — Общая больничная касса Германии), в которую я ежемесячно отстегиваю пятнадцать процентов от своих кровно заработанных.
В Германии оформить медицинскую страховку можно в больничной кассе, государственной или частной. За имеющих постоянную работу взнос платит работодатель. “Свободные художники” делают его сами. А за находящихся за чертой бедности страховку оплачивает государство. Сумма взносов фиксированна и зависит от дохода. Студенты, к примеру, платят от 100 до 200 марок (теперь, правда, уже в евро) в месяц, в зависимости от возраста, а “трудящиеся массы” — определенный процент (как правило, от 10 до 15%) своего кровного ежемесячного заработка.
Если покупатель приобретает медикаменты типа аспирина или витаминов без рецепта, то оплачивает их полную стоимость. А большую часть покупок по рецептам оплачивает больничная касса. Больной добавляет лишь от 4 до 5 евро. Лица же, не достигшие 18 лет, как правило, вообще за лекарства не платят. Не платят они и за госпитализацию, в отличие от взрослых, которые за счет страховки могут лежать в больнице 14 дней в год с доплатой по 9 евро в день.
Кроме того, при малых доходах или их полном отсутствии застрахованный получает освобождение от оплаты медикаментов и услуг врачей. Таким образом, даже беднейшие граждане (с месячным доходом до 938 евро) могут быть уверены, что при любых скачках цен на таблетки свое лечение они гарантированно получат.
...Пару лет назад на одной вечеринке у меня прихватило живот. Вызвали “скорую”, она доставила меня в ближайшую больницу. Там срочно провели обследование. Серьезных аномалий, к счастью, не обнаружили, и через час-полтора, оклемавшись, я отправился домой. А через пару недель ко мне пришло по почте письмо из бухгалтерии “Скорой помощи”, где говорилось, что я должен заплатить 300 марок, поскольку якобы не застрахован. Я тут же позвонил в АОК. Оказалось, произошла какая-то ошибка в компьютере. Передо мной извинились и сказали, что за вызов “скорой” я должен уплатить всего-навсего две десятки.
По мнению первого заместителя председателя Комитета здравоохранения правительства Москвы Сергея Полякова, в целом лекарства станут дороже на 4—7%. Но это, понятно, всего лишь предположение, поскольку, как сообщил г-н Поляков, закон о повышении налога ввели в действие, но никаких разъяснений о порядке его функционирования федеральные власти пока что не разослали. Во всяком случае, в Комитете здравоохранения Москвы их нет. Вот и ломают голову в московском правительстве — что будет дальше. Удастся ли, например, сохранить порядок надбавок на лекарства в государственных аптечных предприятиях. Дело в том, что до сих пор московские аптеки имели право применять максимально лишь 25-процентную надбавку к официально зарегистрированной стоимости препаратов. Это была главная мера борьбы с ростом цен на лекарства в столице.
Специалисты фарминдустрии настроены менее оптимистично, чем московское правительство. По мнению менеджера по внешним связям Ассоциации международных фармацевтических производителей Александра Быкова, цены на лекарства могут вырасти на 10 и более процентов. Сейчас и “аптечные” спецы проводят многочасовые совещания, пытаясь заглянуть в будущее лекарственного рынка. И признаются, что пока у них больше вопросов, чем ответов. Поскольку неизвестно, как технически будет отлажена схема прохождения лекарств от производителя к потребителю. А самая сложная ситуация возникнет именно здесь.
Производитель должен будет “забрать” у дистрибьютера (то есть посредника на фармацевтическом рынке) не только стоимость лекарства, но еще и 10% налога, чтобы отдать его государству. Потом дистрибьютер “заберет” эти дополнительные проценты у аптеки, а аптека — у покупателя. Но это будет потом. А сначала у фирм-посредников между производителем и потребителем станет меньше денег в кармане на следующие закупки лекарств. Значит, возникнет проблема с кредитованием, увеличатся расходы. И судя по всему, пройдет немало времени, пока этот механизм отладится таким образом, чтобы он смог сдержать запредельный рост цен на лекарства. Результатом “неполадок” может стать лавинообразный рост цен на лекарства, который уже произошел в Азербайджане и Узбекистане. Там повысили НДС на лекарства до 20%, из-за чего цены в аптеках выросли в полтора раза.
В отличие от Запада, у нас в бюджете обязательного медицинского страхования попросту нет лекарственной статьи. Это значит, что из-за 10-процентного налога пострадают от 60 до 70% жителей столицы. Именно столько москвичей, как утверждают не наши, а независимые западные эксперты, оплачивают лечение полностью из своего кармана.
Первый зампред Комитета здравоохранения Сергей Поляков еще раз заверил, что льготные категории москвичей не пострадают. Это — инвалиды первой и второй групп, инвалиды Великой Отечественной войны, дети первых трех лет жизни, и так далее — всего в Москве 51 льготная категория граждан. Они по-прежнему будут получать необходимые им лекарства в столичных аптеках бесплатно. А льготников среди горожан немало — примерно 1 миллион 800 тысяч человек.
Лоббисты подписанного президентом закона прилюдно плакались, что отечественный производитель беднеет, а всякие там американцы и венгры живут припеваючи, продавая свои лекарства в России. “Давайте будем патриотами!” — взывали они, на самом деле заботясь исключительно о мошне Минфина и пары десятков хозяев фармацевтических фабрик. Если наши правители хотели помочь разбогатеть производителям “плохенького, но нашего” — ведь, по самым мрачным прогнозам, лекарства могут скакнуть в цене на 60—70%, — то, похоже, им это удастся.
