В Пресненском суде продолжается рассмотрение дела о расстреле в Чечне колонны Сергиевопосадского ОМОНа. Сразу после трагедии чины в МВД утверждали, что федералы напоролись на засаду боевиков. Однако прокурорская бригада, разбиравшаяся в ситуации вскоре после боя, следов чеченских террористов не обнаружила.
Говоря об участии боевиков в теракте, ссылаются как минимум на три факта. Первый — на высоте около села Подгорное вроде бы сидели чеченские снайперы и оттуда расстреливали колонну. Второй — через десять-пятнадцать минут боя милиционеры с обеих сторон поняли, что воюют друг с другом, после чего перенесли огонь на высоту. И третий — незадолго до боя к расположению Подольского ОМОНа подъезжала “Вольво” с тремя чеченцами, у которых были удостоверения “гантамировцев”. Они, по некоторым данным, расстреливали колонну усерднее всех.
Однако в этой версии есть серьезные неувязки. Начнем с того, что высота находилась справа по ходу движения колонны. Если боевики расстреливали милиционеров именно оттуда, то от огневого удара должны были пострадать главным образом правые борта машин. Но все “Уралы” изрешечены как раз слева. С той стороны, где располагались позиции бойцов Старопромысловского ВОВД. Получается, что именно их выстрелы распотрошили омоновцев.
Далее. После трехчасового боя должны были остаться так называемые вещдоки — следы, кровь, стреляные гильзы. Справившись с шоком от внезапного нападения, из колонны открыли ответный огонь. Из станкового гранатомета АГС-17 “Пламя” по высоте стреляли более трехсот раз. Сложно представить, что гранаты никого не задели. Но когда работники прокуратуры излазили высотку вдоль и поперек, они не обнаружили следов боя. Крови не унюхала даже натасканная на поиск раненых собака. Кстати, поднимавшиеся на высоту во время обстрела колонны бойцы Софринской бригады ВВ вернулись оттуда с известием: боевиков нет.
Следователи убеждены: все три часа милиционеры воевали друг с другом. Не секрет, что сотрудники Старопромысловского ВОВД ждали приближения колонны с боевиками, одетыми в милицейскую форму. Колонна в Грозный шла, но только с омоновцами. Там все рации были настроены на внутренние переговоры — частот, на которых работают милиционеры в Грозном, в колонне просто не знали. Единственная рация, “совмещенная” с подольским блокпостом, была у командира Подольского ОМОНа — он специально встретил колонну в Моздоке и повел ее в Грозный, предварительно сообщив о начале движения своим подчиненным. Появление на пути следования сотрудников Старопромысловского ВОВД явно не планировалось. Когда начался бой, командир сергиевопосадцев Маркелов успел сообщить о засаде по рации. Бойцы слышали его слова: “Помогите! Я теряю отряд!” Однако кому были адресованы эти слова, до сих пор неизвестно. Зато известно другое — “Моторола” Маркелова не работала в диапазоне “Кенвудов” местных милиционеров. Едва передав сообщение, Маркелов был убит.
В самой колонне понятия не имели, кто по ним стреляет.
— Ничего не было понятно, — рассказывает лейтенант Валерий Новгородский, выступающий на суде свидетелем. — Из канавы, в которой мы укрылись, нельзя было высунуться. Я поднимал автомат над головой и стрелял вслепую по кругу...
Оставшись без связи, колонна была обречена. Между позициями Старопромысловского ВОВД и дорогой было не менее 50 метров. С такого расстояния видно только фигуры в милицейских бушлатах. Рассмотреть лицо того, в кого стреляешь, невозможно.
Что же касается “гантамировцев”, подъезжавших на “Вольво”, то вскоре они были задержаны. Но их быстро отпустили — опрошенные свидетели утверждали, что они не сделали ни одного выстрела...
— Все факты говорят о том, что колонну расстрелял Старопромысловский ВОВД, — уверен один из следователей, возбуждавших уголовное дело. — Но искать надо и тех, кто “спустил” в ВОВД дезу о приближении колонны переодетых боевиков.
Такого же мнения придерживаются и бывшие бойцы Сергиевопосадского ОМОНа.
— На скамье подсудимых сидят совсем не те люди, — считает свидетель Алексей Страхов. — Обвинение в халатности наивно. Это была хорошо спланированная акция. Без предательства стрельба по своим не могла длиться так долго...
