Неуязвимый “членовоз”
В 1940 году было принято решение изготовить партию бронированных автомобилей для обслуживания первых лиц государства. (До той поры сам “хозяин” ездил на американском “Паккарде”, однако теперь появился российский “слепок” заокеанского лимузина — “ЗИС-101”, а потому “вождь всех народов” решил, что в кремлевском гараже должны быть и наши, советские авто — в целях пропаганды достижений отечественной промышленности.) Для обеспечения пущей неуязвимости пассажиров нового “членовоза” спроектировали специальную бронезащиту: толстые стальные листы, выгнутые по форме корпуса автомобиля, устанавливались между наружными стенками машины и декоративной отделкой его салона. В качестве материала для “панциря” решили использовать лучшую авиационную броню и поручили заняться этой работой специалистам ВИАМа. Комплект таких пластин изготовили на заводе в Подольске и спешно отправили на ЗИС, где велась сборка спецлимузинов. Однако для Николая Митрофановича “автомобильная эпопея” на этом не закончилась.
— В один из жарких июньских дней на подольский завод привезли два опытных лимузина “ЗИС-101” из правительственной серии, — вспоминает Скляров. — Сразу вслед за тем в кабинете директора завода появилась группа высоких чинов из НКВД, которые распорядились немедля вызвать представителя бронелаборатории и ехать с ним на заводской полигон. “Нужно испытать бронированный автомобиль. Посмотрим, насколько надежна разработанная вами защита... Только учтите: стрелять будет наш сотрудник из своего оружия! И если окажется, что стенка “ЗИСа” не выдержит... В общем, пеняйте тогда на себя!”
На полигоне старший чекист — с тремя ромбами в петлицах — распорядился открыть дверцу новенького лимузина и стрелять в нее из винтовки с внутренней, обитой сукном стороны — чтобы не повредить пулей наружную лакированную поверхность. Дистанцию установил самую короткую. Скляров стал возражать, что, мол, согласно техническому заданию броня должна защитить от пули, выпущенной с расстояния не менее 50 метров и летящей с определенной скоростью. Но скорость эта отличается для разных партий патронов и типов винтовок, кроме того, она может возрастать в зависимости от температуры, а день-то как раз выдался очень теплый... В общем, нужно сперва провести испытания оружия на стрелковом стенде, вычислить необходимые поправочные коэффициенты и лишь потом, с учетом полученных данных, производить стрельбу по “ЗИСу”... Подобные рассуждения разозлили “ромбоносного” чекиста: “Вы что же, хотите, прежде чем бандит начнет палить по машине, у него спрашивать о скорости пули?.. Перетрусили уже, дрожите, что хваленая ваша броня окажется негодной?! Делать, как я сказал!”
В итоге проверка лимузина на “непробиваемость” состоялась при самых неблагоприятных условиях. Стрелок пальнул из винтовки в “сто первого”, и Николай Митрофанович с замиранием сердца подошел взглянуть на последствия эксперимента. К его великой радости, с наружной стороны дверцы автомобиля не было заметно никаких видимых повреждений, даже краска не потрескалась: родимая авиаброня не подвела своих создателей.
А годом раньше, в 1939-м, разработанный специалистами бронелаборатории особо прочный сплав пригодился для оборудования одного из секретных помещений в Кремле. В подвале под новым зданием Военной школы имени ВЦИК (позднее здесь размещался аппарат Президиума Верховного Совета СССР), построенным на месте взорванных монастырей, был оборудован тир, где тренировались в меткой стрельбе сотрудники кремлевской охраны. Чтобы обезопасить соседние с тиром помещения, потолок и стены этого “огневого бункера” было приказано защитить листами самой качественной брони.
Первый “броненосец” КПСС
Прямо-таки “эпохальный” заказ пришлось выполнять Склярову и его сотрудникам в конце 1950-х годов. Работа предназначалась лично для “дорогого и всеми любимого” Никиты Сергеевича Хрущева. Глава государства собирался отправиться с визитом в Индонезию, в гости к президенту Сукарно (на которого руководство КПСС возлагало тогда большие политические надежды). Чтобы обезопасить первое лицо Советского Союза от возможных неприятностей во время пребывания в этой экзотической стране, наши “товарищи из органов” решили сделать для Хрущева особый пуленепробиваемый панцирь, надеваемый под рубашку. Лучше всего для изготовления такой “одежки” подходила легкая авиационная броня, поэтому задание поручили выполнить ВИАМовцам.
Даже сам термин “бронежилет” к тому времени еще не появился. Подобных конструкций для индивидуальной защиты не делали нигде в мире. Так что специалистам бронелаборатории пришлось обращаться к опыту наших предков.
— ВИАМу удалось договориться с дирекцией Оружейной палаты, и они на время выдали нам в качестве образцов старинные латы, кольчуги... — вспоминает Николай Митрофанович. — Мы изучили досконально конструкцию этих музейных экспонатов и сделали в итоге для Хрущева некое подобие кирасы из двухслойной алюминиевой брони. Выпуклая, по форме груди, пластина 8-миллиметровой толщины — спереди, другая, более плоская, — закрывает спину, обе они с боков соединяются ремешками. По сравнению с нынешними бронежилетами наш первенец кажется, конечно, неуклюжим, да и весил он около 8 килограммов... Насколько мне известно, Никита Сергеевич, находясь в Индонезии, эту броню на себя так и не надевал.
То, что не пригодилось вождю, заинтересовало, однако, наших военных. Вскоре после выполнения “специального правительственного заказа” с подачи маршала Кулика по образцу хрущевской “кирасы” была изготовлена пробная партия из нескольких тысяч бронежилетов, которые разослали для испытаний в 6 военных округов. Впрочем, восторга в полках и дивизионах эти “железяки” не вызвали. Да и особой надобности в подобных средствах защиты тогда, в начале 60-х, не было: никакого тебе терроризма, никаких “зачисток”, спецопераций... Так и пылились годами громоздкие “броники” на армейских складах.
Вспомнили об этой затее лишь в конце 1970-х, когда заваривалась афганская каша. ВИАМовцы совместно со специалистами из научно-исследовательского института МВД разработали бронежилеты новой конструкции — состоящие из сверхтвердых керамических пластин-экранов и особой амортизирующей подложки. Такая “спецодежда” спасла не одну жизнь.
Загадка из Чехословакии
— Однажды мне пришлось принимать участие в самой настоящей разведывательной операции, — улыбается Скляров, — и тайно заниматься раскрытием военных секретов другого государства.
А дело было так. За несколько лет до начала Второй мировой войны (еще до того, как немцы захватили Судетскую область) в Чехословакии выпустили новую модель легкого танка и всячески его рекламировали, утверждая, что их новая броня даже при небольшой толщине способна противостоять пулям, выпущенным из крупнокалиберного пулемета. Наших танкистов, естественно, подобная информация очень заинтересовала. Через некоторое время на полигон в подмосковную Кубинку прибыла из Чехословакии целая делегация военных и привезла новый танк. Сотрудникам броневой лаборатории было дано “сверху” задание: в тайне от чехов определить, что за металл такой они используют для защиты своей боевой машины.
Задачка, прямо скажем, была не из простых. Правда, к этому времени в ВИАМовской лаборатории уже были освоены методы специального экспресс-анализа химического состава брони. Но чтобы воспользоваться таким “ноу-хау”, нужно было еще как-то подобраться к заветному танку. Между тем осторожные чехи до начала демонстрационных выступлений спрятали его в ангаре, все двери которого предусмотрительно запечатали своими печатями.
Под покровом ночной темноты Николай Скляров вместе с начальником лаборатории подольского завода и несколькими военными, как заправские Джеймсы Бонды, прокрались к ангару. Красноармейцы открыли люк в потолке и по очереди спустили всех участников этой необычной экспедиции внутрь. Танк осторожно прицепили к кран-балке и приподняли над полом. Чтобы скрыть от чехов следы “разведывательной акции”, экспресс-пробу пришлось делать на внутренней кромке одной из деталей, расположенных под самым брюхом танка. После завершения работы грозную машину поставили на место, а “разведчики” ретировались все тем же путем, через люк в потолке ангара. Операцию провели чисто: чехи так ничего и не заподозрили. Полученные нашими учеными результаты анализа показали, что братья-славяне попросту блефуют: никакой суперброни на их танке нет — подобные сплавы уже были хорошо известны и использовались в танкостроении не только на Западе, но и в Советском Союзе.
