Отшумели новогодние праздники, праздники Рождества, Крещения. Но не все еще потеряно. Впереди — наступление года Лошади, которое случится, если верить восточному календарю, буквально на днях. Продолжаем веселье!
Вот и наступает наш настоящий праздник — год Лошади, или, как говаривали в старину, годъ Лошадi по циклическому календарю. Недавно известные ученые-историки Носенко и Фомович установили, что циклический календарь на самом деле изобрели древние русичи, а японцы через некоторое время лишь позаимствовали это изобретение.
Да и могло ли быть иначе, если во все века жизнь русской деревни подчинялась цикличности: зима-весна-сенокос, жена-соседка-сеновал, украл—выпил—в тюрьму... Кстати, само число лет в календаре — двенадцать — исконно русское. Сравните: девять кругов ада у Данте, 108 ударов колокола у японцев, сто лет одиночества у Маркеса и, с другой стороны, поэма “Двенадцать” у Блока, дюжий (то есть дюжинный) молодец, дюжина пива в обед, двенадцать рублей до получки, “Клуб 12 стульев” — у остальных россиян.
Годъ Лошадi — главный праздник на Руси. Когда он наступал раз в двенадцать лет, крестьяне устраивали тараканьи бега, меняли портянки и крыли крыши новой соломой. Именно в этот год выходили замуж засидевшиеся в девках не самые красивые крестьянки, которых — по свидетельству иностранцев — называли в деревнях kobila.
В годъ Лошадi его символу оказывали особое почтение. Весь этот год подвыпившие крестьяне били своих норовистых коней и баб не как обычно — оглоблей, а уважительно — дрыном из ограды. В случае неурожая подвыпившие крестьяне затаскивали лошадей на крыши изб, где они могли прокормиться той самой свежепокрытой соломой. Кстати, отсюда пошла традиция ставить на крышах деревянных коньков. Лошадей в этот год берегли: женщины из селений собирались в табуны на околице и останавливали всех коней на скаку, чтобы те не утомились. А со всадниками на руках входили в горящие избы.
Левъ Толстой в этот год обычно выходил на пашню и пахал, пахал... Так он напахал несколько романов и двенадцать мешков ржи. Именно Толстому принадлежит усовершенствованное В.И.Лениным выражение “Пахать, пахать и пахать!” Мужики в годъ Лошадi особенно любили ходить в ночное, где подглядывали за купающимися лошадьми и девками.
Именно эта традиция подсказала С.М.Буденному идею собрать мужиков в большой эскадрон, чтобы была возможность не только подглядывать, но и обсуждать увиденное с обширным кругом товарищей. Правда, поначалу лошадей не хватало на всех буденновцев, и многие скакали без лошадей, весело смеясь над оторопевшими беляками. Отсюда пошло выражение “заржал как жеребец”. В Первой конной армии действовал сухой закон — лошадям и конармейцам не разрешалось пить самогон. Если же кто-то из буденновцев выпивал-таки тайком ведро-два сивухи, то юлил, скрывая это от командарма. Так появилась поговорка “врет как сивый мерин”.
Каждый годъ Лошадi выбритые до синевы юнкера катали на облучках чуть пьяных от мороза румяных гимназисток. А в конце катания пьяные до синевы гимназистки развозили своих румяных юнкеров на извозчиках, чтобы уединиться с ними в окрестных парках. Отсюда пошло любимое выражение всех таксистов и извозчиков: “Еду в паркъ!”
Русский годъ Лошадi нашел отражение в изобразительном искусстве. Достаточно вспомнить созданные именно в этот год бессмертные полотна Петрова-Водкина “Купание бело-красно-синего коня”, М.Горбачева “Купание Бориса Николаевича Ельцина”, Б.Ельцина “Купание Коржакова”, а также конные статуи Юрия Долгорукого (в первоисточнике — Долгогривого), Медного всадника с надписью Петру от Екатерины (изначально: “Петр на Екатерине”), Юрия Лужкова (в дальнейшем — на коне Юрия Долгорукого).
Любовь к году Лошадi органично перешла в нашу культуру. Достаточно посмотреть, как скачет по сцене Газманов, как перетянут сбруей Расторгуев, либо просто поглядеть на одну известную певицу, чтобы убедиться в этом.
Итак, годъ Лошадi грядет, скачет, мчится, стучит копытами. И главное для россиян в этот год — не отбросить копыта. Ведь, по выражению Маяковского, все мы немножко лошади. А овсы-то нынче ох какие дорогие!
Трусцу меняйте на галоп!
Как шашку, юмор — наголо!
И пусть читатель на издание
ответит лошадиным ржанием!
