Мстислав Ростропович отказывает в интервью российским журналистам. Более того, он не дает концертов в России. Великий музыкант и гражданин у себя на Родине вновь редкий гость. А каждый его приезд носит частный характер. Вот и на этот раз он
и его супруга Галина Вишневская посетили Москву по особому поводу – в конце января свой 90-летний юбилей отмечал их учитель и друг, гениальный оперный режиссер
Борис Покровский.
«Гражданин мира», как называют Ростроповича современники, после того, как в 1978 году коммунисты лишили его гражданства, обосновался во Франции. Хотя по отношению к нему наличие границ между государствами – условность. Вспоминаю один примечательный эпизод. В прошлом году мне довелось побывать в Риге. Гостиница располагалась в самом центре старого города неподалеку от Домской площади. Каждый раз, выходя на прогулку, я наталкивался на юношей и девушек, у которых в руках были виолончели. Такого количества виолончелистов на один квадратный метр мне не приходилось видеть нигде. Тайное вскоре стало явным – в этой же гостинице остановился Ростропович, который давал в Риге мастер-классы для молодых музыкантов. Стоит ли говорить, что в латвийскую столицу на уроки маэстро съехались виолончелисты со всей Европы.
Тогда я попытался взять интервью у Мстислава Леопольдовича и получил вежливый, но твердый отказ. Памятуя об этом, я поначалу весьма скептически отнесся к предложению элитного московского клуба «Монолит» посетить частную вечеринку, на которой будет Ростропович с супругой, и взять у него интервью. Но на этом вечере произошло то, чего я абсолютно не ожидал – Ростропович согласился. Видимо, на его решение повлияли две вещи: рекомендации руководства клуба, где он является почетным президентом, и… обложка журнала «Деловые люди», который я предусмотрительно захватил с собой. Увидев на ней портрет принца Чарльза, Мстислав Леопольдович рассмеялся от удовольствия: «Это мой очень хороший друг, я однажды подарил ему маленькую сувенирную виолончель. Он поставил ее у себя в кабинете».
Мстислав Леопольдович, вы в Москве по случаю празднования юбилея Бориса Александровича Покровского. Я знаю, он для вас больше, чем учитель. Слышал, что вы приготовили ему приятный сюрприз.
– Вы правы. Вместе мы ставили «Евгения Онегина» в Большом театре. Он выступал режиссером-постановщиком, а я дирижировал. Там же мы работали над оперой «Война и мир» Сергея Прокофьева. Вся моя оперная жизнь так или иначе связана с Борисом Александровичем, и я считаю себя его горячим поклонником. Более того, мы с ним друзья. Несмотря на то, что он старше меня на 15 лет, мы с ним на «ты».
Большой театр празднует его 90-летие. Но празднует, как мне кажется, не совсем так, как этого достоин Покровский. Там пойдет «Князь Игорь», потом импровизированный фуршет. (Интервью проходило накануне официальных торжеств. – Прим. авт.) Я посчитал, что это не достойно Покровского. Большой театр должен был посвятить ему как минимум весь творческий вечер. Принимая это во внимание, я попросил своих друзей из «Монолита» устроить чествование в неформальной обстановке, сидя за дружеским столом, говоря ему комплименты. Он с большим удовольствием принял мое предложение, и поэтому я очень счастлив, что мы встречаем этот вечер в такой интимной компании, выпиваем за его здоровье и можем пожелать друг другу как можно дольше сосуществовать на этой Земле.
Покровский поддерживал меня в самые сложные времена. Когда я еще был в изгнании и меня называли «врагом советского народа», один композитор начал претендовать на нашу кооперативную квартиру. Покровский за меня заступился. Он сказал: «Это невозможно, чтобы квартиру живого Ростроповича кто-то взял себе». Тогда власти вообще хотели эту квартиру у меня конфисковать, но вовремя опомнились и сочли, что этого делать не стоит.
«ДЛ»: Вы полагаете, что Большой театр не всегда почтительно относится к великим именам?
– Я болею душой за этот театр, очень люблю его. Небрежное отношение в Большом театре к легендарным именам проскальзывает, кроме Покровского я могу назвать еще несколько фамилий. Это стало традицией в самом плохом смысле слова. Чехарда, происходящая там, не соответствует тому, что мы думаем о Большом театре. Та визитная карточка, по которой его узнавали во всем мире, теперь отсутствует. Скажите, как относиться к тому, что из репертуара снимают гениальные спектакли, шедевры Большого, которые сделали ему имя? Я говорю о таких спектаклях, как «Игрок», «Семен Котко», «Война и мир» Прокофьева.
Начал разрушать Большой еще Владимир Васильев, он снимал хорошие спектакли и ставил спектакли по своему вкусу. Почему-то появилась вторая постановка «Травиаты». Зачем-то понадобилась вторая постановка «Аиды», хотя предыдущая была просто блестящей.
Он ставил новые итальянские спектакли и в то же время снимал из репертуара шедевры ХХ века, поставленные величайшим режиссером Борисом Покровским. Я понимаю, Большой должен меняться, но там делают вид, что прошлое не надо особенно почитать. Мол, мы будем искать. Искать могут многие, но пока ничего не найдено. А то, что было в золотой сокровищнице, утеряно. В данном случае я не могу давать советы министру культуры и комментировать многие вещи, которые озвучены в прессе, но думаю, все понимают пикантность ситуации. Главным дирижером там был назначен человек, который, в общем-то, не имел на это никакого права. После него пришел Геннадий Рождественский, успевший сделать свои ошибки. Но нельзя было допускать, чтобы из-за ошибок вначале режиссер должен был в итоге уйти. Геннадий Рождественский – это режиссер с большим именем и, на мой взгляд, единственный человек, кто мог бы вернуть славу Большому театру.
Существуют традиции, которые обязаны передаваться. Предположим, жил величайший виолончелист мира Пабло Касальс, которого я очень хорошо знал, встречался с ним, многое взял от него. Я аккумулировал мировое искусство в себе. Поэтому те, кто пришел в Большой театр, обязаны были аккумулировать культуру, которая была создана до них. Культура Большого – это наследие тех великих дирижеров, которые там работали, великих мастеров оперы. Сравнить молодое поколение дирижеров – это все равно, что сравнить тигра с кошкой. И те традиции нельзя было терять. Может быть, изменять, но не отменять, а это в Большом театре произошло, и шедевры были брошены в урну.
«ДЛ»: Помимо того, что происходит вокруг Большого театра, вы следите за событиями в России?
– Бесконечно люблю эту страну, очень переживаю за все, что здесь происходит. Сейчас много разговоров на Западе вокруг имени Владимира Путина. Я не готов говорить за других, но у меня к нему положительное отношение.
«ДЛ»: Вы знаете его лично?
– Я с ним еще ни разу не встречался. Может быть, при Собчаке нас знакомили в Санкт-Петербурге, я не помню. Но я вам должен сказать: то, что он делает, то, что он говорит, мне абсолютно ясно. Он предельно точно выражает свои мысли и, мне кажется, идет по правильному пути.
«ДЛ»: А претензии оппонентов по поводу ущемления свободы слова?
– У нас в России свобода слова используется очень скверно. Ее воспринимают в том смысле, что сказать можно все. Но забывают, что слово можно и купить. Заплатите деньги – для вас или о вас скажут все что угодно. И это будет напечатано или прозвучит в эфире. Я знаю по своей жизни. Вся возня вокруг свободы слова, простите уж за грубое слово, ахинея чистой воды.
Они говорят, что власти зажимают свободу слова, а сами иногда по-хамски говорят о нашем президенте Владимире Путине. Я усматриваю в этом отсутствие элементарной культуры.
«ДЛ»: Вы имеете в виду ситуацию вокруг каналов НТВ и ТВ-6?
– В том числе. Мы в Париже поставили спутниковую антенну, слушаем и видим все эти передачи.
Но это пройдет, я уверен. Мы со свободой слова потеряли ответственность за слово, потеряли ответственность за собственную совесть. Когда это вернется, все встанет на свои места...
Здесь мы прервались: Мстислав Леопольдович вышел на встречу другу. Но эстафету общения подхватила Галина Вишневская: «Борис Покровский и мой учитель. В 1952 году я поступила в Большой театр, и с тех пор вся моя жизнь связана с Борисом Александровичем. Для меня великое счастье видеть его здесь, наблюдать, что он полон сил, энергии, страсти к театру. Это удивительный человек, единственный в мире. Я встречала многих режиссеров, дирижеров, но Покровский – уникальное явление в оперном мире. И я готова ему поклониться за то, что пережила на сцене рядом с ним».
По словам Галины Павловны, в Риме они буквально на днях закончили работу над оперой Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Успех премьеры был ошеломляющий. «Дмитрий Шостакович и эта опера вызывают фантастический интерес у публики. Эту постановку мы уже делали в Испании, Германии, Франции, Аргентине. Везде ее сопровождал триумф и полные залы. Ростропович востребован во всем мире, он везде желанный гость. Но, к сожалению, в России он чувствует недоброжелательность по отношению к себе. Именно поэтому он перестал здесь выступать».
