В среду вечером открылся первый из тройки важнейших мировых кинофестивалей — 52-й Берлинский. И последняя новость из первых с Берлинале — в программу включен ретроспективный показ экранизаций произведений ушедшей из жизни на прошлой неделе писательницы Астрид Линдгрен. Фестиваль будет идти 12 дней, в лучших кинозалах германской столицы покажут 389 фильмов, из них в конкурсе за “Золотых” и “Серебряных медведей” сразятся 23 картины. Где-то треть всех лент кинофестиваля — дебютные работы молодых режиссеров из 59 стран мира. По прогнозам, за 12 дней фильмы фестиваля посмотрят около полумиллиона человек.
Меры безопасности, предпринятые немецкими властями на церемонии открытия 52-го Международного берлинского кинофестиваля, были беспрецедентны. 11 сентября прошлого года внесло свои коррективы: вход осуществлялся строго по паспортам, фотографии в которых к тому же сверяли с компьютерной базой данных охраны. Второе отличие нынешнего кинособытия от предыдущих на таком грозном фоне менее бросалось в глаза, но более радовало тот же глаз: впервые (не только в Берлине, но и в мире) каталог оформлен кадрами из фильмов в цвете.
Открыл церемонию сам канцлер ФРГ Герхард Шредер , в зале он сидел рядом с председателем жюри — режиссером из Индии Мирой Наир . Пара смотрелась очень эффектно. Другая пара — австралийская актриса Кейт Бланшетт и немецкий режиссер Том Тыквер (чей фильм “Рай”, участник конкурса, открыл фестиваль) — несмотря на молодость, выглядела скромнее; особенно умилила публику скромная прическа Кейт (а-ля учительница). Кейт Бланшетт сыграла в “Рае” главную роль, и именно поэтому здесь с ней так носятся (а вовсе не из-за “Властелина колец”, в котором она тоже снялась). Сценарий немецкого “Рая” написан поляком Кшиштофом Кесьлевским, среди продюсеров — режиссеры Мингелла и Сидней Поллак , а по миру его катает американский “Мирамакс”. Но все же немецкого тут больше, чем во “Враге у ворот” о поражении нацистов под Сталинградом, афишами которого в прошлом году был заклеен весь Потсдамер-плац.
Берлин на законодателя мод не претендует, но тенденции отслеживает тщательно. Долгие годы фестивалем руководил Мориц де Хаделн , сам похожий на радушного белого медведя (надо только добавить брови Совы из мультика о Винни Пухе). Нынче Морица заменил Дитер Косслик . В последнее время Морица поругивали за любовь к американскому кино, но проводили с почетом. Ждали, что он станет гостем в этом году. Но Мориц сказал, что не сможет присутствовать, так как приглашен на Фестиваль иранского кино. Конечно, всем сразу стало интересно, во что теперь превратится Берлинале.
Берлинале-Паласт — самое пафосное место феста (открытие-закрытие и весь конкурс) — очень хитро устроен. Он состоит из двух крыльев, распахнутых к зрителю “книжкой”. Но корешка у этой “книжки” нет, а каждое крыло живет совершенно обособленной жизнью и даже этого не скрывает (все фасады прозрачны). Представьте, что главная лестница кинотеатра “Пушкинский” на время открытия Московского кинофестиваля вдруг стала прозрачной — вместе со стенами казино, что под нею. На лестнице стоят всякие звезды, толкаются речи, а прямо под ними, под стеклянным полом, народ продолжает вертеть рулетку... Так вот, церемония открытия Берлинале проходила в левом крыле, в правом же — мирно тикали цифры джек-пота, посетители кафе с ленцой оборачивались на ковровые дорожки и возвращались к своим столам.
Но так было всегда — отличие Косслика от Морица стало видно по конкурсной программе фестиваля, в которую вошли аж четыре (считая “Рай”) немецких фильма. Такого в Берлине не бывало давно. Но любая попытка немцев напомнить о национальной гордости вызывает опасения — немцы это знают и постарались упредить удар, поставив на закрытие картину Чарли Чаплина “Великий диктатор”. (Обычно старые фильмы идут совсем в других программах.)
Кто же получит приз? Если приз не получит ни один немецкий фильм, то все слова о возрождении немецкого кино повиснут в воздухе. Тыкверу вряд ли что-то обломится. Во-первых, тут за выслугу не дают, а Тыквер уже три года как перестал быть новинкой. Во-вторых, фильм открыл фестиваль, а это уже само по себе почетно. В-третьих, “Рай” — копродукция со Штатами. Рассуждаем далее: если один приз достанется немцам, то надо будет поощрить и какой-нибудь занудный, но политически правильный фильм о тяжелой судьбе афганского чистильщика обуви в объединенной Европе. Тем более что девиз фестиваля этого года можно перевести как “Откройся другому”. Если же говорить не о теме, а о стиле, то наградить могут за оглядку на “новую волну”.
