На широте любви, на долготе ненависти

Она не стала “последним героем”, но вернулась с другого конца света в родную Балашиху рожденной заново

  Героями, как известно, не рождаются, а становятся. Особенно если речь идет о том “последнем герое”, который столь почетное звание получил на необитаемом острове в Карибском море.
     Да, мы только-только узнали имя этого счастливчика и богача. Ведь к званию ему вручили денежный приз в размере 100 тысяч долларов и 00 центов.
     Чтобы выяснить подробности этого телепроекта (ходили упорные слухи, будто никакого Карибского моря нет, а шоу снимается на “Мосфильме”), “Московия” встретилась с одной из участниц “Последнего героя” — жительницей Балашихи Надеждой Семеновой. На острове в экстремальных условиях она продержалась 21 день.
    
     В субботу вечером стал известен победитель нашумевшего островного проекта. Это Сергей Одинцов из Курска. Последний герой, ставший первым. Позади тысячи морских миль, мириады начисто убитых нервных клеток, сотни тысяч потраченных долларов и километры видеопленки. Казалось бы, сегодня, после многих серий проекта, о жизни добровольных островитян известно все.
     Но объектив видеокамеры, каким бы широкоугольным он ни был, не может вместить всего, что довелось пережить нашим героям. Многое осталось за кадром. И сегодня об этом, только для “МосКовии”, рассказывает единственный представитель Московской области в этом проекте — жительница Балашихи Надежда СЕМЕНОВА.
    
     Семенова Надежда Станиславовна, врач-стоматолог, 38 лет. В настоящее время — директор стоматологического центра. Она женщина сегодняшнего дня: строит собственный дом, сажает вишневый сад и воспитывает сына.
    
     — Скажите, как вы вообще ввязались в эту авантюру?

     — Совершенно случайно. Мой знакомый проходил очередной отборочный тур на эту игру — мечтал попасть в проект. Я, чтобы убить время, пошла вместе с ним на тестирование. И только там вдруг узнаю о “Последнем герое”. Что? Куда? В Панаму на остров? На Карибское море? Я тоже хочу. В общем, я заполнила анкеты, прошла тестирование. В результате меня взяли в команду, а его нет.
     — И вы сразу побежали паковать чемодан...
 
    — Ну, во-первых, паковать особо было нечего. По условиям проекта мы могли взять с собой только зубную щетку и пасту, смену белья, пару штанов, рубашек. Ну еще какую-нибудь личную вещь. Я взяла зонтик, а его механизм напрочь заржавел через пару дней. И зонтик пришлось выбросить.
     А во-вторых, то, что меня зачислили в команду, еще не означало, что я могу вот так все бросить и отправиться на другую сторону планеты. У меня серьезные обязанности на работе, а тут нужно быть готовым улететь чуть не на 60 дней. Потом — я живу в семье, с мнением которой тоже необходимо считаться. Мама, например, как узнала об отлете — чуть не в слезы: это афера! Тебя продадут в публичный дом! Успокоилась, только когда убедилась, что за этим проектом стоят довольно известные люди российского телевидения.
     — Что представлял собой отбор?
     — Этим занимались психологи, специалисты МЧС. Нужны были 16 психотипов. Сначала было 5000 кандидатов, потом 62, затем 24 и наконец осталось 16 участников игры. Я сначала удивилась, увидев, что отсеиваются и те, кто мог, действительно, как Робинзон, продержаться в любых условиях. Потом поняла — в игре должны были участвовать не супермастера выживания, а обычные люди, которые к тому же киногенично смотрелись бы на телеэкране.
     — То есть подтасовок и жульничества не было?
  
   — Да, я в этом уверена. Хотя ходили разные слухи. Говорили даже, что победителем станет Инна — ради нее все это, дескать, и замутили. Но это враки. Игра была честной. И я в этом убедилась на собственной шкуре. Я имею в виду укусы москитов и прочих тропических тварей.
     — Как вы добирались до этих самых москитов?
 
    — Это был удивительный маршрут: Москва — Амстердам — Коста-Рика — Эквадор — Панама. Летели каждый сам по себе. Это было оговорено в контракте. Контракт — вообще особая многостраничная штука, там был расписан каждый наш чих и шаг. По условиям контракта, кстати, мы не имели права общаться с журналистами. Для “МК” руководители проекта, видимо, сделали исключение.
     Так вот. В Панаму прилетели глубокой ночью. Пока разместились в отеле, привели себя в порядок — уже и утро на носу. В половине седьмого подъем, шведский стол — и в грузовичок. Честно говоря, мы полагали, что пару дней дадут на акклиматизацию. Но вот уже садимся в самолетик, который летит в район, где располагается наш архипелаг. Забрали наши чемоданчики, выдали взамен рюкзачки, усадили на лодку — и вперед, на остров.
    
     Остров Бокас-дель-Торо расположен в заливе Москитос, за которым начинается Карибское море. Это территория Панамы, которая славится экспортом креветок и бананов, поставляемых в основном в США. Здесь жаркий субэкваториальный климат, что означает сумасшедшую жару, дурную влажность и бесноватых кровожадных насекомых.
    
     — ...А судя по фотографиям, это райский уголок...
  
   — Райским он кажется только на рекламных проспектах. А так — климат не для слабонервных. Сильная влажность, жара. К тому же мы попали туда в сезон дождей и штормов.
     Итак. По условиям игры, мы десантируемся в воду в 150—200 метрах от берега. Мы должны плыть и толкать перед собой бамбуковый плот, на котором сложены наши рюкзачки и ящики со скудным набором инвентаря и инструментов. Вроде пустяковое дело. Но тут выясняется — один плавать толком не умеет, я нырять не умею. Над самыми макушками кружит вертолет с оператором — волну гонит. Вокруг нас кружит лодка с оператором — бензином чадит в самый нос. Под ногами кружит оператор с подводной камерой. А тут еще течение между островами. Одним словом, в этом чаду и ужасе мы барахтались часа четыре, пока до берега добрались. Хорошо хоть ящики не потеряли. Ведь, как оказалось, там были топор, два больших ножа, почему-то гордо названных мачете, веревка, куски пленки, спальники, котелок. Да! Было там и самое главное богатство — восемь пластиковых бутылок с пресной водой. А еще две ловушки для рыбы. Одну ловушку, скажу по секрету, мы потеряли сразу, в первые же дни. А вторая нас все же выручала.
     — Ну до рыбной ловли еще, наверное, далеко. Чем запомнился первый день, проведенный на острове?
   
  — Скорее не день, а вечер. Потому что, когда выбрались на песок, уже стало темнеть. Только мы приготовились ко сну — полил дождь. Это был кошмар какой-то. С неба — стена воды, на плоту бамбуковом, как оказалось, спать совершенно невозможно, вдобавок — не видно ни зги. У нас ведь с собой — ни фонаря, ни спичек. А еще — часов ни у кого нет. И вот корчимся кто где, друг друга пытаем: мол, скоро ли рассвет? Да, наверное, часа через два. А рассвета все нет, а дождь идет. Мы уже решили, что утро не наступит никогда. Когда забрезжил рассвет — я чуть не заплакала от счастья. Мы мигом приободрились. Растянули веревки, начали сушиться, как-то устраивать островной быт.
    
     ...Позже, в Москве, Надежда с юмором вспоминала ту первую ночь на острове. Но тогда было не до смеха. Дело в том, что в карибских широтах темнеет рано — часов в шесть вечера. В семь пополудни — кромешная, чернильная ночь. Светать же начинает около шести утра. Так что тамошний вечер “островитяне” приняли за глубокую ночь. Восхода солнца им пришлось ждать не меньше девяти часов. Под проливным дождем. Под открытым небом.
    
     — Отчего же вы мокли под открытым небом? Разве нельзя было быстренько изготовить шатер какой-нибудь? Ведь были у вас и веревки, и пленка...
  
   — Вы знаете, когда здесь, в Москве, я рассказывала о наших приключениях, мне тут же начинали давать самые замечательные советы. Одних способов добывания огня я знаю теперь не меньше сотни. Но одно дело — рассказывать о способах, и совсем другое — добывать огонь в таких обескураживающих условиях.
     — Ну что-то ведь вы пробовали?
     — Конечно. Чтобы был горючий материал под рукой — чуть не дюжину женских прокладок раскурочили. И деревяшки терли, и камни друг о дружку били, чтобы искру высечь, но огня не добыли. Даже пробовали, как у Жюля Верна, из линз бинокля лупу сделать и сфокусировать солнечные лучи на деревяшке — бесполезно. Солнце было низким, тусклым. Влажность — стопроцентная. Каждую ночь — дожди. Ни одной сухой нитки не было. Так что и прокладки не помогли.
     — Расскажите, каким был ваш быт? Где и как вы умывались, как готовили пищу — как жили, в общем?
  
   — Собственно, нашей жизненной зоной был своего рода круг радиусом 500 метров. На этой территории мы собирали дрова, орехи. На два дня на всю команду, по условиям игры, нам выдавалось 900 граммов риса. Были котелок, сковородка. Огонь поддерживали круглые сутки. На ночь оставался дежурить костровым кто-нибудь из мужчин. Но два или три раза огонь у нас просто заливало: случались такие ливни, что вся поверхность нашей площадки уходила под воду сантиметров на десять. Нас выручали пятнадцать спичек, которые мы выиграли в конкурсе.
     Два раза в ловушку попалась рыба. Больше и сами, как ни старались, не поймали ничего.
     А быт... Умывались на берегу океана. На все про все — четверть стакана воды. Вот как хочешь, так и умывайся, чисти зубы.
     — А теперь скажите откровенно: неужели за все время островной жизни не возникло никакого романтического настроения, желания? Все-таки изумрудная волна, бирюзовое небо, вольная жизнь и загорелые торсы. А что еще нужно для более близкого знакомства?
     — Если вы имеете в виду секс, то немытое тело — лучшее средство, убивающее страсть. Конечно, бокал шампанского на тропической свадьбе Анечки и Сергея смотрелся здорово, но им просто повезло: они познакомились по дороге на остров. И потом, мы же не оскотинились до такой степени, чтобы заниматься любовью под прицелом видеокамер. Кстати, были и скрытые камеры. Их обнаружили совершенно случайно ребята из другой команды. Начали копать какую-то яму и перерубили кабель.
     Да и сама обстановка... Полуголодное, полусонное существование... Я, например, знаю, что наши парни потихоньку обсуждали свои мужские проблемы: мол, как у тебя по утрам? Да никак... Ну, дескать и хорошо, а то я думал, что это только у меня такая незадача...
     — Скажите, а было страшно там, на острове?
     — Мы понимали, что погибели нашей никто не допустит — профессионалы подстраховывали нас. Но условия дикой тропической природы были вполне реальными. Так что опасности если не подстерегали нас на каждом шагу, то и не таились особо.
     Да те же кокосы! Конечно, кокосовые орехи нас здорово выручили — мы их ели и не умерли с голоду. Но вообще-то эти шары падали метров этак с двадцати. А весу — под два кило. Так что если бы по темечку кому засветило — уноси готовенького. А утром, бывало, проснешься — вокруг орехи. Как спящего не пришибло — непонятно.
     Другая беда — москиты. Российский комар по сравнению с этим гнусом — председатель клуба старых добряков. Нам выдали репеллент, а эти твари на него чихали. Через пару дней мы взвыли — замените, дайте другой! Вся кожа зудит. Ходим красные, в волдырях, расчесанные. А на экране нашей обезображенной кожи не видно. Такое вот свойство видеопленки.
    
     Москиты. Семейство насекомых отряда двукрылых. Длина — от полутора до 3,5 миллиметра. Существует более 130 видов. Самки — кровососущие. Некоторые виды — переносчики лейшманиозов, москитной и прочих лихорадок.
    
     — Но, видимо, сам процесс выживания тоже был не сахар?
 
    — Хотите откровенно? Вообще-то до прибытия на остров я думала так: слетаю на дармовщинку, посмотрю экзотические края и спокойно вернусь. Так вот — дармовщинки не вышло. Повезло тем, кто выбыл первым. Для остальных это была серьезная игра, с полным напряжением и физических, и моральных сил.
     — С этого места поподробнее, пожалуйста.
    
— Ну, давайте сначала — о физическом напряжении. Практически каждый день были конкурсы. Причем с утра никто не знал, чем именно придется заниматься. Значит, трудно было угадать, что на себя надеть. Выйдешь в шортах — а нужно будет нырять. Придешь в купальнике, а тебя погонят в джунгли. Но даже если и экипируешься как надо, с тебя семь потов сойдет.
     Вот, например, как прошел наш первый конкурс “Добывание огня”. Нужно было доплыть до плота, отбуксировать его на остров, на руках дотащить до указанного места. Этот бамбуковый плот — та еще тяжесть. Я до сих пор не понимаю, как мы его тащили на своих плечах. Причем по дороге нужно было зажигать факелы — штук двадцать пять, если не ошибаюсь. Да! Все это нужно было проделать, соревнуясь с другой командой! Кто первым приходил к финишу с бамбуком на головах, тот и получал огонь для своего острова.
     — Судя по телеотчету, вы пришли первыми?
     — Здесь как получилось — у нас Игорь оступился, и мы все попадали в песок. Так что на самом деле соперники нас обошли. Но они не смогли зажечь несколько факелов, и мы в результате стали обладателями огня. Но, как оказалось, это еще не конец. Ребята стали проверять, почему факелы не загорелись. Оказалось, аргентинцы, которые готовили всю нашу амуницию и снаряжение, забыли залить в эти факелы горючую смесь. Обалдуи.
     В другом конкурсе нужно было нырять. Действительно до посинения. Мало того что погружаться всем пришлось неоднократно, чтобы всплывающие шары отвязывать, так еще переснимали наши ныряния неоднократно. В результате вода — плюс тридцать, а мы дрожим синие от холода.
     Никогда не забуду конкурс с насекомыми. Ну вроде как мы насобирали жуков и собираемся ими закусывать. Бодров снимает платок, а на блюде — господи боже ты мой! — черные, страшные жуки копошатся. Панцири хитиновые блестят. Мы обомлели. А Бодров говорит: испугались, мол? Ладно, будем считать это тренировкой. И притаскивает каких-то белых червей. И представляете, после хитина эти белые скользкие ублюдочки кажутся вполне съедобными. И мы макаем их в горчицу и... едим! Ужас! Причем нужно было язык показать при этом — дескать, жую, под язык не прячу.
     — Все съели, а конкурс вы проиграли. Почему?
  
   — Дело в том, что второй этап конкурса был таким: представители команд должны были съесть эту гадость еще раз. И кто быстрее. Мы бросили жребий. У нас выпало Анечке. А у другой команды — Сергею. Так он — бывший десантник! Ему — что червь, что лягушка. Пока Анечка червяку головку откусывала, он своего мигом сожрал.
     — Однако! А психологическое напряжение в чем сказывалось?
     — Так ведь у нас была задача не командой продержаться, а остаться одному. Нужно было стать не просто героем, а последним героем. В этом-то и заключалась интрига игры. Причем, как вы уже поняли, все это происходило на фоне далеко не комфортных условий.
     — Что вам тогда хотелось больше всего?
     — Мне уже ничего не хотелось.
    
     Надежда Семенова, только вернувшись домой, в Балашиху, сумеет объяснить, почему ей “ничего не хотелось”. Дело в том, что существование на острове сводилось к поиску пищи и дров, соревнованиям и многочисленным интервью, из которых позже монтировались фильмы. Сил и времени не оставалось не то что на какие-то желания, но и на самые простецкие мечты. К тому же существование в замкнутом, по сути, пространстве под постоянным прицелом видеокамер порождало раздражение. Собой, соседями, постылым островом.
    
     — Трудно было сдерживать себя?
  
   — Скажем так: игра отмыкала тайники души. И тогда на свет появлялись те качества характера, которые раньше были скрыты. Обнажались не только положительные, но и отрицательные качества. Ну, может быть, я неверно выразилась. Не то чтобы отрицательные... Просто в обычной жизни многие вели бы себя иначе. Как же вам объяснить... Ну, вот пример. Наташа и Боря наловили раков-отшельников. Огня у нас пока нет. Они маленькие, сырые, есть нечего. Держать просто так? Протухнут. Я их выпустила в море. А наши ловцы так расстроились. Начали говорить, что я их специально выпустила, чтобы им досадить. Кстати, когда у нас появился огонь, мы снова наловили раков-отшельников. Сварили. И что же? Вонючие, горькие, и опять есть нечего.
     — Может быть, если бы вы действительно оказались на необитаемом острове — вы относились бы друг к другу более терпимо. А здесь — телекамеры, постоянные интервью, где вообще-то нужно быть предельно откровенным. Ведь в результате этих откровенностей кто-то должен был выбывать из борьбы. Может быть, это создавало почву для интриг?
     — Возможно, так и было. В любом случае, для меня, например, это было очень серьезным психологическим испытанием. То мне вдруг стало казаться, что именно остров — это и есть настоящая жизнь. А все, что было в Москве, — это какой-то сон. Или фильм, который я когда-то про себя смотрела. В таком состоянии я пробыла три недели. Передо мной выбыло шесть участников. Потом на очередном совете пришла моя очередь.
     — Что поставили вам “в вину”?
  
   — Я узнала много интересного про себя. Было сказано, что я хитрая, умная, даже страшная и пытаюсь подчинить себе племя. Кстати, раньше — в доостровной жизни мне тоже доводилось слышать, что я хитрая и стремлюсь подчинить себе других. И я всегда оправдывалась: нет, что вы, я простодушная, а не хитрая. А теперь я не оправдываюсь. Может быть, это нормальная реакция женщины, которая не намерена сдаваться, которая борется за выживание?
     Я знаю, что Наташа Тэн почему-то просто возненавидела меня. Она очень хотела победить. И на первом этапе мой голос оказался в общем-то решающим, и она осталась. Подошла ко мне. Я, говорит, буду голосовать только вместе с тобой. А я и сказала ей, что раньше, на отборе, я была против ее кандидатуры. Вот и заполучила врага.
     Но я также знаю, что из тех, кто остался, у меня были и сторонники. Так что голоса разделились. А по большому счету, я очень вовремя ушла с острова.
    
     Когда Надежда Семенова вернулась домой, ее, как и всех участников проекта, два дня исследовали медики и психологи. Врачи откровенно сказали ей, что организм здорово истощен. Если до отлета его, если можно так выразиться, сила оценивалась в 1200 единиц, то по возвращении этот показатель не превышал 350.
    
 
    — Наверное, свой последний совет вы не забудете никогда...
     — Да все советы племени — занятие не для слабонервных. Даже чисто физически. Ведь для съемок совета зажигали множество факелов, костров, плошек. А попробуй посиди-ка среди замечательной душной тропической ночи среди моря огня... И вот сидишь под черным жарким небом, как овощ в парнике. Таешь. А совет идет, собственно, по тебе. По твоей кандидатуре. Я уже поняла, что теперь — моя очередь. Я очень тепло попрощалась с Анечкой — это самая настоящая тургеневская барышня. И то, что у них с Сережей так все сложилось, — это очень здорово. Еще я за Ванечку очень болела. Ему девятнадцать лет, а он уже настоящий мужчина. Не скандалист, всех выслушает, но у него всегда своя позиция, свои принципы. Это очень хорошо. Честно говоря, я думала, что он победит. Не случилось.
     Но вернемся к “моему” совету. Там сделано все так, что “отчисленный” с острова “домой” не возвращается. Гасишь свой факел, забираешь рюкзачок и выходишь со съемочной площадки. На выходе тебя встречают охранник, сотрудник проекта. Сажают в лодку и везут на базу.
     А уж там ты начинаешь понимать, что такое счастье. Ложка, кружка, туалетная бумага — это элементы счастья. Душ, ванна с шампунем — вообще неземное блаженство.
     Так получилось, что до отлета в Москву я еще двенадцать дней провела на обжитом острове. Домой рвалась страшно. Не радовали ни бунгало с кондиционером, ни лобстеры, ни омары. Кстати, мое возвращение организаторы проекта отметили замечательным банкетом. Первое впечатление — попробовала виски — и не чувствую ничего. Словно воду пью. Вот, какая напряженная была.
     — Чего вам больше всего хотелось попробовать после кокосовой диеты?
     — Чай с мягкой булочкой. Помнится, на острове все мечтали то мяса нажарить, то салатов наделать. Теперь ничего этого не хочется. Могу есть только простую пищу — вареную картошку там, с огурцом. Никаких изысков.
     — Это не единственное изменение во вкусах, характере, привычках?
   
  — Лично для меня возвращение было очень трудным. Так вышло, что с острова-то я улетела, а в привычную жизнь вернулась далеко не сразу. Мне все не нравилось, все было плохо, у меня ничего не получалось. В Москве я была уже шестого ноября, а только под Новый год все стало как-то налаживаться.
     До этого мы встречались с ребятами, с авторами проекта. Мы смотрели первую серию нашей одиссеи. Если честно, то мне показалось, что все как-то насторожены, старые обиды продолжаются и только прячутся за словами радости. Я решила больше на эти встречи не ходить. Но когда нас собрали во второй раз, мы всей компанией проболтали до часу ночи.
     Изменилась ли я? Чувствую ли я эти изменения? Безусловно. После этой встряски я совсем другая. Я воспринимаю себя, жизнь, людей, события такими, какие они есть, и не пытаюсь все это без особой нужды переделывать. А еще каждое утро я просыпаюсь с таким ощущением радости и тихого восторга, какое бывает только на рассвете Восьмого марта.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру