Его штурмовали в основном женщины. Координатор литературной премии “Триумф” Зоя Богуславская и член жюри Владимир Познер почему-то держали двери Большого зала закрытыми до 19 часов — времени начала литературно-музыкального вечера, посвященного 10-летию этой негосударственной и очень денежной премии за высшие достижения в литературе и искусстве.
Толпа брала вход штурмом. В течение двух минут сиденья оккупировали первые захватчики, “хвостисты” стояли вдоль стен, устраивались на полу. К сожалению, концерт начался с получасовым опозданием. Темпо-ритм концерта развивался неровно. Похвальные слова ведущих — Богуславской и Познера — в адрес молодых триумфаторов оправдали не все выступавшие. Явно не проявили дарования стихотворцы. Прочитанные ими, в основном по бумажке, тексты были слабы и беспомощны. Прозаические словеса многообещающего Евгения Гришковца состояли из речевого мусора: возможно, перец остроты он забыл дома.
Безусловно, поддерживать грантом в 2,5 тысячи долларов истинные дарования — дело доброе и желанное. Молодая балерина, ученица Екатерины Максимовой, Наталья Балахничева была превосходна; явил изрядное мастерство и скрипач ансамбля “Виртуозы Москвы” Алексей Лундин. Публика горячо приветствовала своего давнего любимца Андрея Вознесенского. Звуковые ассоциации его стихов вдруг оказались очень эффектны для оперного голоса. Композитор Александр Чернышов озорно и мудро представил стихотворение Вознесенского “В желтом доме”.
Публика была вознаграждена за долготерпение выступлениями мастеров высшего класса — Алисы Фрейндлих и Аллы Демидовой. Великие актрисы, читая Мандельштама и Цветаеву, показали, что есть настоящая поэзия.
Белла Ахмадулина два больших произведения прочитала наизусть, вдохновенно и на едином подъеме. Отдельную песнь необходимо пропеть “Козлу на саксе” — несравненному Алексею Козлову. Собственное музыкальное сочинение маэстро посвятил поэтам трагичной судьбы, в частности, Николаю Заболоцкому, единственному из племени обэриутов вернувшемуся из сталинских лагерей живым. О смертоносных временах потихоньку забывают. Саксофон оплакал жертвопринесенных поэтов и писателей.
