Пока во многих странах наметился рост производства, Россия продолжает топтаться на месте. Надежды на российское экономическое чудо тают. В конце года мы продемонстрировали устойчивый нулевой прирост. В первые месяцы тенденция сохранилась. По мнению многих экономистов, с таким началом года впору забывать о “долгоиграющих” планах. Обещанного роста ВВП на 3—4% не будет. Инфляция зашкалит плановые 11—13%... Похоже, что Запад обходит Россию на вираже. Франция насчитала себе 2% прироста, а Америка аж 3,5.
По всем признакам Россия переживает очередной кризис экономической политики. Экономисты задумались над дилеммой: развивать ли промышленность или выкачивать деньги из страны бесконечным повышением тарифов? Может быть, даже правительство решится на что-то очень важное. Скорректирует прогнозы экономического развития страны. Может придумать что-нибудь и покруче, начиная с изменения валютного курса и кончая некими политическими выводами.
В конце прошлого года Министерство экономразвития успокаивало, что при единовременном повышении цен на услуги всех естественных монополий инфляция в 2002 году не превысит 15—15,5%. На деле, как отметил Александр Шохин, новые тарифы спровоцировали в конце года мощные инфляционные ожидания. Можно сказать, что они во многом предопределили высокий рост цен в январе. Руководители предприятий дружно стали закладывать в свой бюджет максимальный рост тарифов на будущий год. Промышленный рост остановился.
Прошлой весной и в начале лета, когда формировался бюджет-2002, компании-монополисты требовали от государства увеличить тарифы на их продукцию на 40—60%.
Мало кто сомневался, что их лоббистские возможности возьмут верх. Ведь только один процент роста для одной отдельно взятой монополии “стоит” около $100 млн.
Но в конце прошлого года монополиям пришлось ограничить свои аппетиты 35 процентами роста тарифов. Одновременно экономический советник президента Андрей Илларионов инициировал в коридорах власти дискуссию: занижены тарифы или завышены? В результате 24 января президент вроде бы еще ниже опустил планку монополистам, но... Когда стал очевидным январский всплеск инфляции, эта тема зазвучала с новой силой.
Рост тарифов все равно превышает официальный прогноз инфляции. Это значит, что для предприятий других секторов нагрузка на содержание монополий будет увеличена. А правительство тем не менее до сих пор не отменило своего решения о 35%-ном росте тарифов в 2002 году, и ничто не помешает монополиям добиваться его исполнения во второй половине года. Чиновники же как будто этого и не замечают. Герман Греф, например, заявил недавно, что в конце 2002 года правительство “возможно, рассмотрит” вариант повышения тарифов в случае изменения “политической ситуации”.
Тарифная политика государства выглядит довольно непоследовательной. Уже в этом году одни решения отменяли другие. Правительство сначала постановило повысить на 14% тарифы на грузовые железнодорожные перевозки, а затем, практически через неделю, премьер Касьянов передумал и лично отменил это решение. Очевидно, что Минэкономразвития продолжает колебаться между двумя концепциями высоких и низких тарифов, пытаясь совместить две разные экономические логики. А страну тем временем бросает как на качелях: то в коридорах власти монополисты берут вверх, то здравый смысл уносит кабинет министров в противоположную сторону. Все москвичи ожидают двукратного повышения цен на газ. Поговаривают, что к маю тема повышения тарифов на энергоносители зазвучит с новой силой.
С одной стороны, слышны возгласы: без срочного повышения тарифов естественные монополии ожидает кризис. Инвестиции иссякнут, а отрасли разорятся. С другой — экономисты призывают монополии сначала разобраться со своими издержками и инвестиционными программами, а уж потом задуматься о тарифах.
Эдак может и укачать до тошноты. На самом деле за прошедшее десятилетие цены в электроэнергетике выросли в 23503 раза, в газовой промышленности — в 35630 раз, на железнодорожном транспорте — в 17754 раза, а потребительские цены всего в 8578 раз. Более того, в 1995—1998 гг. из-за роста тарифов доля перерабатывающих отраслей во всем промышленном производстве сократилась с 49,1 до 43,1%, а доля сырьевых отраслей соответственно возросла с 50,9 до 56,9%. Они уже получили все, что могли.
Экономические показатели начала 2002 года говорят, что в нашей стране теперь все еще сложнее. Ухудшение внешнеторгового баланса и сокращение золотовалютных резервов ЦБ — далеко не сезонные факторы. Внутренний спрос и доходы населения падают. При этом впервые появились признаки роста безработицы, а в 19 регионах — трудности с выплатой зарплаты. И, наконец, в январе резко подскочила инфляция.
Конечно, можно настаивать, что январская инфляция это всего лишь сезонный всплеск цен или лживая статистика. Мол, лучше расслабиться и просто дождаться теплых деньков. А когда солнце пригреет — само все наладится. Пока же правильнее закрыть тему. В России, дескать, сезон есть плохой — зима. Форс-мажор. Значит, ничего не надо менять.
Пока же в феврале—марте рост цен будет меньше, чем в январе, но это уже в принципе ситуацию не меняет. Когда за один месяц выполнена квартальная “норма” роста цен, Минфин и ЦБ отступают. В России возникла принципиально новая макроэкономическая ситуация, чем полгода назад: высокая инфляция, снижение темпов роста промышленности и падение рентабельности предприятий.
Экономист Олег Вьюгин полагает, что инфляция — фундаментальная проблема, и свести ее к уровню запланированной теперь будет очень трудно. Ему вторят и другие аналитики. При сохранении невнятной экономической политики, говорят, ситуация вполне может выйти из-под контроля.
Любопытно, что в нашей стране быстрее растут цены там, где в деле участвует государство. Оно само подталкивает инфляцию. Казалось бы, госрегулирование тарифов естественных монополий существует для того, чтобы последние, пользуясь исключительным положением, не поднимали цены сверх разумного. На деле все происходит как раз наоборот.
