В России, как и в самой Югославии, к Милошевичу относятся неоднозначно. Но не признать, что в его словах на процессе много правды, сложно. По нашему “чеченскому” опыту мы знаем, в какой адский узел завязываются межнациональные конфликты, и что “правых-виноватых” в них по большому счету не найдешь... Однако Гаагский трибунал, похоже, для себя уже расставил все точки над “i” — стоило только посмотреть на зевающую во время речи Милошевича Карлу дель Понте.
Сейчас на процессе объявлен перерыв — судьи дожидаются свидетелей “преступлений Милошевича”. О том, что происходит и может произойти в Гааге, “МК” рассказал Борислав Милошевич — старший брат экс-президента Югославии, бывший посол в России, а ныне — просто бизнесмен.
— До его ареста. Сейчас мы иногда по телефону общаемся. Он каждый день звонит своей жене и детям, а мне — раз или два в неделю. Трибунал обеспечивает моему брату телефонную карту на полчаса в месяц. И все. Остальное покупается за свой счет. Как я понял из его слов, рядом с камерой находится телефонный аппарат. Оттуда он и звонит...
— Можно ли кому-то из родных посещать Слободана Милошевича в Гааге?
— Его посещает жена — она живет в Белграде. Но ей дают какую-то дискриминационную визу — всего на три дня, в последний раз вообще не дали. В Гааге это объясняют проблемой безопасности, но я это считаю одним из рычагов морального давления...
— Когда вы звоните брату, о чем с ним говорите?
— Надо исходить из того, что за Слободаном Милошевичем ведется постоянная слежка. Все его телефонные беседы, даже с женой, с детьми, со мной записываются и протоколируются. Когда он встречается с кем-нибудь, то при этом всегда присутствуют полицейские, видео- и аудиокамеры, а ночью и инфракрасные. Их установили, потому что Слободан требовал, чтобы ему выключили центральный свет, горевший в камере круглосуточно. Понятно, что в таких условиях мы говорим на общие темы...
Я иногда проверял: в России его поздравляли с днем рождения разные политики, отправляли письма. Вот Зюганов его поздравил с Новым годом, Рыжков, Зиновьев — но он ничего вовремя не получал. Задерживают, наверное, пока в Гааге переведут с русского. Однажды депутаты Госдумы отправили послание на бланке правительственной телеграммы, так ее вообще вернули, объяснив, что Голландия... не принимает телеграфных сообщений.
— Ваш брат на процессе выглядит “с иголочки”, как ему это удается?
— В тюрьме есть платная прачечная, стирают, гладят одежду. Есть и магазин, где можно купить продукты и приготовить, если тебе не нравится, что подают в тюрьме. Я его однажды спросил: “Как тебя кормят?” А он сказал: “Разве это пища? Это же топливо!” Когда приезжает жена, она передает книги, тапочки, может быть, какую-то вкусную еду — Слободан любит питу, наши традиционные слоеные пироги с сыром, с мясом...
— Он об этом даже не думал. У него были письменные гарантии, подписанные президентом Югославии Коштуницей, президентом Сербии Милутиновичем и премьером Сербии Джинджичем о том, что его не выдадут в Гаагу. Однако его выдали... Первой реакцией был протест, несогласие. Слободан считал себя преданным. И на самом деле то, что сербское правительство под руководством Джинджича передало его в Гаагу, — преступление. По югославским законам и конституции нельзя выдавать своего гражданина любому международному органу: суду или государству и так далее.
— Тем не менее, почему Милошевича, несмотря на гарантии, все-таки выдали? Говорят, что Югославии взамен обещали миллиардный кредит...
— В конце прошлого июня заканчивался срок, после которого истекало согласие американцев на материальную помощь Югославии. Речь шла о миллиарде и трехстах миллионах долларов. Экс-президент был выдан за два дня до истечения этого срока. Фактически его продали, будто раба на рынке...
— После бомбежек НАТО Запад дает какие-то средства специально на восстановление того, что оно разрушило?
— Нет. Они сейчас лишь сулят разморозить наши счета, списать какие-то задолженности...
— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Косове?
— Отделение Косова от Югославии свободно фигурирует даже в обвинительном акте на процессе. Почему бы и нет? На Западе Косово не считается частью Сербии. Запад вообще провел там выборы, а югославское правительство в этом помогло.
Я думаю, что Косово будет частью великой Албании. Уже сейчас в обвинительном акте госпожа дель Понте говорит о границах между Косовом и Сербией. Но, позвольте, это же автономный край! Какая граница у Краснодара, скажем, с Россией?
С 10 июня 99-го года, когда в край вошли силы под эгидой ООН, там шла этническая чистка. Взорвали 107 церквей, сожгли их. Слободан в своем выступлении сказал: “Мы по Си-эн-эн смотрим, как талибы взрывают статуи Будды, и, конечно, это пример вандализма. А видели ли вы хоть одну из ста церквей, взорванных в Косове? Хотя все они были под защитой ЮНЕСКО! Это были церкви тринадцатого, четырнадцатого, пятнадцатого веков с фресками...”
— Я, честно говоря, с удивлением ознакомился с обвинительным актом — в нем около ста пунктов. Это очень слабо и поверхностно: посредственные юристы пишут историю Югославии...
Например, вначале Слободана обвиняли в том, что он проводил идею великой Сербии, потом от этого пункта отказались. Ведь никакой “великой Сербии” не было, а была “великая Албания”. Она создается сейчас, причем создают ее ножом и гранатометом.
Часть обвинения строится на выступлении Милошевича на поле Косовом, в 89-м году. Тогда он выступал перед двумя миллионами человек. Трибунал вырвал одну цитату из контекста — “Перед нами еще новые сражения” — и говорит, что это националистическая речь. Но речь Слободана была, наоборот, посвящена необходимости согласия...
Еще один обвинительный пункт — события в Хорватии. Но ведь именно Запад поспешил признать Хорватию независимым государством. Германское правительство и Ватикан были впереди всех. Под их давлением согласился и Миттеран. Американцы тоже долго думали, а потом перехватили инициативу у немцев.
К чему это привело? В Хорватии была конституция, по которой страна — государство хорватского, сербского и других проживающих там народов. Но националистические власти утвердили конституцию, провозгласившую: Хорватия — государство хорватского народа. А в Хорватии жило тогда полмиллиона сербов. Они там веками жили. И взбунтовались. Пошла гражданская война, а в ней невиновных нет. Все стреляют. И везде резня. Югославия — это как у вас Кавказ. Народ горячий...
А Босния — сначала Алия Изетбегович согласился не отделяться от Югославии, но под давлением США снял свою подпись. Так и началась гражданская война в Боснии. Многие предупреждали, что так будет, — в том числе и Милошевич.
В 93-м году появился западный план о прекращении боевых действий, о разделении территории, установлении границ Боснии и Герцеговины. Боснийские сербы с ним не согласились. Милошевич, несмотря на это, подписал план и начал блокаду боснийских сербов. Но трибунал говорит: “Это только для видимости”. Какая видимость, когда там были международные войска, наблюдатели?!
— Скажите, почему ваш брат отказался от помощи адвоката?
— Думается, что нет адвоката, который мог бы выступать так, как он сам. У Слободана юридическое образование, которое позволяет ему самому защищаться. Многие удивляются, как он умело провел перекрестные допросы. Был, например, один свидетель-албанец, который говорил, что в его деревне не видели ни одного оаковца (ОАК — освободительная армия Косова. — Авт.). А Слободан спросил его: “В этой деревне был памятник Боро и Рамизу?” Боро — черногорец, а Рамиз — шептар, они были партизанами во время Второй мировой войны. “Да, — говорит, — был, но его снесли”. — “А какой теперь там памятник?” — “А теперь памятник погибшим из ОАК...”
— На процессе Милошевич продемонстрировал съемки немецкого телевидения, которые должны были подтвердить его правоту. Как он их достал?
— Передали из Белграда соратники по партии. Все было легально. Слободан имеет право затребовать для процесса различные документы. Но вообще это не суд, а фарс, судилище какое-то. Оно даже финансируется очень подозрительно — не из средств ООН, а из источников Саудовской Аравии, Джорджа Сороса и прочих неправительственных организаций.
— Оказывает ли нынешнее югославское руководство поддержку экс-президенту?
— Наоборот. На днях было опубликовано интервью премьера Сербии Зорана Джинджича журналу “Шпигель”. В нем он говорит, что Слободан Милошевич манипулирует судом. Это, мол, надо прекратить, закончив побыстрее процесс, осудив экс-президента... Но нельзя сказать, что позиции там однозначны.
— А как простые югославы реагируют на процесс в Гааге?
— Согласно последнему опросу, 41% поддерживает Милошевича. Внимание ко всему этому повысилось. Люди видят, что он защищает не только себя, но и народ, и армию, и полицию.
— Этого я не знаю... Всего через процесс пройдет около 350 свидетелей. При этом говорят о так называемых “защищенных”, тайных свидетелях, тех, чье имя никто не должен узнать. Это ни в какие правовые рамки не лезет...
— Говорят, что Примаков собирается поехать в Гаагу и дать показания?
— Евгений Максимович готов свидетельствовать в пользу Милошевича — он мне сам об этом заявил. Я не могу сказать, что он стопроцентно согласен со всеми политическими ходами Слободана. Но я читал две последние книги Примакова — он рассказывает о том, как в начале апреля 99-го летал в Белград, после переговоров со Шредером и Шираком. Ширак Примакову звонил много раз и говорил: “Вы привезите какой-то сигнал от Милошевича — и мы сразу прекратим бомбардировки”. Примаков получил не просто какой-то сигнал, он получил документ — обязательство Милошевича немедленно вывести войска из Косова, как только остановят бомбардировки. Но Примаков еще не вылетел с белградского аэродрома, как последовал новый удар. Шредер, даже не дожидаясь отчета, полной информации о встрече с Милошевичем, сказал, что уступок мало...
— И когда же Евгений Максимович собирается вылететь в Гаагу?
— Слободан его, конечно, пригласит. Но на само приглашение есть процедура. Сначала прокурор исчерпает всех своих свидетелей. А затем Слободан даст списки иностранных свидетелей. Он уже озвучил имена многих: Клинтон, Шредер, Ширак, Олбрайт, Кофи Аннан...
Всем им он хочет задать вопросы. Думаю, что им будет непросто отвечать. Я лично уверен, что они побоятся. Хотя бывший итальянский министр иностранных дел Дине сказал: а почему бы нет? Уэсли Кларк, натовский генерал, тоже ответил, что охотно поедет...
— Чем может завершиться процесс?
— Я надеюсь, что он сорвется... Любой нормальный суд отверг бы обвинительный акт, базирующийся на предположениях, вероятностях, политических соображениях... Нужно безотлагательно пересмотреть меру пресечения Слободану Милошевичу, как это предложила Госдума России. Пока самое главное — дать ему защищаться свободным, никуда он не уедет.
— А почему вы сами не стали возвращаться на родину?
— После ареста брата нечего мне там делать... Я работаю здесь в частной фирме. Фирма русская. Занимаюсь инжинирингом, консалтингом и немножко коммерческими делами, пытаемся торговать нефтепродуктами с Югославией. А мой единственный сын все получил в России. Он закончил в Москве французский лицей, потом юрфак, теперь поступил в аспирантуру МГУ. И свое будущее связывает в основном с Россией.
О чем Милошевич говорил в суде
...Вас ведь вообще не интересует, сколько моджахедов прибыло в Боснию или Косово, которых арестовывали с саблями, служащими только для того, чтобы отсекать головы. Но их отпускали. Итак, когда из Аравии прибывает тот, кто отсекает головы, — считается нормальным, если он проезжает две тысячи километров до Боснии, чтобы помочь Изетбеговичу. Но если сербы отправляются на помощь сербам — это уже нечто такое, чем обвинение должно серьезно заняться.
Я попрошу показать фотографии. 4 апреля рядом с селами Маданай и Нейе в три приема подверглась бомбардировке колонна албанских беженцев, в основном женщин, детей и стариков, которые возвращались в свои дома... Я вам скажу, почему в них стреляли. Потому, что они возвращались в свое село. Вопреки концепции агрессора, распространившего ложь о том, что албанцы бегут от сербской армии и полиции.
А ровно через месяц, когда бомбили еще одну колонну албанских беженцев, были зафиксированы переговоры летчика с его командным центром. Летчик сообщает, что это не военная колонна, что он видит трактора, крестьян. Но он получает от командного центра ответ: выполняй приказ! И он наносит ракетный удар по колонне. Погибли 50 человек... Посмотрите на убитого ребенка! Это один из 26 детей, которые пострадали при бомбардировке... Прокурору, наверное, скучно — вижу, зевает...
Вместо мира как результат присутствия “миссии безопасности” — КФОР — и гражданской миссии ООН мы имеем 3000 убитых, большей частью сербов, но и других граждан неалбанской национальности, 2500 похищенных, из которых про 1300 человек ничего не известно. Изгнание более 360000 человек сербского и неалбанского происхождения под “защитой” ООН. В отдельных случаях КФОР месяцами скрывал изувеченные тела сербов, тем самым соучаствуя в преступлениях. Вместо того чтобы защищать границы, КФОР допустил, чтобы в Косово и Метохию прибыли несколько сот тысяч граждан Албании и албанцев из Македонии...
