* * *
Основательный исследователь и беллетрист Грег Кинг отдал 12 лет изучению всех вышедших материалов о царской семье и написанию собственного сочинения “The Last Empress”. В Москве книга появилась в переводе В.В.Кузнецова под названием “Императрица Александра Федоровна”. В чем ее новизна? Другие мемуаристы и авторы не затронули того обстоятельства, что ровно половину своей жизни (22 года!) принцесса Алиса (Аликс) Гессенская провела в великом герцогстве Гессен-Дармштадском, а затем в Англии, у бабушки, королевы Виктории, женщины мрачного мироощущения. Десятилетия, до конца жизни, королева носила траур по своему рано умершему мужу, принцу Альберту. Аликс с детства сторонилась общества незнакомых людей. Готовя себя к конфирмации, часами простаивала на коленях, читая молитвы. Она приучила себя к мысли, что жизнь ее будет наполнена высшим предназначением.
На всех фотографиях Николай II рядом с царственно-прекрасной Александрой Федоровной проигрывал своей жене в значительности. Казалось, он сознательно уступает первенство своей любимой Аликс. В изысканных письмах к мужу Аликс неустанно поучала Ники: “Прояви свою волю и не позволяй другим забывать, кто ты”. Распад императорской России Грег Кинг рассматривает параллельно с разрушением личности царицы, в характере которой переплелись фатализм, религиозная экзальтированность, склонность к пышности и роскоши, свойственные Аликс еще в детстве и в девические годы.
Во всех подробностях Кинг рассматривал загадочную связь царской семьи с Распутиным, цитировал странные письма царицы к Григорию, которыми тот хвастался в пьяном угаре, что порождало сплетни о распутстве царицы. Старец в книге у Кинга наделен фантастически сильным гипнозом. Одним взглядом он врачевал цесаревича, истекающего кровью. Сильнейшие страницы писатель посвятил убийству Распутина во дворце Феликса Юсупова.
Менее известен русскому читателю факт предательства английского короля Георга V, не пожелавшего предоставить царской семье убежище в Англии, когда Временное правительство России в лице министра иностранных дел Милюкова и самого Керенского вело переговоры с премьер-министром Ллойд-Джорджем и настаивало на ее немедленной эвакуации: “Это последняя возможность обеспечить свободу этим несчастным и, возможно, спасти им жизнь”. Кинг, очевидно, точно определил причину предательства Георга V. Страх за собственное положение толкнул короля на столь постыдный шаг: “Он воображал, что Александра и Николай представляют собой угрозу его трону”. Этот отказ Георга V автор назвал позором, несмываемым пятном на репутации английской королевской семьи.
* * *
Книгу “В мраморном дворце” великий князь Гавриил Константинович писал вдали от родины с единственной целью — исполнить долг перед памятью своего любимого отца, великого князя Константина Константиновича, больше известного под псевдонимом поэта К.Р., и погибших братьев. Брат Олег погиб на войне в 1914 году, Иоанн, Константин и Игорь был сброшены живыми в шахту вблизи Алапаевска вместе с князем Владимиром Палеем и великой княгиней Елизаветой Федоровной, старшей сестрой царицы, принявшей монашество после кончины мужа. Несчастных страдальцев большевики забросали гранатами.
Воспоминания Гавриила Константиновича — дневникового характера. С воодушевлением он рассказывает, например, о последнем придворном бале, подробно описывает наряды и драгоценности вдовствующей императрицы Марии Федоровны и императрицы Александры Федоровны. С особым удовольствием автор мемуаров повествует о театральной жизни Петербурга, вспоминает о спектакле по пьесе отца “Царь Иудейский”, в котором играл не только отец, но и два брата Гавриила. Влюбленный в балерину Мариинского театра Антонину Нестеровскую, Гавриил тайно обручается с ней, а перед самой революцией вступает в морганатический брак. Сюжет о том, как ему удалось вырваться из большевистских лап и уехать за границу, включает массу неизвестных фактов из жизни большевистской верхушки.
* * *
В 1933 году в США на английском языке вышла книга великого князя Александра Михайловича “Воспоминания”. Затем — на французском. Теперь она наконец доступна и нам. Внук Николая I, дядя Николая II, Александр Михайлович женился на сестре царя Ксении, и не в рассвете молодости, а пройдя серьезный путь самосовершенствования, познания, путешествий на русских кораблях к Цейлону, Фиджи, Дарджилингу, к Моллукским островам. Великий князь — остроумный рассказчик и одаренный беллетрист. Он обладал множеством достоинств государственного человека. И для России, возможно, открылся бы счастливый и естественный путь — без революций и сотрясений, окажись каким-то чудом на царском троне великий князь Александр Михайлович.
Он прожил бурную жизнь. Здесь и любовь, и адюльтер, и разочарования, и расставание с Ксенией. И нам довелось быть допущенным к его сердечным тайнам и прикоснуться к беспощадному самоанализу мыслителя и жизнелюба. Судьбе угодно было уберечь Александра Михайловича от гибели — ему удалось уехать из столицы, хотя два его брата Николай и Георгий были расстреляны советской властью в Петропавловской крепости. А брат Сергей Михайлович был расстрелян в Алапаевске вместе с другими великими князьями.
Захватывающе интересно он рассказывает о привычке русских мореплавателей обзаводиться временными женами. Когда корабль два года стоял в порту Нагасаки, на смотрины невесты русского великого “самурая” пришли 60 девушек. Александр Михайлович заключил контракт с миниатюрной красавицей, одетой в кимоно сапфирового цвета, вышитое белыми цветами. Александр Михайлович знал несколько иностранных языков и в Японии в совершенстве овладел японским.
Разрушительный путь России к революционному краху, которому содействовали Николай II и Александра Федоровна, раньше других был предугадан великим князем, о чем Александр Михайлович постоянно предупреждал царя и не скрывал своего негодования в последнем разговоре с Аликс о Распутине. Книга воспоминаний Александра Михайловича изобилует подробностями, фактами, яркими встречами и диалогами. Он беспощаден в оценке преступлений, виновниками которых были близкие царю люди.
* * *
Все эти книги издал Игорь Захаров. В этом же ряду и “Воспоминания” Зинаиды Гиппиус. Пронзительны и парадоксальны ее зарисовки портрета Блока. Он для нее — “Мой лунный друг”. Безжалостная Зинаида, прощаясь с очень больным поэтом, в ответ на его вопрос: “Вы, говорят, уезжаете?” — отвечает жестоко: “Что ж... Тут или умирать — или уезжать. Если, конечно, не быть в вашем положении”. Но эту внезапную бестактность Блок словно бы и не заметил: “Я ведь вас очень люблю...” — “Вы знаете, что и я вас люблю”, — призналась Зинаида.
Очерк о Брюсове обнаруживает прокурорскую суровость Гиппиус по адресу “одержимого”. Оценки ее точны: “Брюсов — человек абсолютного, совершенно бешеного честолюбия... Что какое-то безумие есть в нем, сидит в нем — это видели почти все”. Поэтическая элита и литературный Парнас 10—20-х годов не прощали Брюсову его службу советской власти. Но, преодолев в себе отвращение к “предателю”, Гиппиус по-человечески понимала степень внутреннего неуюта интересной личности “в мире дьявольском”. И ее обобщение идет дальше конкретной личности: “И в сожженной страстью душе, даже страстью самой страшной и ненасытной, остается способность к страданию”.
Может быть, самый лучший очерк у Гиппиус — набросок личности Розанова. Со всей страстью человека, потерявшего Россию навсегда, Гиппиус пишет свою Вырубову — “Маленький Анин домик”. До Гиппиус никто так размашисто и безжалостно не наносил ударов по Распутину. Она пишет о его похоти, тщеславии и страхе: “Он тычется в разгул, в похабщину — знай наших, все прочь с дороги!”
К сожалению, ее очерк “Мережковский. Он и мы” написан рассудочно, почти со стороны. А так хотелось бы от нее теплоты и сердца. И остается загадкой странный тройственный союз Дмитрия Мережковского, Дмитрия Философова и Зинаиды Гиппиус, в течение 12 лет проживавших вместе, хотя в их парижской квартире было просторно и балконы выходили на четыре стороны.
Устав от разменной монеты современной прозы, испытываешь огромное удовольствие от погружения в мемуарный пир, который нам предоставили современные издатели.
