— В армии много женщин, но мало жен, — сказала как-то в интервью Алла Григорьевна, жена командующего ВДВ Георгия Шпака.
Где вы теперь, мои школьные подруги? Чей предел мечтаний — гордо прошагать в свадебном платье через КПП училища к Вечному огню. А через месяц начать новую жизнь на новом месте — в военном гарнизоне — честной мужниной женой.
Другого способа выбраться из занюханной глубинки и увидеть белый свет своими, а не Сенкевича глазами не было.
У Маринки — большая стирка. Старенькая “Вятка”, подарок родителей к свадьбе, давно не работает. Приходится копошиться вручную. Семилетняя дочка виснет на шее: “Нам с братиком надоело с одним папкой жить. Мам, не уезжай больше в эту дурацкую Чечню”.
Марина — медсестра в госпитале. Муж — химик-огнеметчик, капитан, косая сажень в плечах. Она же, как сама признается, трусиха по жизни. Громче всех визжала, когда травили в домах тараканов — бич гарнизонного бытия.
— Больше всего на свете я боюсь за Алешу, за мужа, — вздыхает Марина. — Огнеметчиков, как и снайперов, отстреливают в первую очередь.
Когда началась вторая чеченская война, Марина не спала ночами. Все ждала, что Алексея отправят в опасную командировку. Отказаться нельзя — уволят.
Ожидание — страшнее смерти. И Марина сама добровольно написала рапорт в Чечню: “Я так рассудила: у женщины больше шансов выжить. Медсестры все же в госпиталях, а не на линии огня. Зато Алешу никуда не отправят, не осиротят двоих детей. Он им теперь и за папу, и за маму”.
Как-то колонну, с которой ехала Марина, обстреляли в горах. Она едва схоронилась меж мертвых солдатских тел. “Я худенькая, слабая, смерть меня не заметила...”
“Нечего тебе, Алексей, за бабскую спину прятаться. Пришел твой черед воевать”, — порекомендовали в родной части, когда Марина в первый раз вернулась домой.
“Не пущу!” — разревелась Марина, бросившись, как на амбразуру, на входную дверь.
И снова написала рапорт.
— За себя проще бояться, чем за близких. В Чечне я уже третий раз. Если со мной что случится, с детьми муж останется, защитник. А от меня какой толк? Я трусливая...
А между двумя этими, как считают бойцы, безупречными женскими ипостасями — целый батальон неустроенных бабьих судеб, разбитых семей...
— Все беды от того, что ребята себе неправильно спутниц жизни выбирают, не по душе, — рассуждают прожженные офицеры. — Под венец многие, особенно иногородние, бегут на втором и третьем курсах, чтобы в увольнительную почаще уходить и ночевать не в казарме — при чем тут любовь-морковь?!
В конце учебы лейтенантские свадьбы идут сплошняком, с апреля до сентября. Ехать на новое место службы без жены — плохая примета. В первый же год сопьешься.
Обручальное колечко 16-летняя Алина надела через неделю после выпускного бала. Хотелось первой похвастаться перед подругами всамделишным мужем: “Для солдат он — суровый командир, а мне кофе в постель подает”.
Мамина любимица — только и умела, что колбасу на бутерброд положить. А тут: уборка, готовка, копеечная зарплата, неустроенный быт. На тыщу верст по периметру — голая тундра.
Медовый месяц Алина как-то перетерпела. Потом сбежала домой. “Если любит — напишет рапорт на увольнение и приедет ко мне. В армии остались одни идиоты и лентяи, а из баб — дуры!”
— Уф, сколько соперниц надо было победить, чтобы заполучить прыщавенького курсантика, это счастье в погонах, — фыркает 39-летняя Наталья, жена подполковника. — Билет в кино стоил 25 копеек, а дефицитное приглашение на танцы в училище — рупь. Я флакончик польских духов “Быть может” на новогодний карнавал в летке поменяла. А самые наглые лезли через дырку в заборе.
В офицерском клубе полумрак, культурно. “Есть такая профессия — Родину защищать” — огромная агитка на стене с Алешей Поповичем на переднем плане. На заднем — в проходе — наседают взбудораженные “невесты”: “Я ноги в модных сабо подожму, чтобы не испачкались, и меня толпа в зал по воздуху вносит, — вспоминает Наталья. — Самостоятельно вперед лучше не рыпаться, косы пообрывают...”
Впрочем, игра стоила свеч. Перспективы у будущих лейтенантш были поистине обалденные: ГДР, Венгрия, Чехословакия, валютные чеки, шикарные обновки.
Многие, чтобы хоть как-то отвлечься от буржуазной тоски на чужбине, рожали. Карапузам-оккупантикам повезло — в ограниченном контингенте их откармливали не отечественным геркулесом, а невиданными доселе банановыми йогуртами.
“Мама, а что мы будем сегодня кушать?” — худенький Ванечка заглядывает Ирине в глаза. Она не знает, радоваться ей или плакать. Сегодня семья старшего лейтенанта Федорова, командира мотострелковой роты, пирует — свекровь из Зеленограда прислала наконец посылку. Соленые огурцы, картошечка, кулек шоколадных конфет.
А когда роскошество закончится, опять придется жрать грибы-мутанты с полигона.
— Хорошо, что у нас в стране так много лесов, полей и рек, — невесело шутит 23-летняя Ирина. — Мы держимся на подножном корму. Зарплаты и пайковых хватает лишь на самое необходимое. Говорят, в Кремле офицерам льготы и надбавки вообще отменить собираются. Но мы же тогда совсем погибнем...
А задача отца — все это обеспечить.
Поэтому и выходили раньше девчонки замуж за сильных и мужественных курсантов.
Поэтому сейчас стараются обходить их стороной.
— Нынешние молодые офицеры — это вариант для тех, кто боится остаться в старых девках, — уверены бывалые свахи. — Гражданский поматросит и бросит, а у вояк все серьезно. Самому-то вонючие носки стирать неохота. Так что уж лучше синица в руках...
А как же романтика самой мужской профессии?
Она, конечно, осталась. И по-прежнему жены офицеров- подводников перед автономкой передают капитану подлодки любовные письма. А уж тот каждую неделю отдает эти весточки по одной их мужьям.
Потом, когда закончится долгий поход, офицерские жены встретят своих любимых на пирсе. Помашут платками, возьмут на руки детей.
Они верят, что все будет хорошо.
Они такие красивые, эти женщины.
Только очень рано стареют.
Сколько в нашей армии настоящих полковниц?
24 женщины носят погоны полковника, 167 — подполковника, 542 — майора.
Наибольшее количество военнослужащих-женщин — в Сухопутных войсках. За ними следуют ВВС, ВДВ, РВСН, ВМФ. А самые распространенные армейские специальности у дам — медик (72 процента), связист (7 процентов), финансист (около 4 процентов), военный переводчик (2—3 процента). В 201-й мотострелковой дивизии (Таджикистан) и на 102-й российской военной базе в Армении из слабого пола составлены целые расчеты зенитно-ракетных комплексов.
Более тысячи женщин-военнослужащих участвовали в боевых действиях, примерно половина из них — на территории Чечни. Порядка 300 человек награждены орденами Мужества, “За военные заслуги”, медалями “За заслуги перед Отечеством”, “За отвагу”, Суворова, Жукова, Нестерова.
Есть среди дам-военных свои рекордсмены. Офицер Светлана Протасова — единственная в мире женщина-пилот истребителя “МиГ-29”. Ее коллега, подполковник Галина Кошкина, налетала на различных типах вертолетов больше 600 часов...