Московский международный художественный салон “ЦДХ-2002”. Центральный Дом художника. Крымский вал, 10. По 24 марта.
Традиционный салон бывшего Союза художников СССР, ныне — Международной конфедерации художников. Опять же традиционно делится на две части: официозную и коммерческую. Судя по всему, ряды членов конфедерации хиреют. Хотя на салоне представлены и прибалты, которые все реже участвуют в подобных мероприятиях, от некоторых художественных союзов наших бывших братских республик выступало по одной-единственной галерее. Так что в центральной части салона — зале номер 17 — даже пустовато. Зато вокруг царит настоящий салон. Как оборкой, салон огибает официальную часть, и там занят каждый сантиметр. На этот раз организаторы заломили такую цену за метр площади, что стены оказались порезаны на узкие полоски по 2—3 метра. Куда галерейщики, естественно, постарались впихнуть все у них имеющееся. В этой массе есть, безусловно, и вполне стоящие вещи, но рассмотреть что-либо и понять, какой галерее или художнику принадлежат произведения, почти невозможно. Некоторые галеристы рассказывали нам, как они пытались выделить свою экспозицию, натянув на стену задник. “У нас — концепция!” — сказали им, заставив фон убрать.
Удивила Третьяковка, устроив на салоне скудный по содержанию спецпроект “Соцреализм вчера и сегодня. Актуальные реалисты”. Видимо, не хватило рабочих рук принести еще пару-тройку работ буквально из-за угла, где находится новое помещение галереи. Почему именно эти художники, давно уже умершие (при чем тогда “сегодня”?), считаются актуальными, осталось без ответа. Ну хорошо, Григорий Нисский писал значительно и веско. Опять же Александр Дейнека сам по себе очень хороший художник, особенно ему удавались здоровые, в теле, физкультурницы. Но, оказывается, актуальными надо считать еще и нескольких прибалтов — Эвальда Окаса, Рихарда Уутмаа и киргиза Урала Тансыкбаева . Сюда же вдруг вписался и Павел Корин с действительно очень хорошим “Портретом Н.А.Пешковой”.
Но круче всех выступила Академия художеств. В духе времени она показывает инсталляцию Бориса Мессерера “Реквием по Веничке Ерофееву”. Мессерер, изначально театральный художник, выстроил некий алтарь из старых столов, ящиков из-под стеклотары, которые уставил сплошь пыльными старыми бутылками со свечами с портретом гениального алкоголика в центре. Непродвинутые зрители, привыкшие к благообразному изобразительному искусству, испуганно косились. В воздухе проносился шепот: “Представляете, это Мессерер!”. Более же прогрессивной публике, глядючи на такой салон, приходила в голову более практичная мысль: “Напиться, что ли?”
