Милиция бросилась искать убийцу, но безуспешно. А к вечеру он сам вместе с адвокатом явился на улицу Водников, в ближайший к суду ОВД “Покровское-Стрешнево”. И сдался.
Это случилось 1 февраля сего года. Хладнокровным злодеем оказался не профессиональный киллер, а тихий пожилой ученый из Брянска. А прилюдно казненным — его бывший зять, московский предприниматель.
Вообще-то Станислав Степанович Будаговский, 61 года от роду, доцент кафедры физики Брянской государственной инженерно-технологической академии (БГИТА), в Москву не собирался. Но накануне к нему домой, в Брянск, позвонил судья и попросил срочно приехать на судебное заседание: человек, обвиненный в мошенничестве, в ходе процесса вдруг изменил показания. Ученый захватил с собой дипломат, куда с обычной аккуратностью уложил обрез, сделанный из охотничьей двустволки со спиленным “под корень” прикладом. Сел на поезд и к шести утра прибыл в столицу.
“Мы с зятем друг друга ненавидим”
Потерпевшим по делу о мошенничестве значился 33-летний Сергей Черенов, бывший муж единственной дочери доцента Будаговского Натальи. В тот день Черенов заранее договорился подбросить к суду на своей “Ниве” двух других свидетелей, оперативников из окружного ОБОПа. Слушание уголовного дела было назначено на 12.00. К 11.50 они подрулили к суду.
— А вот и тестюшка мой шкандыбает, — протянул Черенов, заглушая мотор недалеко от входа в здание.
Встреча родни, пусть даже и бывшей, произвела неизгладимое впечатление на всех, кто оказался в этот момент около суда, на улице Свободы. Тесть неожиданно выхватил ружье и в упор выстрелил в зятя. Да так, что выстрелом снес Черенову полголовы. Кто был во дворе суда, сразу легли: а вдруг еще раз шмальнет?
Рассказывает оперативник Виктор Чмырев, который во время происшествия сидел в череновской “Ниве”:
— После выстрела Будаговский остался стоять у машины как бы в нерешительности. Поднял ствол, прицелился, опустил. Снова поднял... опустил. Мы не дышали — я на переднем сиденье, мой напарник, Александр Михайлов, сзади. Машина-то стояла вплотную к бортику, выскочить быстро было невозможно. Наконец дед отошел. “Ну, наше второе рождение!” — подумали мы.
Будаговский стал уходить. Мы выскочили из “Нивы”. Оружия у нас нет — ехали давать показания, а в суд с оружием нельзя. Я вытащил мобильник, набрал 02, пробежал несколько метров вслед за ним. Александр закричал: “Стоять, милиция!”.
Будаговский остановился, повернул дуло в нашу сторону. Я спрятался за колонну, Александр присел за какую-то иномарку. Но дед ружье опустил и свернул направо. Мы снова за ним: “Стоять, милиция!”. Рядом с судом — криминальная милиция. Забежали туда, попросили оружие. Экипаж свободный подвернулся — бросились вдогонку. Но Будаговский уже смешался с толпой и исчез.
А вечером сам явился в милицию. И сказал:
— Мы с зятем друг друга ненавидим.
“Ружье я приобрел на законных основаниях, взял с собой для самозащиты. Укоротил его осенью 2001 г. для удобства перевозки, так как в Брянске у меня дача, а на даче участились грабежи”, — написал он позже в протоколе “явки с повинной”.
Физика-убийцу отправили в Бутырку. А уголовное дело, которое осталось без потерпевшего, вернули из суда на доследование. Что ж это за дело такое?
“Жду подлянки от бывших родственников”
Виктор Чмырев:
— В начале ноября прошлого года в ОБОП СЗАО с заявлением обратился Сергей Черенов. Парень простой, лицо добродушное, открытое. На рынке ЦСКА торговал постельным бельем. Сказал, что ему позвонили на домашний телефон — будто бы его “заказали”. Но стали шантажировать: “За 6 тысяч долларов ты узнаешь весь расклад”.
“В бизнесе у меня все нормально. Единственно, откуда жду подлянки, — от бывших родственников, — жаловался бизнесмен операм. — Делю с бывшей женой “трешку” в Митине и ребенка. Хочу, чтоб ребенок остался со мной, а квартиру готов разменять: пускай супружница идет в однокомнатную. Я квартиру сам купил, деньги занимал. Я это в любом суде докажу...”
Еще торговец посетовал, что у бывшей жены с головой “неладно”: хотел ее в ПНД на учет поставить, но воздержался. Теперь жалеет.
Через пару дней Сергей Черенов перезвонил в ОБОП: неизвестный назначил ему встречу около кинотеатра “Байкал”.
Виктор Чмырев:
— Черенов встретился с ним у самого кинотеатра, а мы “выставились” вокруг и наблюдали. Появился мужчина — крепенький такой, лысый. В доказательство “заказа” предъявил Черенову его любительский снимок (похоже, взятый из альбома у бывшей жены), схему расположения дома в Митине и клочок бумаги, где был записан его домашний телефон. И объяснил бизнесмену, что того за 6 тысяч долларов “заказал” бывший тесть, Будаговский.
Черенов принес с собой только 1 тыс. долл. — перед этим оперативники сделали с купюр ксерокопии и переписали номера. Разговор с шантажистом записывался на пленку.
Мужчину задержали, как только тот получил деньги и собрался уходить. К такому повороту событий он не подготовился: “Ребята, да вы чего? Оставьте меня, я пойду, ладно?”. Оказалось, частный предприниматель Амангельды Аманов, 1958 г. р., уроженец Туркмении, женатый, имеющий троих детей. Живет в Брянске.
Его история навскидку походила на правду. Когда-то Аманов заочно окончил ту самую инженерно-технологическую академию, где преподавал Будаговский, тесть Черенова. Некоторое время работал в следственном изоляторе, вольнонаемным с правом прохода в зону. Там вполне мог завязать криминальные связи.
“Расклад” выходил такой: заказчик несостоявшегося убийства — Будаговский; Аманов скорее всего посредник. Ну а киллеры... Киллеры — “неустановленные лица”.
В Москву доставили Будаговского. Но его участие в подготовке убийства зятя подтвердить так и не смогли — и отпустили.
Ирина Сергеевна, жена Будаговского:
— Мы с дочкой узнали обо всем, только когда Стасика отпустили из Москвы, из милиции. “Что случилось? — спрашиваем. — Это правда, что ты Сергея заказал?” А он только твердит: “Но не до такой же степени...”. И понимай как знаешь.
В конце января в Тушинском суде начали рассматривать уголовное дело Аманова — первоначальное обвинение в вымогательстве переквалифицировали на мошенничество. Но на второй день процесса обвиняемый вдруг начал отказывался от своих показаний.
“Люди ученые, сами бы разбирались”
Брянск забурлил: до чего же докатились наши ученые? Это ж надо — профессора начали убивать бизнесменов! Хладнокровно убивать: метко целиться, умело уходить с места преступления.
Никакой Будаговский не профессор, а обычный доцент в вечно перепачканном мелом мятом пиджачишке. Пожилой, удручающе правильный дядька. Еще бы — 20 лет ходил на кафедру физики мимо массивного, позеленевшего от времени бронзового Ленина, подпирающего потолок на третьем этаже академии.
И все же он действительно — убийца. Какой же он человек?
Строгий — никогда не выдаст студентам на руки учебный журнал: сразу себе “пятерок” понаставят. С чувством юмора — как-то бросил студенту, который путался в ответах: “Вы должны нравиться женщинам, поскольку выражаетесь крайне загадочно”. Эрудированный — цитатами так и сыплет. Скромный — на групповых фотографиях всегда пристраивается с краешку.
В общем, вся академия потрясена: что это нашло на нашего тихого специалиста по ядерной физике?
Доцент БГИТА Константин Евтюхов:
— Впечатление о нем крайне положительное. Профессионал высочайшего уровня. Жил скромно, трудился в нескольких местах, чтоб копейку заработать. Дочка его училась в Москве, одно время наукой занималась — он гордился ею страшно. А потом она вернулась домой... знаете, трагически. И теперь его жена говорит: “Муж застрелил зятя, чтобы спасти семью”.
Выяснилось, что научная братия как облупленного знает и Амангельды Аманова. Правда, вовсе не в связи с преступным миром города Брянска, а как обычного враля и неудачника. Аманов когда-то работал лаборантом на кафедре вычислительной техники под началом жены Будаговского, женился на сотруднице институтской бухгалтерии. Туповатый, но трудолюбивый “Гена” всегда выручал коллектив на субботниках — метлой-то никому не хотелось махать. Потом ушел из института, но в жизни так и не преуспел — грузил мешки с картошкой, работал на стройках.
В однокомнатной квартире — выцветшая, согнутая безденежьем жена, два голодных любопытных пацана. Самому Аманову там принадлежит лишь один туркменский ковер.
Антонина Ивановна, жена Аманова:
— Неудачник он. С августа без работы. Решил навестить родителей, собрался в Москву, в туркменское посольство за визой. Мне Ирина Сергеевна потом попеняла, будто он предал Будаговского. А зачем им было его в свои дела вовлекать? Люди ученые, сами бы разбирались... Соблазнили его легким заработком.
Ирина Сергеевна Будаговская:
— Амангельды подошел к Стасику на улице и сказал: “Станислав Степанович, я еду в Москву, могу чем-то помочь?” Знал, что у нас там проблемы. Неужели вы думаете, что муж, если бы он искал исполнителя убийства, обратился бы к этому... болвану?! Он ему действительно заплатил — 1 тысячу рублей. Но за другое...
“Меня не учили — сковородкой по голове”
Ирина Сергеевна Будаговская:
— Представляете, мне вчера сказали о муже как о покойнике: “Зато он прожил хорошую жизнь”. Но ведь правда — хорошую. В молодости работал в Обнинске, затем пускал реактор в Армении, был начальником лаборатории на Нововоронежской АЭС. Он мог вместо новых ботинок купить в букинистическом книгу, а на сдачу — апельсинов дочке. Или вместо нового пальто — байдарку...
Наша дочка родилась в 69-м, отец ее любил и боготворил. На елке раз пятнадцать подбежит к хороводу, проверит, не вспотела ли. Повез в Москву, готовил с репетитором — поступила в хороший вуз. На каникулах дочь поехала в деревню и там познакомилась с Сергеем. Поженились. Но зять был — крест нашей семьи. Сынок директора совхоза, ему все можно. На первом курсе у себя в Можайском районе сбил насмерть мотоциклом мужчину. Его быстренько “отмазали” и отправили в армию — в Германию...
Ирина Сергеевна Будаговская прерывает свой монолог, и мы идем на улицу, на остановку. Станислав Степанович в последнее время обязательно встречал дочь после работы, а утром не выпускал ее из квартиры, не осмотрев предварительно двор. Ирина говорит, что при жизни им угрожал Сергей Черенов, а после его смерти — многочисленные Сергеевы родственники.
Увидев рядом с матерью незнакомку, Наталья, молодая красивая женщина, на миг останавливается и опасливо глядит на меня. Но поговорить не отказывается. Хотя погибшего Сергея в этом доме стараются забыть как страшный сон.
...Братья-предприниматели помогли Сергею заработать на квартиру в Москве. В 1996 году у супругов родилась дочка Катя. А уже через год у Черенова появилась другая женщина, Ирина, намного его старше.
Наталья Будаговская:
— Тому, кто через это не проходил, на словах объяснить невозможно. Скандалы, унижения: не то говоришь, не так суп наливаешь. И это целых три года. Говорят, другая жена дала бы сковородкой по голове — и все. Но меня не учили сковородкой! В конце концов у меня сдали нервы. Я переболела гриппом — и просто не смогла встать с постели. Ни знахарки, ни медикаментозное лечение не помогали. Тогда приехал папа и забрал меня домой.
“Хочешь — уезжай, а ребенка я не отдам”, — отрезал Черенов.
— И мне пришлось оставить Катю, — Наталья опускает глаза. — Я мужа боялась. Папа переживал из-за меня ужасно. Сбился с ног, но нашел хороший медицинский центр, где меня вылечили за два месяца.
Из акта экспертизы психиатрической клинической больницы №1 им. Алексеева:
“Больная с февраля по ноябрь 1999 г. на фоне затяжной психотравмирующей ситуации и самолечения перенесла реактивное состояние шизоморфной структуры, из которого к моменту окончания лечения полностью вышла. В настоящее время наличие какого-либо психического расстройства не обнаруживает. Может осуществлять воспитание ребенка”.
Откуда взялся этот акт? Наталья развелась с мужем, а потом подала в Тушинский суд иск о разделе квартиры. Сергей в ответ выдвинул встречный иск — об определении места жительства ребенка. Настаивал на психиатрической экспертизе бывшей жены, уверял, что она не может полноценно воспитывать дочь. И Наталья, стиснув зубы, добровольно легла в психбольницу на экспертизу.
— Я-то ничего, — передергивает она плечом. — А вот что с Катькой там творят?
“Позовите убийц Будаговских”
Судебная волынка между бывшими супругами началась еще в 1999 году. 16 мая 2001 г. Тушинский суд вынес наконец решение: отдать девочку матери. Черенов опротестовал его в Мосгорсуде — получил отказ. Но Мосгорпрокуратура, в свою очередь, опротестовала судебное решение, и дело пошло на новое рассмотрение... Словом, конца-края не видать. А ребенок — с отцом. Даже поговорить с Катей по телефону Будаговским в последнее время никак не удавалось. Как утверждает Ирина Будаговская, ее муж уплатил пресловутую тысячу рублей Амангельды Аманову как раз за то, чтобы тот разведал: в Москве ли внучка, стоит ли у дома машина Сергея. И именно для этого дал номер зятевой “Нивы” и его фотографию. Аманов отчитался — позвонил из Москвы, сказал: “Видел Сергея, но без Кати”.
Вторая жена Черенова, Ирина, которая теперь живет в его квартире в Митине, долго откладывала встречу со мной. В конце концов она согласилась побеседовать лишь по телефону.
— Да-да, Катя все эти годы жила с нами, звала меня мамой. Но мы не запрещали Наталье звонить ей, приезжать. Сейчас девочку забрали родители Сергея, и мы ее не отдадим.
— Ирина, вы собираетесь продолжить ее воспитание?
— Да.
— Но ведь это странно, при живой-то матери?
Молчание в трубке.
— Кто-то собирается оформить опекунство? Вы?
— Это решит семья.
Год назад по запросу Тушинского суда специалисты Комплекса социальной помощи детям и подросткам при Комитете образования Москвы провели психологическую экспертизу 6-летней Кати. Вот выдержка из нее:
“Обследование... выявило высокую потребность девочки в биологической матери; искаженное внушением представление о реальной ситуации — не пережитая потеря матери, страх потери отца (“я знаю, мама бросила меня”, “в Брянске папины... (пауза)... наши враги, они его хотят ни за что посадить”).
Размывание, искажение прямым и косвенным, в том числе изощренным, внушением образа матери отцом и так называемой функциональной “няней” (имеется в виду мачеха. — Авт.) является вмешательством в личную жизнь ребенка... и может расцениваться как психологическое насилие.
Родная мать неправомерно поставлена в невыгодные условия общения с ребенком под контролем заинтересованных лиц в квартире, которая ранее была местом ее совместного проживания с дочерью и ее отцом. Девочка демонстрирует условно-выгодное поведение — то, которого от нее ждут, постоянно вынуждена контролировать выражение чувств, опасаясь причинить вред отцу и “няне”.
Выводы: длительная психотравмирующая ситуация разрушительна для последующего развития ребенка...”
Можно представить душевное состояние, в которое ввергли любящего дедушку Будаговского эти строки. Да тут от жалости и горя впору на стенку лезть! Это за квартиру судись хоть десяток лет — кирпичам ничего не станется. А ребенок, жизнь которого ломают на глазах у деда, не может ждать. Обе — и дочь, и внучка — оказались в большой беде...
1 февраля, в тот злосчастный день, когда Будаговский застрелил Черенова, к нему на работу, в академию, позвонила... 6-летняя Катя. Разумеется, номер ей услужливо набрали старшие, они же подсказали невероятный, калечащий душу ребенка текст: “Позовите убийц Будаговских! Вы знаете, что дедушка убил моего папу?”.
— Мы не можем даже поехать в деревню за Катей — боимся, — рассказывают Ирина Сергеевна и Наталья. — Нам сказали: “Приедете — готовьте себе два гроба”. Там тесть — царь и бог, лучшие его друзья — местные милиционеры.
“Решил проблемы в Брянске — решу и в Москве”
В конце 1999-го, едва придя в себя после бегства из семейного гнездышка, Наталья, не сказав мужу, забрала дочь из детсада и увезла в Брянск. В Брянске 4-летней тогда Катьке понравилось. Дедушка сдувал с нее пылинки, обещал завести живого хомячка. Была составлена целая программа: сперва покупаем клетку, потом — мисочку, потом — самого хомячка.
Сергей Черенов подстерег их во дворе, когда они шли в магазин за мисочкой. Ударил тестя в лицо (физик получил сотрясение мозга), усадил Катю в машину и уехал. Испуганная Катька орала нечеловеческим голосом.
Черенова задержали на посту ГИБДД, но отпустили за 5 минут до того, как Будаговские примчались туда на такси. “Я решил проблемы в Брянске, решу и в Москве”, — позвонил ликующий зять среди ночи. В Брянске было возбуждено уголовное дело, Сергея судили за нанесение тестю телесных повреждений и освободили по амнистии.
В ноябре прошлого года Будаговские предприняли еще одну, отчаянную и абсолютно наивную, попытку забрать Катю. Приехали в детсад втроем, с положительным решением Мосгорсуда. Но Катька, увидев мать, спряталась и заплакала. А воспитательница закричала:
— Приехала психбольная мама за ребенком! Уйдите, из-за вас ребенок весь дрожит.
Пока Наталья с бывшим мужем разбирались в милиции, мачеха Ирина потихоньку вывела девочку через задний ход.
“Я прищучил Сергея”
До Брянска я рассуждала так: что он за человек, этот доцент-убийца? Спокойно подошел, выстрелил, рука не дрогнула. Меткий, похоже, охотник — еще бы, прямиком из брянских лесов. Хладнокровный, злой — вернее, злобный. Из тех, кто за свое кровное горло перегрызет.
Все оказалось иначе. Заядлым охотником Будаговский не был. Разве только в мечтах... Ружье, преподнесенное ему на 40-летие, 20 последующих лет пылилось на антресолях. Только взносы в охотобщество платил регулярно. Верил в правила, жил по бумажке. Докладные писал, контрольные правил. “Правильный” человек — в науку свою верил, в писаный закон, в справедливый суд.
Теперь скажите: как должен поступить глава семьи, привыкший оберегать и защищать своих любимых женщин в любой ситуации? А если ситуация абсолютно тупиковая? Может, в голове у него и впрямь “переклинило” и ему показалось, что лишь обрез — единственное средство спасения?..
Ирина Сергеевна Будаговская:
— Я позвонила ему на мобильник. Слышу голос адвоката: “Говорить ей?”. Потом трубку взял Стасик: “Я прищучил Сергея”. — “Что-что ты сделал, не поняла?” — закричала я. “Убил Сергея...”
— Если бы суд решил это очевидное дело по существу, в возможно короткие сроки и решение было бы исполнено, то ничего подобного не случилось бы, — отрезал следователь окружной прокуратуры СЗАО Евгений Алымов.
В такой ситуации любое неосторожное или грубое слово могло бы стать последней каплей. И стало — кровавой каплей.
Говорят, в Бутырке Станислав Степанович выглядит человеком, который сбросил с себя тяжкий груз. Раньше был нервным, озабоченным, а теперь — расслабился.
Сокамерники относятся к нему с сочувствием.
