Каждый новый министр здравоохранения, а их за последние десять лет сменилось уже семь, старается что-нибудь перестроить в нашем бедном здравоохранении, которое от непрекращающихся реформ находится в состоянии коллапса.
Что же проповедует нынешний восьмой министр Юрий Леонидович Шевченко?
На последнем Пироговском съезде врачей России он озвучил грандиозную идею: давайте, говорит, часть функций государства, т.е. Министерства здравоохранения, передадим общественности. Это значит создадим параллельную министерству структуру со своими штатами и зарплатами, которая будет выполнять функции Минздрава.
Естественно, сферой деятельности для новой организации были выбраны наиболее перспективные направления в медицине, которые приносят реальную пользу. Но пользу не практическую, а денежную... для тех, кто будет работать в этих общественных организациях. Именно это, как выяснилось, больше всего необходимо для нас с вами сегодня. На Пироговском съезде и после него не было всеобщего ликования по поводу позиции министра и даже наоборот.
Во время Пироговского форума министр делегировал несколько человек от съезда на встречу с Президентом. Говорят, или он сам говорит, что у него прямые связи и приятельские отношения с Путиным. Ни одного кардинального вопроса, волнующего практическое здравоохранение, например, как улучшить обслуживание больных в поликлиниках и в больницах, о медикаментах, поставлено не было. На неоднократные вопросы Президента, какие же шаги по улучшению народного здравоохранения вы и мы должны предпринять, ответа так и не последовало. Но, вернувшись на съезд, министр заявил, что Президент нас во всем поддерживает. Стыдно-то как!
Дальше — больше.
Решили министр и его ближайшее окружение продолжить реорганизацию здравоохранения. Важнейший вопрос, кто держит в руках финансы. И как бы уменьшить число этих рук?
И тут пристально взглянули они на Великую Российскую Академию медицинских наук. “Великую”, потому что, несмотря на долгое унизительное безденежье, она как-то выжила. И более того — начала выздоравливать: увеличился ее бюджет, наладилась работа.
Вот тут-то — самое время! — за подписью министра здравоохранения, на имя министра финансов летит бумага, прямо скажем, иезуитского содержания: “...Передача Минздравом России финансирования академических клиник непосредственно Российской академии медицинских наук приведет к децентрализации системы управления здравоохранением (?! — Авт.), к распылению бюджетных средств (?! — Авт.) и в итоге (а теперь держись, дорогой читатель! — Авт.) к снижению эффективности высококвалифицированной медицинской помощи населению”.
Как научились писать! При чем здесь население? Что, разве сегодня клинические подразделения академии не лечат больных? Да они являются ведущими в стране! Другое дело, что основное число больных лежат не в академических институтах, а в тысячах обычных больниц: в городских, районных, поселковых и пр. Вот где, действительно, “высококвалифицированную помощь” нужно повышать и срочно! Но не академия, а Минздрав должен внедрять в практику последние научные достижения.
“Кроме того, — пишет министр, — практика показывает, что руководство клинических учреждений в силу профессиональной специфики образования, как правило, не имеет соответствующих навыков по ведению финансово-хозяйственных операций и осуществлению контроля за эффективностью расходования бюджетных средств”.
Милый министр! Прочитали бы Вы внимательно, что подписали. Можно Вас спросить прямо: а Вы, руководя финансами целого министерства, имеете специальное образование финансиста? Я бы на месте выдающихся отечественных руководителей клинических подразделений Российской медицинской академии, которые выстояли в самое трудное время и сохранили свои коллективы, подал бы на Шевченко в суд за обвинение в профессиональной непригодности.
Когда назначали академика Е.И.Чазова министром, он уже был директором Кардиологического института Академии медицинских наук СССР и, следовательно, по логике нынешнего министра, не имел “соответствующих навыков по ведению финансово-хозяйственных операций и осуществлению контроля за эффективностью расходования бюджетных средств”. А он, нынешний, точно имеет.
Потому-то и заканчивает письмо совершенно недвусмысленно: “На основании вышеизложенного и с целью эффективного использования материальных и денежных ресурсов считаем целесообразным передать учреждения здравоохранения, подведомственных РАМН (т.е. Академии. — Авт.), Министерству здравоохранения Российской Федерации, с приведением в соответствии отчетности”.
Ясно? Министр убивает сразу двух зайцев: во-первых, переводит все денежные потоки на себя. А во-вторых, разрушает Российскую академию медицинских наук.
И это уже не шутки. Это покруче. В прошлые времена его бы назвали агентом империализма со всеми вытекающими отсюда последствиями...
В своем письме президент РАМН, академик РАМН проф. В.И.Покровский пишет: “Президиум РАМН категорически возражает против передачи “учреждений здравоохранения, подведомственных РАМН” Министерству здравоохранения Российской Федерации. Данное обстоятельство окажет негативное влияние на развитие медицинской науки и отечественного здравоохранения”. И это уже правильно, и это — государственная позиция.
Теперь о последней, известной нам, идее министра и его заместителя. Я имею в виду приказ за номером 78 от 13 марта 2002 г. “Об организации государственного учреждения “Научно-исследовательский Центр здоровья детей Министерства здравоохранения Российской Федерации”.
У нас в стране уже есть государственное учреждение — “Научный Центр здоровья детей” той же Российской академии медицинских наук. Это крупнейшее научное и лечебное детское медицинское учреждение для детей, в котором работает столько профессоров и кандидатов медицинских наук, сколько не работает ни в одном педиатрическом НИИ страны. Этот Центр является истинным флагманом отечественной педиатрии. Зачем же нам второй такой же с таким же названием и аналогичными функциями? И почему его надо делать в той же Москве, разве у нас больше земли в России нет и проблемы со здоровьем детей имеются только в Москве?
Но название — еще не беда. Суть дела — беда. Этот Центр — искусственное слияние двух учреждений: НИИ педиатрии и детской хирургии МЗ РФ, который расположен на Талдомской улице Москвы, и Российской детской клинической больницы (РДКБ) Министерства здравоохранения РФ, которая расположена в конце Ленинского проспекта. Это примерно вниз по диагонали через весь город...
Что побудило Минздрав предложить такое слияние двух самодостаточных медицинских учреждений? Оказывается, опять: “В целях рационального использования бюджетных средств федерального бюджета”.
Что такое РДКБ? Это крупнейшая в стране клиническая детская больница. Больница является клинической базой Российского государственного медицинского университета и Российской медицинской академии последипломного образования.
На ее базе размещены: НИИ детской гематологии МЗ РФ, НИИ клинической генетики РАМН и 14 клинических кафедр, возглавляемых выдающимися отечественными детскими врачами.
В 1000-коечную больницу ежегодно поступают, в основном из отдаленных регионов России, около 15 тыс. пациентов на стационарное лечение и более 20 тыс. получают амбулаторную консультативно-диагностическую помощь. И всё — бесплатно.
Детей Москвы здесь не более 15—17 процентов.
Основной задачей больницы является оказание практической помощи детям из всей России.
РДКБ пользуется огромным авторитетом среди детских врачей страны. За последние годы, особенно с приходом в руководство больницы проф. Николая Николаевича Ваганова, который был много лет заместителем министра здравоохранения, курирующим охрану здоровья материнства и детства (благодаря именно Ваганову в период перестройки детская служба не рухнула окончательно), больница стала еще лучше.
Н.Н.Ваганов создал ассоциацию детских больниц страны, стал выпускать для них специальный журнал. Все педиатры страны считают его одним из самых эрудированных организаторов детского здравоохранения.
Последние три года своей жизни он потратил на то, чтобы Правительство РФ приняло специальное Распоряжение о привлечении кредита Эксимбанка США для финансирования закупок медицинского оборудования, с целью переоснащения больницы, на сумму в 35 миллионов американских долларов. Учитывая значимость больницы, Правительство России приняло специальное Распоряжение по этому поводу, которое подписал В.В.Путин.
Зачем же теперь сформированному и хорошо работающему учреждению сажать на голову еще один НИИ? Думаю, что только для того, чтобы показать свою активность и участие во временной моде.
Второй “сливаемый” — самодостаточный институт педиатрии и детской хирургии. Он располагает своей базой, в том числе и клинической. Все хирургические подразделения расположены на территории московской детской (тоже клинической) больницы им. Сперанского, имеют отдельный большой корпус, работают рука об руку с руководством больницы, без всяких проблем. И это нужно разрушить?
Есть в этом решении и этические проблемы. Проф. А.Д.Царегородцев, ректор НИИ педиатрии и детской хирургии, прекрасно знает проф. Н.Н.Ваганова. Всю эту постыдную историю провернули тогда, когда Н.Н.Ваганов был в официальном отпуске. За день до выхода главного врача на работу в больнице появился профессор А.Д.Царегородцев вместе с заместителем министра здравоохранения Е.Д.Дедковым.
Они очень торопились. Собрали руководителей больницы и сказали по сути так: “Власть переменилась. Теперь директором у вас будет проф. Царегородцев”. Прямо как на московском пивном заводе. Не хватает только группы захвата, собак, и хорошо, что врачей не уложили на пол лицом вниз с наручниками на руках.
Бурлит сейчас больница. И правильно делает. Нельзя так с народом. Не с простым народом. А с одним из самых квалифицированных коллективов детских врачей страны и зачастую последней инстанцией в судьбе детей. Начали бурлить и НИИ, которые на базе больницы, и 14 клиник. Врачи не верят сладким заверениям А.Д.Царегородцева и министерства, что все останется так, как есть.
И что особенно интересно: и месяца еще не прошло, как в Министерстве здравоохранения обсуждался вопрос о присоединении НИИ педиатрии и детской хирургии к вновь образуемому “монстру” “Научно-исследовательскому Центру здоровья Минздрава РФ”. По какой-то причине это не удалось, и в спешном порядке решили “слить” институт с больницей. Выходит, цель — лишь бы кого-нибудь с кем-нибудь слить?
Во всяком случае, обоснование этому решению самого Шевченко звучит по меньшей мере странно: в телеинтервью министр перепутал все цифры. Он заявляет, что в результате слияния в РДКБ количество услуг увеличится с 14 до 58. На самом деле это в НИИ педиатрии оказывают сегодня только 14 услуг, а вот как раз в РДКБ их уже 68. И они почти полностью перекрывают услуги НИИ. Зачем же так передергивать факты?
Слияние этих институтов ни на каплю не улучшит лечебную и научную работу и вообще детское здравоохранение страны. Это просто волюнтаристское решение, которое даже не было обсуждено на коллегии Минздрава. Это показуха, а не “оптимизация и реструктуризация здравоохранения”. Такой реструктуризации здравоохранения нет нигде в мире. Опять кампания. Опять вхолостую. Началась “гигантомания”, которую мы уже проходили, и передел собственности, но уже в медицине.
Когда говорят о переделе собственности, я всегда задаю себе вопрос: для кого передел и кто за этим стоит?
В какой-то степени вину с министра можно снять, т.к., по слухам, он часто делает то, что вкладывают ему в голову его ближайшие помощники.
Однако кое-что он делает и без них. Одним из первых деяний министра, не успел он приземлиться из Санкт-Петербурга в Москву, была организация в Москве нового института грудной хирургии. В Москве проблем с койками для операций на легких и сердце нет: сейчас в городе 14 крупных медицинских учреждений, которые занимаются хирургией органов грудной полости и не заполнены полностью. Есть проблема отсутствия денег на дорогостоящие операции. Но деньги, оказывается, на создание собственного института у министра есть. Если снимут, то не возвращаться же в Питер на свою прежнюю работу. “Запасной аэродром” за государственный счет.
Резюме. Не настала ли пора провести широкую дискуссию, в которой должны участвовать и врачи, и пациенты страны, и ответить на вопрос: какую мы хотим построить медицину и куда мы идем? Не группка в 2—3 человека должна решить этот вопрос, а мы все. Тем более когда дело касается педиатрии, которая — это уникальный факт — при повышении общей смертности в стране добилась снижения детской смертности!
Сегодня здравоохранение на перепутье. Нужно выбрать правильное направление. Должны быть рассмотрены альтернативные программы организации здравоохранения, серьезно обоснованные, учитывающие современную ситуацию и, главное, направленные на улучшение здоровья народа. Уже пять лет прошло после постановления правительства о путях развития отечественного здравоохранения. Давайте посмотрим, что правильно и что нет.
Что делать! Не повезло нам на министра здравоохранения и его первого зама (доктор А.И.Вялков), курирующего лечебное направление. Не дай Бог, еще что-нибудь придумают. Хотелось бы, чтобы не успели. Неужели мы из миллионов не можем найти двух-трех, кто не одиозен, знает нужды и чаяния практического здравоохранения и способен принимать разумные решения?
НЕТ РЕБЕНКА — НЕТ ПРОБЛЕМЫ
Минздрав полностью одобрил эту позицию
Скандал, связанный с ликвидацией Российской детской клинической больницы, набирает обороты. Решение министра здравоохранения о слиянии больницы с НИИ педиатрии для коллектива РДКБ было полной неожиданностью. 19 марта в больницу приехали представители Минздрава и предполагаемый руководитель будущего объединения, ректор НИИ педиатрии г-н Царегородцев, чтобы разъяснить приказ врачам. Но игры в демократию запоздали. Представителям Минздрава удалось лишь публично сесть в лужу.
Замминистра здравоохранения г-жа Шарапова, судя по ее выступлению, когда-то увлекалась книжками Карнеги: на врачей сыпались аккуратные фразы “мы с вами должны решить”, “это наше с вами общее дело” — и так далее в соответствии с американским первоисточником. Но фокус не удался. Отдельные высказывания вызывали громкий смех: так было встречено сообщение о том, что “весь мир идет по пути глобализации”. Обиженная на бурную реакцию врачей, г-жа Шарапова даже пригрозила: уйду, мол, сейчас и ничего объяснять не буду. А еще пыталась поклясться, что лечение останется бесплатным. Но ее исповедь отклика не встретила. Тем более что на главный вопрос — в чем практическая польза от слияния двух совершенно разных учреждений? — замминистра так и не ответила.
А вот выдержка из открытого письма коллектива сотрудников РДКБ, кафедр Российского государственного медицинского университета, НИИ детской гематологии министру здравоохранения Юрию Шевченко:
“...За годы работы больницы в ней пролечено более 160 тысяч детей из всех регионов страны... Изменение профиля нашего учреждения с практического на научный значительно снизит доступность специализированной медицинской помощи для детей из разных территорий страны. Госпитализация больных в учреждения научного профиля осуществляется с учетом тематики исследований, преимущество имеют “тематические” больные...”
Вслед за Шараповой на кафедру поднялся будущий руководитель Центра г-н Царегородцев. В лучших чиновных традициях 70-х годов оратор путался в показаниях, по-разному отвечая на один и тот же вопрос. Совершенно ошарашило зал выступление одной из мам. Она рассказала, что когда-то вместе с целым коллективом родителей приходила на прием к г-ну Царегородцеву, просила помочь больному малышу. Его ответ потряс прямотой: “Ваши дети слишком дорого обходятся государству. Нет ребенка — нет проблемы”.
На эту реплику мамы г-н Царегородцев ответил молчанием. А итог подвел главврач РДКБ:
— Я не позволю превращать свой коллектив в пешку! — заявил Николай Ваганов. Врачи аплодировали своему главному несколько минут. Но это вряд ли произвело впечатление на министерских чиновников. Отменять приказ пока никто не собирается.
