...Под всякой могильной плитой лежит всемирная история.
Г.Гейне
Весна — время праздников. От 8 Марта рукой подать до Дня дурака. Не успеешь оглянуться — улицы запестреют растяжками “Мир. Труд. Май”. Потом — Пасха. И, наконец, праздник, который отмечают мужчины и женщины, правые и левые, верующие и атеисты, — День Победы.
Историки до сих пор спорят, сколько же миллионов наших солдат перемолото ради этого светлого праздника в кровавой мясорубке Великой Отечественной. И никто не знает числа тех, кто еще так и не похоронен...
Специально для розыска без вести пропавших в СССР создали общественную организацию — Союз поисковых отрядов. За десять лет своего существования поисковики нашли и захоронили с отданием воинских почестей более 150 тысяч “потерянных” останков советских солдат и офицеров, установили тысячи имен тех, кто числился без вести пропавшим, разыскали их родственников. Но, по мнению членов союза, в лесах, болотах и оврагах ждут своего часа еще тысячи и тысячи неоплаканных родней...
Солдат стран гитлеровской коалиции в нашей земле тоже покоится немало. Италия и Япония предпочитают разысканных погибших соотечественников хоронить на родине. Германия такую роскошь позволить себе не может: слишком много немцев полегло на Руси. Потому правительства и заключили соглашение, суть которого в двух словах такова: воинские захоронения бывших противников на своей территории содержать пристойно. А при необходимости — выделять под них участки земли “безвозмездно и на неограниченный срок”. Вот только у народа никто ничего не спросил... Оттого и разыгрываются драмы: “Мы, жители поселка Менделеево Солнечногорского района Московской области... собравшиеся на митинг по случаю решения об установке памятников фашистским оккупантам на солнечногорской земле, выражаем КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ПРОТЕСТ против строительства кладбищ, мемориалов, памятников гитлеровским оккупантам и их союзникам, в том числе и на землях, находящихся в частных владениях. Преступлениям фашистов нет срока давности. Это гитлеровцы пришли на нашу землю! А теперь на наших глазах нарастает волна геноцида и подлого предательства интересов граждан России...” — записали в резолюции митинга менделеевцы. Скандалами сопровождались сооружения немецких кладбищ в Волгограде и Новгородской области. Страсти по тому же поводу кипят во Ржеве...
“Пришла пора пересмотреть свое отношение к памяти побежденных. Русский народ всегда был великодушным. Прошло 60 лет. Сколько можно ненавидеть? Может, оставим в покое немецкие кости в нашей земле? Разве кости бывают гитлеровскими или сталинскими?” — пишет в редакцию 76-летний участник войны А.А.Аствацатурьян.
Таких писем немного. Несоизмеримо больше — в поддержку менделеевских ветеранов. Истина, по-моему, как всегда, посередине:
“У нас в Можайском районе есть Бородинское поле, — пишет Н.С.Копина из Можайска. — После сражений 1812 года осталось много захоронений. Благодарные русские потомки поставили своим солдатам памятники. Рядом были захоронены французские солдаты. Им тоже французы поставили памятники, которые стоят до сих пор. И ни у кого они не вызывают ненависти.
Я ушла добровольцем на фронт в шестнадцать с половиной лет, и что такое доля солдата на фронте, хорошо испытала на себе. Мое мнение: была жестокая мировая война, гибли солдаты. И если немцы хотят, пусть ставят памятники своим...”
Памятники солдатам-французам не оскорбляют даже самых ярых патриотов, потому что они возникли, только когда увековечили память русских героев. Но как стерпеть русскому человеку ухоженность немецких погостов, если рядом — покосившаяся пирамидка с поблекшей надписью и ржавой звездочкой?
H H H
Каждое лето более шестидесяти тысяч добровольцев отправляются в поисковые экспедиции. В отрядах можно встретить и школьников, и вполне серьезных взрослых. Причем самых разных политических убеждений и вероисповеданий.
Но отыскать останки — полдела. После возвращения из экспедиции начинается не менее трудоемкая и кропотливая работа в архивах. Ребята буквально сутками сидят над архивными боевыми донесениями: повезет — удастся установить имена и остальных погибших в том бою.
Нередко в одной траншее находят останки и наших, и немецких солдат. Если у немца на груди целый жетон — значит, он без вести пропавший. По немецким правилам жетон убитого при похоронах разламывали: половина оставалась в могиле, вторая — отправлялась в “органы”.
— Нас просят сообщать о находках в Минобороны. Но хоть в России, хоть в Германии чиновники лишь переложат папку с “делом” в архиве: из графы “Пропавшие без вести” человек попадет в графу “Безвозвратные потери”. Искать родню в чиновничьи функции не входит, — делится наболевшим председатель правления Союза поисковых отрядов Юрий Смирнов.
— В 90-м, работая под Волоколамском, нашли много немцев. Сделали временное захоронение. И пошли в администрацию города: что делать? Начни мы тогда строительство мемориала — не обошлось бы без скандала. Но мы полтора года терпеливо разговаривали с местными жителями — и через СМИ, и в каждый дом наши ребятки сбегали. Конечно, первый вопрос у всех: а где вы собираетесь делать немецкое кладбище? Ну, конечно, не в центре, а в двух километрах от населенного пункта, рядом с дорогой. И люди не возражали. Теперь мы туда постоянно прихораниваем. Поставили деревянный крест, насадили березки. Приезжают на могилки из Германии. И никто не в обиде.
Строить кладбища вопреки воле людей — это только провоцировать сопротивление и вандализм. Вот во Ржеве надумали возводить немецкий мемориал в центре города. Естественно, все жители против. Кладбище не должно находиться в центре населенного пункта! И вообще перед входом на военные захоронения противников нужно устанавливать плиту со словами святого князя Александра Невского: “Пришедшим к нам с мечом и от меча погибшим”. И чем шикарнее памятники кладбища, тем актуальнее будут эти слова.
В России есть закон от 93-го года об увековечивании памяти погибших. Недавно поисковики внесли дополнение в одну из статей: “Любая операция с землей (отчуждение, продажа, строительство на ней и т.д.) в районах, где велись бои, должна быть запрещена, пока общественные объединения не проверят, нет ли неизвестных воинских захоронений”. Но желающие откупиться от добросовестного поиска всегда найдутся: время — деньги. И немалые. Вот для таких “умных” кто-то из депутатов внес в формулировку маленькую поправочку: работы должны проводиться не только общественными объединениями, но и иными. Читай — коммерческими. Проголосуют депутаты за такую поправку — и полетят в котлованы “забытые полки”...
H H H
Несколько лет назад “МК” по просьбе Союза поисковиков опубликовал анкету для родственников пропавших без вести советских воинов. Сегодня в штабе союза хранится около миллиона (!) таких анкет. Мысль кощунственная, но... В послевоенные годы в СССР за погибших государство выплачивало компенсацию. Не потому ли так много было извещений о пропавших без вести, что на них тратиться не нужно?..
Сегодня мы публикуем некоторые данные о наших земляках, обнаруженные недавно в солдатских медальонах. Сведения о захоронениях — в Союзе поисковых отрядов.
1. ДАВЫДОВ Владимир Николаевич, 1910, политрук. Проживал: г. Москва, ул. 1-я Мещанская, д. 59, кв. 14.
2. МАЛОНИН Василий Митрофанович, 1916, уроженец дер. Харламово Долгоруковского р-на Курской обл. Призван Киевским РВК г. Москвы.
3. ЮРЧЕНКО Андрей Алексеевич, 1912, уроженец дер. Дитятко Чернобыльского р-на. Адрес семьи: Москва, ж/д станция Долгопрудная, Лихачевский бетонный з-д. Юрченко Наталья Никифоровна.
4. ВЕЛЮХОВ Алексей Сергеевич, 1907, проживал: Ивановская обл., г. Гусь-Хрустальный, пос. Лермонтовский, ул. Народная, д. 21. Адрес семьи: Моск. обл., г. Клин, ул. Садовая, 41. Жена Реудник (возможно, фамилия искажена, запись затерта. — Л.Д.) Надежда Никитична. (Поисковики проверили — в архивных документах Велюхов числится погибшим в бою 13 февр. 1942 г., похоронен у дер. Ножкино Ржевского р-на. Но останки были найдены вместе с медальоном в траншее. Получили ли родственники извещение о месте действительного захоронения, неизвестно. — Л.Д.)
5. МАТВЕЕВ Иван Максимович, г.р. неизвестен, уроженец г. Озеры. Адрес семьи: Московская обл., жилкоп литер А, кв. 28 (так написано в медальоне. — Л.Д.).
6. КОМИССАРОВ Герасим Иванович, 1902. Адрес семьи: Москва, Криво-Арбатский (орфография сохранена. — Л.Д.) переулок, д. 6, кв. 2. Мишину Федору Егоровичу. (по Книге памяти Комиссаров числится без вести пропавшим в 1942 г. — Л.Д.).
