Родители, идущие в ногу со временем, в школьные каникулы стараются уделить внимание патриотическому воспитанию детей. Для этого их приводят на выставку живых тропических насекомых, которая сейчас проходит в Тушинском выставочном зале.
Нам здорово повезло, что мы живем в России. У нас очень хорошая страна хотя бы потому, что здесь не водятся тропические палочники размером с трехлитровую банку, парагвайские тараканы длиной в десять сантиметров и горно-лесные пауки-птицееды. Достаточно увидеть живьем всех этих товарищей, и патриотизм сразу поднимается на небывалую высоту.
Выставка живых тропических насекомых превосходно взбадривает и тонизирует. Знатоки приходят сюда утром и получают заряд бодрости на весь день. Чтоб разделить заряд на двоих, я пригласила на выставку свою подругу.
Мы педантично осматривали экспонаты: подходили по очереди к каждому стеклянному ящичку и внимательно изучали различных скорпионов, крупного зеленого богомола, копошащихся блестящих тараканов средних размеров и тараканов огромных, крылатых, с глазастыми пятнами на крыльях.
Под ногами без всякого порядка шныряли дети, прилипая то к одному ящику, то к другому. “Смотрите, панамский паук! — кричали девочки. — Правда, похож на панаму”. Мальчики толкались и присвистывали возле мохнатых пауков-птицеедов. Один ребенок накрепко приклеился к стеклу, и бабушка уговаривала его идти домой, но он даже не шевелился, потрясенный тараканьими статями. “Ого-го! — восхищался чей-то папа. — Вот бы нам такого на кухню!”
Подруга накануне была в гостях, что-то праздновала. Насекомые, по всей видимости, усугубляли похмелье, потому что через каждые три ящика она говорила: “Мне плохо”, — и присаживалась на стул возле книги отзывов. Книга отзывов была исписана благодарными откликами типа: “Здесь милые пауки, но очень противные всякие насекомые. Ну когда они просто недвижутса, то еще нормально, но когда они движутся, это гадость. 2 “В”, школа 1058”.
“Здесь хорошо, — слабым голосом сказала подруга, — но слишком много детей. Очень мельтешат”. Чтоб дети не мельтешили, мы отошли от живых экспонатов к стендам с засушенными бабочками. Бабочек было море — от совсем крошечных до огромных, размером с ястреба. Между бабочками висели фотографии отважного путешественника по экзотическим странам. “Я и М16” — гласила подпись под одной фотографией. Действительно, путешественник обнимался там с автоматической винтовкой.
Мы почувствовали себя заинтригованными. Наверное, это и есть собиратель бабочек и их хозяин? Видимо, насекомые иногда бывают столь опасны, что на них надо ходить с винтовкой. “Ничего удивительного, — заметила подруга. — По-моему, тут некоторых вообще надо из пулемета убивать”.
В углу за столом с открытками и коробочками сидел дежурный. Над ним висело объявление: “Кто желает записаться в клуб любителей насекомых, звоните по такому-то телефону”. К сожалению, он не подтвердил нашу догадку насчет винтовки.
“Хозяин насекомых я, — сказал дежурный. — А это мой друг. У него в прошлом году случилось несчастье — его арестовали в Индии. А я решил его поддержать и развесил у себя на выставке его фотографии”. Мы сразу потеряли к путешественнику интерес и стали расспрашивать дежурного, где он насобирал столько насекомых.
Оказалось, это его бизнес. Он их не собирает, а размножает и выращивает на продажу. Каких-то жуков он даже продает в Мексику, потому что там они в дефиците. Прибыль позволяет ему арендовать помещение в 400 кв. метров, и оно у него все занято насекомыми.
Я тут же вспомнила маньяка из фильма “Молчание ягнят”, у которого весь дом был в бабочках и куколках, и он эти куколки засовывал в горло своим жертвам. “А можно прийти посмотреть на ваш инкубатор?” — спросила я с замиранием сердца. Но дежурный объяснил, что он пускает только хороших знакомых, которым доверяет, потому что он сам изобрел рацион питания для насекомых и это его профессиональная тайна. “Бабочек я выращиваю на химии, — сказал он. — Если придет человек, который более-менее в этом разбирается, он посмотрит на банки и сразу поймет, чем я их кормлю. А я много лет изобретал эти смеси”.
На столе у дежурного в коробочках сидели пауки и тараканы — такие же, как на выставке. “Пожалуйста, можете купить. Вот это личинки — из них вырастут самые тяжелые тараканы в мире. Это паук, но для него вам придется покупать у нас живой корм. Он хищник, его хлебом не прокормишь. А вообще для начинающих самое удобное животное — шипящий мадагаскарский таракан. Ест мало. Кусочек морковки, крошки бросите — ну там что сами едите. Стоит двадцать пять рублей. Самец. Коробочку дам”.
Шипящий мадагаскарский таракан выигрывал у заурядного московского по всем номинациям. Он был раз в десять крупнее и противнее и шипел, когда до него дотрагивались.
Подруга наотрез отказалась покупать и меня отговаривала, но я не удержалась. Такой большой и так дешево!
Дома таракан проснулся и развил бурную деятельность. Он ползал по коробочке, шипел, потом стал приподнимать крышку и высовывать наружу усы. “Он сейчас вырвется и нас убьет”, — сказала подруга.
Общими усилиями мы кое-как запихнули тараканьи усы обратно в коробку и положили на нее книжку. Подруга села рядом сторожить таракана, а я стала искать для него трехлитровую банку, кусочек морковки и корягу. Заводчик тараканов сказал, что в банку ему непременно надо положить корягу, чтоб он ее грыз, и лучше всего дубовую, потому что ему нужны дубильные вещества.
Пока я суетилась, подруга выпила воды, чаю, опять воды, опять чаю и немножко повеселела. “Он сбежит, выведет потомство, и у тебя в квартире будут бегать такие тараканы, — пообещала она. — Будешь жить, как в мадагаскарской хижине”. — “Это самец”, — возмутилась я и тут же представила себе мадагаскарскую хижину. И подруга тоже представила. И мы решили, что нам все-таки очень повезло с местом рождения. Мы родились в России — замечательной стране, где насекомые имеют скромные размеры и никак не усложняют людям похмелья.
