«Кто на многое отваживается, тот неизбежно
во многом и ошибается», – утверждал древний философ. Очевидно, что реально действующему политику вряд ли удается избежать ошибок. Однако судить их за принятые решения или нереализованные возможности, вне всякого сомнения, сложно. Слишком трудно
и неоднозначно понятие ошибки и упущенных возможностей применительно к действующему политику.
Зеркало для героя
И Ельцин, и Путин умели и умеют учиться на своих ошибках, но каждый из них при этом находит свои «грабли». Сравнивать их нельзя. Борис Ельцин и Владимир Путин – герои двух различных эпох. Ельцин – лидер радикальной фазы революции, а Путин – герой постреволюционной эпохи. Ельцин собственно и выдвинул Путина в качестве преемника потому, что ему самому не удалось стать лидером постреволюционной фазы, хотя, начиная с 1994 года, он пытался это сделать. Однако страна нуждалась в лидере, который был бы адекватен новому времени и смог бы консолидировать общество.
Второе различие. Путин получил в управление страну более благоприятную, чем то государство, которое в 1991 году досталось Ельцину. Речь идет о состоянии экономики, государственных институтов, общественного сознания и политических элит. Приведу для иллюстрации только один параметр. Ельцин пытался осуществлять преобразования в условиях постоянной политической конфронтации, жесточайшей политической оппозиции, Путин же рулит страной, в которой не осталось оппозиции, зато появилась консолидированная политическая элита.
Бесспорно, многие действия Путина основаны на негативном опыте Ельцина. Он хороший ученик. К примеру, Ельцин свой политический капитал, капитал народного доверия тратил совершенно безоглядно, рисковал, принимая зачастую непопулярные решения, много раз балансировал на грани. Путин, наоборот, на контрасте с Ельциным, приобретенным капиталом чрезвычайно дорожит и слишком резких шагов избегает. Он хочет выиграть предстоящие выборы. И главной его задачей сейчас является сохранение в течение оставшихся двух лет существующего у него на данный момент кредита доверия. Его стиль – быть неопределенным, избегать любых конкретных обещаний, которые так любил раздавать Ельцин. Вместе с тем очевидно, что чем больше будет сохраняться планка высокого доверия, тем обвальнее может быть ее падение. Вопрос в том, когда это произойдет – до выборов или после. Искусство политика и состоит в том, чтобы адекватно определить, что на данном этапе важнее – популярность или принятие сложных решений.
Но есть вещи, в которых Путин, как хороший ученик, следует Ельцину. Он продолжает в своем окружении популярную игру в сдержки и противовесы, в которой был, несомненно, силен его предшественник. Однако самое главное: Путин, изменив политические технологии, тем не менее продолжил начатые Ельциным реформы.
Грабли для президента
Ельцина чаще всего обвиняют в том, что он не смог реализовать предоставленные ему возможности. К примеру, ему часто ставилось в вину, что после победы демократов в 1991 году, которая, безусловно, рассматривается как вершина его политической карьеры, он на некоторое время исчез и тем самым сбавил политический темп. С одной стороны, это справедливо, но, с другой стороны, необходимо понимать, что победа не готовилась ни Ельциным, ни демократами. Она свалилась на них совершенно неожиданно, и это скорее было поражением их противников. Демократы готовились к затяжной борьбе со своими политическими противниками, нежели к победе, результатом которой стало полновластие. К каким-то решительным действиям по реформированию государства они и в том числе Ельцин были не готовы.
Фактически с момента победы в августе 1991 года до начала либеральных реформ, под которыми я понимаю отпуск цен в начале 1992 года, прошел для того политически чрезвычайно сжатого времени существенный срок. Тогда быстро выяснилось, что из-за потерянного времени политический ресурс, который был у Ельцина, начал мгновенно таять.
Безусловно, можно предположить, что если бы Ельцин не терял темп и правительство Гайдара было бы создано в сентябре–октябре 1991 года, то все дальнейшие события не были бы так болезненны ни для реформаторов, ни для граждан. Но история не терпит сослагательного наклонения. Этот пример показывает, что мы судим политика за чрезвычайно крупные решения, а специфика этих решений состоит в многообразии связей, факторов, к нему ведущих, последствий как самого решения, так и его неприятия обществом.
Второй пример – это упущенная Ельциным после апрельского референдума 1993 года реальная возможность жесткого перехвата политической инициативы. Ельцин, получив карт-бланш от избирателей, сразу мог распустить Верховный совет, ввести в действие временный конституционный закон о новых органах власти, объявить выборы, в том числе и свои, и успешно на них победить. После новой победы, которая однозначно была ему обеспечена, формирование новых органов власти и принятие новой Конституции прошло бы в менее драматичной и более консолидированной обстановке. Фактически окончание радикальной фазы революции, лидером которой он был, прошло бы по другому сценарию. Тем не менее, закончилось ельцинское промедление и поиск компромиссов со съездом народных депутатов кровавой драмой у Белого дома. Революция, в которой Ельцин победил как президент, закончилась, но он проиграл как публичный политик. Той популярности, которая у него была до 1993 года, он уже никогда не имел.
В том, как происходила чеченская война, есть, безусловно, определенная доля вины Ельцина. Совершенно очевидно, что последствия принятия этого решения свидетельствуют в пользу тезиса об его ошибочности. В конце концов был позорный мир 1996 года, началась вторая чеченская война. Но у нас нет возможности сравнить развитие двух различных исторических альтернатив. Позиция же Ельцина, тем не менее, привела к тому, что гражданская война была локализована на территории Чечни и не выплеснулась на соседние регионы.
Осторожный ученик
Самим Путиным уже допущена одна кардинальная стратегическая ошибка, из которой вытекает много мелких, тактических, начиная от гимна и кончая реформой Совета Федерации. Речь идет о ставке на командно-административные методы реформирования страны.
Логика сделанного им выбора понятна. Когда перед тобой стоит много сложных задач, кажется, что проще всего их будет решить при помощи привычного инструмента. К примеру, молотка. Он удобно лежит в руке, ясно, как им забивают гвозди. Однако только спустя несколько лет перманентного использования этого инструмента приходит осознание того, что гвозди оказались микросхемами. Как немыслимо ремонтировать компьютер молотком, точно так же нелепо строить демократию командно-административными методами. В этом главная опасность сделанного выбора. Других крупных ошибок пока в действиях Путина нет.
Если говорить об упущенных Путиным возможностях, то два года его президентства во многом и есть два года упущенных им возможностей, неиспользованного приобретенного политического капитала. Фактически при таких чрезвычайно благоприятных стартовых условиях, с огромным кредитом доверия, с консолидированной политической элитой за эти два года у него были возможности сделать гораздо больше, чем он сделал реально. Он очень много шел на компромиссы ради сохранения этих благоприятных условий, а позже выяснялось, что компромисс был необязателен и можно было действовать более решительно и последовательно.
В отношении Путина пока бессмысленно говорить о последствиях его ошибок и упущенных возможностей. Он еще не реализовал себя по-настоящему. И, к сожалению для страны, начнет реализовывать не скоро. Очевидно, что ближайшие два года до выборов Путин вряд ли посвятит решительным реформаторским шагам. Это слишком рискованно. После второй победы у него будет больше опыта и больше возможностей для реальной модернизации страны. Реализует он эти возможности или нет, заранее сказать трудно, но заранее судить его за то, что он этого не сделает, было бы неприлично.
Что же касается нашего общества, то оно умеет прощать политикам их просчеты и ошибки и делает это, может быть, несколько чаще, чем нужно. Однако общество ответственное, осознающее, что часть вины за решения выбранного им политика оно возлагает на себя, как правило, старается на следующих выборах исправить свою ошибку.
