В национальном парке “Лосиный Остров” можно обнаружить не только кабанов и лосей, но и живых людей. С конца 60-х годов в 18-м квартале парка в двухэтажном доме живут четыре семьи. Назвать это жизнью можно с натяжкой: ближайший магазин, поликлиника и школа — в восьми километрах. Возвращаться домой “островитяне” могут только днем: ночью парк не освещается, а бомжи и маньяки — не дремлют.
Несколько лет назад руководство “Лосиного Острова” установило на въезде в парк шлагбаум. С завидной периодичностью жителей “лесной дачи” (так называется место, где коротают дни эти бедные люди) не пускают домой. Конфликт разрешается только с помощью милиции. А от злосчастного шлагбаума им еще ехать или топать по лесу три километра.
В день нашего визита к “лесным братьям” въезд в парк был открыт. Лишь потому, что шлагбаум пасла 56-летняя Наталья Макушкина. Встретиться с нами ей жизненно необходимо: уже несколько лет ее муж Александр Кузьмич болен раком кожи. Несчастному инвалиду, чтобы попасть на процедуры в поликлинику поселка Перловский, приходится наматывать круги по лесу. Врачи приезжают по вызову со скрипом, требуя денег.
Наталья Федоровна садится к нам в машину и рассказывает о тяготах лесной жизни:
— Здесь на днях нашли мужчину с перерезанным горлом, а там (делает характерный жест рукой в сторону чащи) — труп девушки. И еще обратите внимание — сколько поваленных деревьев. Вместо того чтобы разбирать эти завалы, дирекция парка ставит нам всевозможные преграды, — рассказывает она.
Зимой на дороге, по которой мы едем, — снега по колено. Чтобы выбраться из чащи на белый свет, жители “дачи” вызывают за свои деньги снегоуборочную машину. Обшарпанный двухэтажный дом, где они живут, производит жалкое впечатление. Он окружен еще более жуткими постройками — полуразвалившимися домиками Центральной научно-исследовательской лаборатории охотничьего хозяйства и заповедников. В начале 90-х лаборатория переехала в столицу (вместе с ней исчезло такое благо, как служебный автобус, курсирующий три раза в день), а ее сотрудники остались доживать свой век в лесной чаще.
В 1989 году Совет Министров РСФСР издал Постановление “О сохранении и дальнейшем развитии государственного природного национального парка “Лосиный Остров”. Согласно ему, всех, кто проживает на территории парка, должны были расселить. На строительство жилья для “островитян” даже выделили деньги. В 1996 году в Королеве построили 99-квартирный дом. Но жители “лесной дачи” пролетели, как фанера над Парижем. Кому достались квартиры — до сих пор остается для них загадкой.
— Я ходила в охотдепартамент — наш поселок у него на балансе — и спрашивала, когда нам дадут квартиры, — жалуется Наталья Макушкина. — Тамошний юрист ответил: “Никогда”.
“Островитяне” — заложники ситуации, которую не могут между собой разрулить руководство парка и охотдепартамента. Дирекция готова расселить людей, если охотдепартамент отдаст им “лесную дачу”. Но департамент этого не хочет. Пусть все гниет и рушится, а люди дичают — расставаться с шикарной землей в природоохранной зоне не выгодно. Квартиры аборигенам приватизировать не дают, о своем праве собственности на землю они тоже заявить не могут.
— Мы с мужем и сыновьями готовы идти хоть в барак, хоть в коммуналку, лишь бы рядом были поликлиника и транспорт, — плачет Наталья Федоровна Макушкина.
В 1998 году она встала на льготную очередь в Мытищах. Была 950-й. Очередь с того времени ни на шаг не продвинулась вперед. Купить квартиру Макушкиным не на что. Пенсия у бывшего охотоведа Александра Кузьмича маленькая. Живут на 2 тысячи рублей — зарплату Натальи Федоровны. Еще сын Олег кое-как помогает. Он тоже охотовед — трудится в Центрохотконтроле. Его зарплаты — 2 тыс. 700 рублей — с трудом хватает на дорогу. Каждый день специалист-биолог встает в 6 утра. Если зима — одевает лыжи и едет по лесу, если лето — крутит педали на велосипеде. Затем на станции Лось садится в электричку и едет на работу. Дорога у него занимает два с лишним часа.
— Мне кажется, наша семья кем-то проклята, — удрученно говорит Наталья. — 14 лет мы жили на Севере. Там нас отправили на пенсию раньше, чем начали начислять приличные “северные пенсии”. С материка мы вернулись с шишом в кармане: без квартиры, машины, денег.
Многочисленная и дружная семья Канаковых занимает две квартиры. На первом этаже живут пенсионеры Канаковы-старшие, на втором — их сын с женой и тремя детьми. У них машина, что считается большой роскошью. Но автомобиль старый и “убитый” жизнью. Каждое утро супруги отвозят своих дочерей в школу. И там девчонки ждут родителей до семи вечера. Переходить через оживленную МКАД, а потом чесать по лесу им строго-настрого запрещается.
Вообще вся жизнь обитателей “лесной дачи” построена на запретах: нельзя жарить шашлыки, собирать грибы и ягоды, купаться в пруду (который за годы разрухи уже превратился в выгребную яму — его никто не чистит).
— Несколько лет назад у нас случилась трагедия: засыпался старый колодец. Для бытовых нужд мы качали воду насосом из пруда. Когда об этом узнало руководство парка, приехали егеря и забрали насос, — вспоминают женщины. — И нам пришлось ездить за водой за 10 километров — в Мытищи.
Сейчас “островитяне” сделали, несмотря на яростные запреты дирекции парка, новый колодец, потому что пить воду из канализации — смертоубийство. Она ржавая и противная на вкус. Разобрались с водой — начались проблемы с отоплением. Котельная, которая обслуживает поселок, развалилась. В домах тепло только из-за электрообогревателей, которые потребляют немерено электроэнергии.
Самое удивительное, что “островитяне” платят, как все законопослушные россияне, за коммунальные услуги. В кассу Центрохотконтроля. При этом головной офис держит заложников в черном теле: фонари на улице в целях экономии не горят уже много лет. С завидным постоянством в поселке накрывается медным тазом электрокабель. Часть его находится под землей, часть — висит на столбах. Та, которая на столбах, — отличная приманка для бомжей, охочих до цветмета. Они воруют кабель, и “лесные братья” сидят месяцами без света, тепла и даже еду не могут приготовить — в доме нет газа.
На ночь они закрывают хлипкие ворота, сделанные из сетки-рабицы, на засов. Но это не спасает. Весь забор — в дырках. Через них и лезут деграданты. Бомжи обнаглели до предела: оккупировали бывшую гостиницу и живут там, как короли. Погостив от души, они оставляют кучи мусора, а иногда и трупы умерших товарищей. Опустившиеся маргиналы не только охотятся за цветметом, но и за съестными запасами — много раз Александр Кузьмич вытаскивал подонков из окон своей квартиры.
— Чужаков гоняем постоянно: уйдут бомжи — приходят психи из дурдомов. Тоже пропитания себе ищут, — вздыхают аборигены.
Вместо того чтобы чистить лес от всякой нечисти, работники “Лосиного Острова” следят за каждым шагом жителей 18-го квартала. Летом, когда к бедолагам приезжают гости, они вынуждены ходить к лесничему и просить разрешения посидеть около вонючего пруда. Если они сделают это без спроса — оштрафуют.
Комиссии из дирекции парка наведываются в поселок редко. Когда бедолаги подходят к чиновникам, те бегут от них как черт от ладана. Весьма похвальное отношение к людям, которые всю свою сознательную жизнь посвятили лаборатории.
— Мы предлагали администрации Мытищинского района расселить нас, а себе забрать наш дом и гостиницу. Отремонтировать их и создать дом отдыха, — продолжают аборигены. — Но эта идея не получила одобрения. Вряд ли администрация захочет связываться с руководством парка и нашим департаментом.
Проблемы этих людей не интересуют никого. Наталья Федоровна куда только не писала, даже в Администрацию Президента. Но все ее письма почему-то оказываются в охотдепартаменте. Сейчас у нее одна надежда — на губернатора Бориса Громова.
— Неужели в Подмосковье не найдется четырех квартир для нас? — удивляется она. — Это для всех будет выходом: и для нас, и для чиновников, которые не могут поделить эту землю.
Ситуация такая же сложная, как с аэропортом “Шереметьево”. Люди прописаны в области, а охотдепартамент — в Москве. Пока будет решаться заковыристый вопрос, куда селить аборигенов, некоторые из них могут просто умереть. Возраст уже не юный.
К тому же сейчас муссируются слухи, что в ближайшее время на территории “Лосиного Острова” будут строиться коттеджи для богатых господ. Поди плохо — использовать “лабораторную” землю в собственных целях?
— Этого не может быть. Строить здесь не дадут, — уверяют меня аборигены.
Многие не верили в то, что такое возможно. Но навороченные виллы новых русских все чаще появляются в природоохранных зонах Подмосковья.
