Балетная труппа Мариинского театра, еще недавно поражавшая московских балетоманов блеском танцев и звезд, сегодня переживает непростые времена. Вечер Мариинки в Большом в рамках фестиваля “Золотая маска” хотя и был приятным в некоторых местах, но настоящего триумфа не произвел.
Труппа представила три балета — хореографа Джона Ноймайера. “Весна и осень” на музыку Антонина Дворжака, “Теперь и тогда” (музыка Мориса Равеля) и “Звуки пустых страниц” Альфреда Шнитке. “Весна и осень” стали танцевальной иллюстрацией того состояния, которое переживает человек на стыке зимы-весны: усталость, апатия, авитаминоз. Девочки в легких платьицах — а-ля деревенские резвушки, мальчики с обнаженными торсами, что им категорически противопоказано, поскольку такие сиротские торсы надо тщательно прикрывать, а не обнажать. И мучительные усилия передать внешний рисунок танца при полной неспособности уловить его внутреннюю энергию. То ли артисты плохо выучили текст, то ли хорошо его забыли, но изощренное кружево хореографии Ноймайера, ее холодновато-изысканный стиль в их исполнении выглядели нудным уроком. Странно смотрелось и световое оформление. В программке диковинные фразы вроде “концепция света”, а в действительности нечто стандартное, что наспех ваяет никому не известный дядя Вася из осветительного цеха. “Теперь и тогда” явило некоторую танцевальную оживленность. В глаза били активный синий и бордовый цвета, а пространство сцены прочерчивал острый, графичный танец великолепной Светланы Захаровой.
А вот третий балет — настоящая удача. Здесь рвущая душу музыка Шнитке и пронзающий сердце танец Андриана Фадеева. А еще легкий налет гомосексуальной темы, любимой Ноймайером. Невозможно забыть горячую пластику Фадеева, его роскошное обнаженное тело и те трепетные прикосновения, которые он дарит на сцене молодому мальчику. Впечатляет и финал, когда Фадеев разрывает белый лист бумаги, вставленный в раму, и проходит через нее, словно отправляясь в иной мир.
