Часто приходится слышать, что именно жена Блэкмора Кэндис стала причиной творческой реинкарнации самого великого гитариста столетия. На самом деле, по его собственному признанию, он еще в 9-летнем возрасте был заворожен мелодией знаменитой “Greensleeves”, которую впоследствии часто играл на концертах и создал под ее влиянием хит “16th Century Greensleeves” (“Rainbow”), а затем включил аранжировку этой фольклорной композиции в первый альбом “Blackmore’s Night”.
Интерес к музыке эпохи Возрождения, как об этом не раз говорил сам Блэкмор, сформировался еще в 60-е годы, когда он открыл для себя творчество Дэвида Манроу, однако рок-н-ролльная карьера оставляла хобби лишь малую часть свободного времени. Вместе с тем, создавая свои знаменитые соло, Ричи постоянно заимствовал мотивы народной музыки и классики и даже увлекся в середине 70-х игрой на виолончели. Его гитарная техника во многом основана на использовании приемов классических мастеров, однако до середины 90-х годов апостол хард-рока всерьез не задумывался о том, чтобы избрать иную музыкальную стезю. Когда же произошел очередной разрыв с “Deep Purple”, а воссозданная группа “Rainbow”, несмотря на коммерческий успех, не принесла творческого удовлетворения, Блэкмор вспомнил о случайной встрече в Германии несколькими годами ранее с фольклорной группой “Des Geyers Schwarzer Haufen”.
Игра музыкантов, исполнявших подлинную музыку эпохи Возрождения, произвела тогда на Ричи такое сильное впечатление, что он даже поинтересовался, не нужен ли им гитарист. И получил отказ. Устав от рок-н-ролла и дрязг шоу-бизнеса, Блэкмор, поощряемый своей возлюбленной Кэндис, решил наконец играть ту музыку, к которой всегда стремился. Он даже осуществил свою давнюю мечту и пригласил для записи одной из композиций первого альбома “Blackmore’s Night” старого приятеля, блестящего флейтиста Иэна Андерсона из “Jethro Tull”. Так началась история “Blackmore’s Night”.
Начав с чистого листа, Блэкмор сознавал, что совершает рискованный поступок с точки зрения музыкального бизнеса. Его привыкли воспринимать совершенно иначе. Но упорство (или, если угодно, упрямство) Ричи сравнимо разве что с его талантом. Он решил создать новый образ самого себя и своей музыки любой ценой. Ясно, что такая позиция не снискала особенной поддержки у звукозаписывающих компаний и особенно у радио и телевидения. Все три альбома “Blackmore’s Night” вышли на разных лейблах, а FM-станции и музыкальные каналы лишь изредка ставили непривычные композиции в эфир. Блэкмор, впрочем, отвечает им взаимностью: он едва ли не единственный музыкант, постоянно живущий в США и столь же постоянно подвергающий американский шоу-бизнес едкой критике. Он даже изобрел термин “музыкальный коммунизм”.
Музыкальная пресса, кажется, не может простить Ричи его вызывающего музыкального диссидентства. Периодически возникают и расползаются всевозможные нелепые сплетни о его жизни и творчестве. Так, год назад в Интернете запустили слух об участии Ричи и Кэндис в съемках фильма ужасов “Дьявол и его труды”. Несмотря на категорические опровержения, байка эта все еще жива, и нет-нет да и встретишь ее отголоски в российских СМИ. Или осенью прошлого года журнал “Classic Rock” вдруг написал, что в 70-х годах Блэкмор употреблял наркотики. После протестов менеджмента редакция вынуждена была принести извинения и опубликовать подробное интервью.
Наконец, известное увлечение Блэкмора спиритизмом, привидениями и всякого рода мистикой дает повод журналистам сочинять байки о его приверженности сатанинским культам. Но Блэкмору не занимать чувства юмора, и сам он чаще всего не только не пытается опровергать россказни о себе, но даже нарочно провоцирует репортеров светской хроники.
Чего же ждать от Блэкмора в Москве? Ричи перестал бы быть собой, если был бы полностью предсказуемым. Он может запросто пропустить мимо ушей все восклицания фэнов о “Smoke On The Water”, а потом нарочно ввернуть этот риф в какую-нибудь импровизацию. Бесполезно спрашивать его об отношениях с бывшими коллегами по “Deep Purple” или “Rainbow”. Ричи Блэкмор выбрал себе новую музу и новую музыку, которая не терпит суеты.
