Мы не рабы— мы бомжи!

Московские бродяги грозят СМИ судебными исками

  Такого в многолетней истории Домжура еще не было. Вчера уникальную пресс-конференцию здесь провели люди, которых мы называем бомжами. Недовольные неправильным освещением в прессе их проблем, они решили предъявить масс-медиа ультиматум: либо “честное и объективное судейство”, либо закидаем СМИ исками.
     Журналисты ожидали увидеть грязных и опустившихся существ. А увидели обычных людей, волею судьбы оставшихся без крыши над головой. Они потеряли квартиры по-разному, одинаков был только финал — ночлежка и презрение окружающих. Евгений остался без жилья по выходе из мест не столь отдаленных, Галина занялась бизнесом и прогорела, а Вера стала жертвой квартирных жуликов.
     Теперь в жизни им надо немного — лишь бы не пинали почем зря.
     Накануне беспрецедентной пресс-конференции корреспонденты “МК” побывали в ночлежке, вокруг которой сейчас кипят такие страсти.
     21.30. Дом ночного пребывания в Люблине. У ворот сидит бедно одетый сторож, в его ногах греется такого же бедного вида пес.
     — Ночлежка-то? Тут, тут. В тот корпус зайдите, там администратор.
     Пятиэтажка как пятиэтажка. Не “Шератон”, конечно, но и ничего общего с ночлежкой, описанной Носовым в “Незнайке на Луне”. В коридорах почти пусто — большинство обитателей уже спят. Многим с утра... на работу.
     — У нас договор с ЗИЛом, “Шарикоподшипником” и “Заводом автоагрегатов”. Несколько десятков человек уже там работают, — рассказывает заведующая одного из корпусов Анна Бабиева, в недалеком прошлом тоже бомж. — Мне пришлось уехать из Казахстана. Пока не купила комнату в Белых Столбах, ютилась по знакомым. И вот уже семь месяцев, как здесь работаю...
     Недавно по телевидению показали сюжет, как жители Люблина протестуют против передачи центру социальной реабилитации бродяг пустующего старого дома в их районе. Показали группу разъяренных людей, детей, бьющих в нем стекла. Жителей такое соседство пугало — в представлении обывателей рисовались картины одна мрачнее другой.
     Но не все бездомные одинаковы. Вот Вера Линькова, к примеру, — наша коллега, работает на “Радио России”. И еще недавно она была владелицей отдельной квартиры на Песчаной улице.
     — Когда я разменивалась, подписала бумаги со старыми знакомыми. В результате длинной череды махинаций они оставили меня без жилья. У меня справочка любопытная есть, пойдемте покажу.
     Вера ведет нас в свой “двухместный номер” и показывает не только справку, но и паспорт, и даже... удостоверение “Союза писателей России”. В справке из милиции сказано: “Гражданка Линькова по указанному адресу проживать не может, т.к. утратила право собственности”. Но регистрация по месту жительства у Веры сохранилась.
     — У нас здесь и профессор из МГУ жил, и бывший прокурор. Многих судьба просто выкинула из жизни, а потом еще и окружающие их пинают: бродяга, тунеядец, — продолжает Вера. — Понимаю, что мой статус изменился, но живу здесь осознанно: снимать квартиру на свою зарплату не могу. Вы, главное, скажите своим читателям: бомжи тоже люди! На нашем месте может оказаться каждый, а не только алкаши или уголовники.
     Это правда. Большинство обитателей ночлежки — жертвы квартирных мошенников. (Вера собирает материал для книги о них. По ее данным, только в Печатниках из-за квартиры убили шесть человек!) Бывших заключенных тоже хватает — около 30%. Но в ночлежку берут только экс-москвичей: чтобы туда попасть, надо иметь документ, удостоверяющий личность, и выписку из домовой книги. Местом в ночлежке люди дорожат: все 400 “дефицитных” мест постоянно заняты. Жильцы помнят о двух видах нарушений, за которые могут лишить пристанища: регулярные пьянки и кражи. Но за кражи выгнали всего двоих (один из них спер у товарища банку консервов), а вот с пьянством обитателям ночлежки бороться сложнее. Хотя драки тут — явление редкое, на вахте постоянно дежурит милиционер.
     Переходим на “мужской” этаж. Мужчин, кстати, здесь в два раза больше, чем дам. Да и комнаты у сильного пола почему-то больше, с двухэтажными “нарами”. В одной из них одноногий инвалид показывает пустующую по соседству койку.
     — Вот здесь наш прокурор спал. На днях умер. Мы пока койку не занимаем.
     Фотографироваться мужики отказываются напрочь: “Только не это! Узнают — морду набьют”. А бывший уголовник (средний тюремный стаж ночлежников 10 лет), весь покрытый татуировкой, вздыхает:
     — Ну как мне поможешь? Квартиру все равно ведь никто не подарит...
     Но больше всего, даже, может быть, больше отдельного жилья, обитатели ночлежки хотят, чтобы их считали людьми.
     — Мы такие же, как все. Мы даже по бумагам уже не бомжи. Каждый здесь получает регистрацию, почти все хотят работать. И здесь живут те самые люди, от вида которых вы брезгливо морщитесь. Вы бы видели, в каком виде они приходят сюда! И вот посмотрите, какими становятся, — говорит Бабиева.
     Таких ночлежек — всего восемь на Москву. И люблинская — самая большая. В то же время, по самым скромным подсчетам Комитета социальной защиты населения, бездомных в Москве 30 тысяч человек. Примерно каждый десятый из них — москвич.
     Но мэрия уверяет, что в ближайшие годы в столице развернется массовое строительство таких ночлежек. И даже деньги на них уже выделили. Осталось решить только одну проблему: успокоить жителей районов, в которых они будут размещаться.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру