Не знаю, как вы, братцы мои, господа хорошие, а у меня этот апрель прямо никак не выклевывается. И дело не в снеге и ночных заморозках, а просто из Дня дураков никак выйти не могу... Уже 14 дней прошло после 1 апреля, а у меня “крыша” все едет и едет. Причем по разным событиям... Во-первых, не прекращается сильная головная боль от НОГ... Сосед-невропатолог мне говорит: “От ног головной боли быть не может...” А я говорю: “Может, если это не ноги, а ножки...” Невропатолог говорит: “Чьи?”. Я говорю: “Буша!”
Нет, действительно, елки-палки, я позавчера в газете прочел, оказывается, мы, россияне, как любил нас звать наш царь Борис, с 1996 года наели этих ножек Буша на 6 миллиардов наших у.е. в год, пока в марте этого года не нашли в них сальмонеллу и всякую другую гадость... Ничего себе, холодец... Хорошенькие ножки... Короче, в марте это дело запретили, а теперь под нажимом всех Соединенных Штатов эти ножки снова неумолимо плывут к нам из Огайо целыми пароходами. В Америке дураков нет их кушать. У нас в правительстве и в Думе тоже никто этих ножек не ел и не будет... А сколько наших простых отравилось — счета нет. Но мы, оставшиеся в живых, должны соображать самостоятельно и решить для себя такой ребус:
Сидела птичка на лугу,
Подкралась к ней корова,
Укусила за НОГУ,
Птичка, будь здорова!
Кто корова? Кто НОГА? Не имеет значения. Главное, чтобы птичка была здорова! Вот тогда и будем беседовать, а пока пусть едят ее мухи и те, кто сейчас договора подписывает и на наших у.е. хочет в рай въехать!
n n n
Или теперь вот это дело... Тоже апрельское. С коммуняками. Когда бывшее меньшинство обнаружило у коммунистического большинства в Думе мягкий, по-русски говоря, рейтинг. И справедливо полагая, что с мягким рейтингом, как говорят в народе, детей не сделаешь, тут же отобрала у коммуняк семь комитетов по их же лозунгу: “Кто был ничем, тот станет всем!”. Коммуняки в ответ тут же объявили, что уходят в “жесткую оппозицию” и будут в “шалаше” писать “Апрельские тезисы”, которые прочтут в мае с броневичка при огромном стечении трудящихся масс...
Что вам сказать, братцы мои, господа хорошие... Мы как раз, как обычно, в нашей поликлинике в это время на нервной почве в очереди к невропатологу сидели... Как вдруг Мария Ильинична, бывший третий секретарь, у нее левый глаз дергается, как закричит фальцетом:
“И вновь начинается бой,
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин такой молодой...
А партия наш Рулевой”.
А Степан Тимофеевич Разин, бывший главный бухгалтер с ишиасом, тихо так говорит:
— Вот вы, рулевые, до перестройки рулили, после перестройки рулили в этой вашей Думе, а теперь против кого рулить будете, когда вам пинком под зад дали?
А отставной майор с тремя колодками на лацкане как затрясется на протезе:
— Молчать, я вас спрашиваю! Я воевал! Энгельс вашу Маркс! Все ворюги! Всех в Катманду!
А я так про себя подумал: хрен с ними со всеми. А спикера мне жалко... Он с этой Думой научился обращаться... А она, эта самая Дума, ведь у нас, мягко говоря, жутко специфическая... Недаром поэт сказал:
Гляжу я в телек, вот это морды,
А это члены Палаты лордов!
Но надежда есть, что спикер останется. Он прямо заявил перед камерой:
— Я буду учитывать мнение президента!
n n n
В 1949 году в разгар кампании по борьбе с “низкопоклонством перед Западом” и “безродным космополитизмом”, когда в прямом смысле этого слова летели головы с плеч советской интеллигенции, в Союзе писателей СССР было устроено обсуждение романа Ильи Эренбурга “Буря”. Более четырех часов длилось это обсуждение. Писатели-коммунисты, лауреаты Сталинской премии камня на камне не оставили от Ильи Эренбурга... Его обвиняли во всех тяжких, и все понимали, что его ждет после всего этого “обсуждения”... В конце Эренбургу предоставили последнее слово... Эренбург сказал:
— Сегодня утром я получил записку от одного из моих читателей: “Прочел “Бурю”. Это хороший роман. Иосиф Сталин”.
n n n
Ну что ж, уважаемые, часы на цепочке, а время бежит... Я хочу, чтобы мы все прежде всего по нынешним временам благополучно дожили до следующего воскресенья и снова встретились на этой странице в КАБАЧКЕ “У ПАНА ЗЮЗИ”. Нельзя допустить, чтобы из нас выветрили наше самое главное и великое отличие от всех народов мира — умение смеяться над собой, над своей жизнью и над ВСЕМ, ВМЕСТЕ ВЗЯТЫМ.
Чтоб вы у меня все были здоровенькими!
Искренне
ваш
