Ксения Собчак. Это имя на слуху у всего столичного бомонда. Пафосная избалованная девочка, заядлая тусовщица, любовница Джабраилова — чего только не судачат об этой весьма популярной персоне.
У прессы она ассоциируется сегодня с тремя вещами — скандальной историей с похищением драгоценностей, откровенными снимками в одном глянцевом журнале и сомнительным бойфрендом. В последнее время на светских тусовках Ксения часто появляется в компании своего нового друга — Александра Шусторовича, нью-йоркского бизнесмена, которого ФСБ подозревает в работе на американскую разведку. В России Шусторович известен как несостоявшийся издатель мужского журнала “Penthouse”. В последние годы он переключился на торговлю ювелирными изделиями.
Какая же она на самом деле, дочь Анатолия Собчака и Людмилы Нарусовой?
— Ксения, насколько мне известно, в Москву ты переехала не так давно. Что заставило тебя покинуть родной Петербург?
— Я живу в столице уже полтора года. По понятным причинам мне психологически было очень тяжело оставаться в Питере. Вообще всю свою жизнь я делю на два периода: до того, как умер папа, и после. Я долго не могла прийти в себя, и мне хотелось что-то кардинально поменять. Тогда и поступило предложение перевестись в МГИМО.
— Говорят, питерская публика недолюбливала тебя?
— Напротив, меня там очень любили. В Северной столице у меня осталось много друзей. Питерское общество меньше, чем московское, поэтому там я знала всех, начиная от булочницы и заканчивая видными деятелями культуры. Все салоны, клубы, рестораны этого города были открыты моими друзьями. Питер — мой дом.
— Правда, что во время учебы в школе все срывы уроков приписывали тебе, а если у кого-то в классе заводились вши, учителя в один голос кричали: “Это Собчак принесла”?
— Это не совсем так. Просто я поменяла шесть школ, ведь наша семья постоянно переезжала из одной квартиры в другую. Поэтому у меня никогда не было возможности сойтись с каким-то определенным кругом людей. Я училась в обычных школах, где дети постоянно ставили мне в упрек мое положение. Со мной всегда ходила охрана, родители никуда меня не отпускали, я приезжала и уезжала из школы, естественно, никакие дискотеки и общественные мероприятия не посещала. Я была чужаком. Со мной никто не дружил. Когда я отвечала урок, за каждым моим движением, словом напряженно следил весь класс. Из-за этого у меня выработался огромный комплекс. Я чувствовала, что я не такая, как все, поэтому всеми силами старалась быть ближе к народу. Мне хотелось прокатиться в метро или съесть какую-то жуткую сосиску в тесте вместо того, чтобы нормально пообедать дома. Я мечтала делать вещи, которые для других казались обычными, а для меня были из ряда вон выходящими. Впоследствии меня перевели в частную школу, где учились дети примерно такого же социального положения, как я. Здесь мне удалось найти друзей и понимание, на меня не показывали пальцем и не говорили: “Вон дочка Собчака идет”. Именно тогда я пришла к выводу: люди должны общаться в своей среде.
— Охране ты доставляла массу хлопот?
— Когда мы встречаемся с моими бывшими охранниками, они смеются и говорят, что со мной прошли самую жесткую школу. После такой практики они могут охранять кого угодно, включая самых высокопоставленных лиц государства. Ведь я постоянно искала удобного случая, чтобы сбежать от них.
P.S. Подробности богемной жизни дочери питерского мэра читайте в новом цветном номере “МК-Воскресенье”, который сегодня поступит в продажу.
