Сергей Лисовский долгие годы провел в рекламном бизнесе. В этом душном мире, где от конкурентов не продохнуть и, куда ни плюнь, везде рекламный щит. Коллеги по бизнесу довели его до того, что он предпочел им... кур. Вот уже 2 года он занят возведением какого-то супермегатонного комплекса, где кур будут штамповать, как сосиски. Но главное, в лице Лисовского вся куриная отрасль России получила харизматического лидера, который уже успел отличиться во время недавней антиамериканской куриной кампании.
— Реклама и политика тебя больше не интересуют?
— Интересуют.
— Но тем не менее теперь твой лозунг “За Родину, за наших кур”?!
— Да.
— Пусть американцы сами едят свои окорочка?
— Да.
— Американцы сознательно душат нашу куриную промышленность, занижая цены?
— Да.
— Тебе действительно все это интересно?
— Да.
— Это случайно не ты организовал антиамериканскую куриную кампанию?
— Нет.
— Кто же организовал это отечественное куриное лобби?
— Жизнь так сложилась.
— Это был симметричный ответ за сталь, от которой Америка отказалась?
— Нет.
— А ты сам курятину ешь?
— Да.
— Белое мясо?
— Разное.
— Это неправильно, обычно те, кто делает колбасу, сами ее не едят.
— Это их дело.
— Сколько лет ты занят строительством куриного завода или как это правильно называется?
— Это называется агропромышленный комплекс Моссельпром — крупнейший в Европе комплекс. Он находится под Домодедовом, в 50 километрах от Москвы.
— Моссельпром. Почему такое смешное название — куры любят ретро?
— Здесь много разных обстоятельств. Ностальгия по “Кубанским казакам” и по хорошим, качественным продуктам. Это и рекламный ход — я считаю, что на сегодняшний день эстетика 20—30-х годов очень всем интересна. Культура того времени сейчас на слуху.
— А что значит слово “комплекс”?
— Комплекс — это инкубатор, родительское стадо, бройлерная ферма, комбикормовый завод, завод по переработке — всего 16 крупных объектов. Это законченный цикл по производству хорошего куриного мяса.
— На какие деньги все это?
— Мы осваиваем крупнейшие инвестиции в сельское хозяйство с 70-х годов.
— На пищевом рынке сильная конкуренция?
— Она есть, но в основном это интервенция из-за рубежа. Российским производителем занят только молочный рынок. А почти все остальные рынки свободны.
— То есть мы полностью зависим от западных харчей и у нас нет своего отечественного производителя?
— Он есть, но он не организован, мелок по объему, не оснащен. Сегодняшнее сельское хозяйство — это технологичное производство, требующее значительных инвестиций. Но у нас в сельское хозяйство мало кто вкладывал до последнего времени.
— Ты, значит, решил восполнить этот проблем и тут как нельзя кстати этот американский куриный скандал?
— Я давно занимаюсь рекламой товаров и анализирую рынок продуктов питания. Два года назад я понял, насколько свободен рынок курицы, насколько он не заполнен и перспективен. А с американскими окорочками скандал назревал давно. Еще в 96-м году была попытка закрыть их ввоз в Россию также по ветеринарным соображениям, но тогда главного ветеринарного врача просто уволили, приняли политическое решение и опять открыли ввоз. Сейчас ситуация поменялась, поменялось отношение к своему народу, поэтому ветеринары на сегодняшний день смогли хотя бы частично сделать свое дело, а до этого им просто не давали.
— На самом деле эти “ножки Буша” такие вредные?
— Да. Там комплекс проблем. К тому же наши санитарные нормы не совпадают с нормами Америки.
— Американцы сами, кстати, их едят?
— Я думаю, нет. После того как Россия закрыла ввоз в страну окорочков, их цена на внутреннем рынке Америки тут же упала ровно в два раза. Примерно с 56 центов за килограмм до 30 центов. И сейчас продолжает падать. Это говорит о том, что потребления окорочков внутри Америки практически нет.
— Американцы, говорят, специально вывозили свою дешевую курятину, чтобы подрывать наше отечественное производство? Наша-то курица получше будет?
— Это так. Я думаю, что у них все было спланировано. Начиная с 91-го года, американцы беспошлинно и бесплатно, как бы оказывая материальную помощь, ввозили огромное количество окорочков в Россию. В результате наши фабрики просто не выдержали — к 95-му году осталось всего 10% фабрик, работавших в 89-м году. Когда на рынке существует товар, который стоит 0, с ним невозможно конкурировать, даже если он очень плохой. В течение трех лет 90% наших фабрик разорились. Они не могли продавать свою продукцию по нормальной цене, продавали ниже себестоимости, загоняли себя в долги и разорялись.
— Я покупаю только отечественных кур и что-то никогда не испытывала в них дефицита...
— Этот бизнес начал оживать благодаря кризису 98-го года и еще, мне кажется, из-за недальновидной политики тех же импортеров окорочков. Они пожадничали — взвинтили цены на свои окорочка практически до цены нормальной российской курицы. И, конечно, потребитель стал выбирать. Зачем брать подозрительные окорочка, если можно купить хорошую курицу чуть дороже. Кстати, американцы месяц назад попытались скинуть цены. Они одним махом в один день опустили цены на 18% ниже себестоимости любой из русских фабрик. И в этой отрасли вновь начался кризис. Холодильников не хватало — товар портился.
— Так вот в чем причина запрета на ножки?
— Причина запрета была не в этом, а причина кризиса в том, что наше государство не платит фабрикам за то, что они продают свою продукцию ниже себестоимости.
— Значит, куры протухали — отчего бы просто не раздать продукцию голодающим и бедствующим?
— Если один раз фабрика раздаст свою продукцию, она никогда больше ничего не продаст, потому что она просто разорится.
— Сергей, отчего ты проявил такое благородство? В нашей стране не очень принято строить свое производство — почему ты не скупил те же разорившиеся фабрики?
— Фабрики очень старые — 40-летней давности или построены по проектам 40-летней давности. А на сегодняшний день птицеводство — это передовая технология. Европа здесь ушла очень далеко от нас. Брать то, что было, это значит вернуться в прошлое поколение. Кроме того, проблема наших фабрик — это накопленная инфекция, животные ведь имеют свойство болеть. Полная санитарная обработка этих фабрик — большая проблема. Поэтому выгоднее строить новое.
— Что тебя больше всего поразило, когда ты взялся за сельское хозяйство?
— Это вполне узаконенные сборы. В любой государственной организации говорят: мы вам визу поставим, но нужно провести экспертизу. В этом же здании этажом ниже сидит некая коммерческая структура, которая эту экспертизу проводит. Вопрос даже не столько денег, сколько времени. К настоящему времени мы провели более 180 экспертиз, и все специалисты говорят, что половина из них не нужна. Просто за визу деньги брать неудобно, а за экспертизу, понятно, деньги взять можно...
— Ты сильно из-за этого расстроился?
— Если бы я не в России родился, наверное, я бы где-то на середине пути все бы это дело бросил. Но пришлось потратить два года.
— Почему не пожаловались в правительство?
— Это у “них”, если правительство заинтересовано в инвестициях в какую-то отрасль, многие вопросы упрощаются. У нас же приоритетов нет до сих пор — занимаются всем и ничем.
— А какие должны быть приоритеты?
— Это отрасли, которые реально нужно поддержать и развить сейчас. За их счет получить доходы в виде налогов, доходы от потребления товаров. Потом уже, нарастив жирок в этих приоритетных отраслях, страна сможет двигаться дальше. А так все наши декларированные успехи развития экономики — это все те же сырьевые доходы, а не успех экономической политики.
— От греха подальше давай лучше вернемся к не нашим баранам. Когда ты понял, что американцы душат наших производителей, какие у них приемы?
— Еще активно работая в рекламе, я познал на себе все эти американские приемчики. Именно американские компании всячески блокировали тогда все наши начинания в построении рекламного рынка. Тогда “Проктер энд Гембл” отличился тем, что купил рекламу на 5-м Петербургском канале за два контейнера шампуня на целый год.
— Короче, все как обычно — темные силы нас злобно гнетут?!
— Просто развитый капитализм не заинтересован в создании в России хорошего развитого рынка и вхождении России в клуб экономически развитых стран. Их вполне устроит Россия в качестве сырьевого придатка мощной промышленной экономики Америки и Европы. Поэтому желания инвестировать в промышленную отрасль у них нет совсем. Они будут инвестировать в угольную, нефтяную, газовую, потому что им нужно наше сырье, все остальное их мало интересует. Гораздо проще покупать у нас дешево нефть и дорого продавать нам бусы и зеркала. Англичане известные дипломаты, причем дипломаты-колонизаторы. И они умеют колонизировать страны. Эта же англосаксонская культура есть и в Америке, только в более плебейском виде.
— А наши-то, что, дураки? Наши-то, что, этого не знают?
— Это сложный вопрос. У нас нет культуры дипломатии. Я считаю, что ее убил Козырев. В нем не было гражданственности. Дипломат — это прежде всего гражданин, патриот. Обо всем остальном мире он не должен думать вообще. Козырев же был мягким лизоблюдом. Также он подбирал персонал МИДа — он убрал многих нормальных дипломатов, потому что дипломатия Советского Союза была достаточно жесткой и четкой.
— А как тебе нынешняя дипломатия?
— Ярких успехов я не видел. Я так понимаю, что это министр Иванов советует нашему президенту куда-то ехать или не ехать. Начать с того, что эти поездки очень дорого обходятся, из-за перевозки большого количества людей, персонала. А во-вторых, они затратны, потому что у нас обычно принято, как только хозяин из лавки, все отдыхают. Но самое главное — наша экономика дохода от этих поездок пока не получила никакого. Поездки, не приносящие дохода стране, унизительны! Некоторые говорят о политическом выигрыше, но, по-моему, политический выигрыш — это перспектива зарабатывать. А мы ни сейчас не заработали, ни в перспективе не заработаем от этих выездов.
— Как известно, накануне переговоров с американцами по поставке нашей стали им вновь открылся наш рынок курятины. Это как-то связано?
— У нас есть много сторонников так называемой свободной торговли. Только непонятно, чем они собираются торговать. Только сырьем? Как говорит один из наших известных политических лидеров, в этом случае, однозначно, мы свою промышленность не разовьем никогда. Если открыть рынки, понятно, что наши товары всегда проиграют. Тем не менее у нас сторонники свободной торговли есть, и они ведут активную работу на американцев.
— Они заинтересованы в чем-то?
— Скорее это узость взглядов. Наши чиновники не знают, сколько они усидят на своем посту. Западные чиновники в политике 10—30 лет. Они работают на историю, для страны и т.д. У нас, если сказать чиновнику, давай поработаем над проектом, который реализуется через пять лет, он на тебя посмотрит как на идиота. Для них запрет американских окорочков — это потеря бюджетных доходов сегодня. Они не думают, что это приведет к болезням у людей, и государство будет изыскивать на медицину гораздо больше средств. Во-вторых, они не думают, что убивают нашу птицеводческую промышленность, которая буквально через 2—2,5 года могла бы сама закрыть рынок. Минсельхоз бьется один — Минэкономики против, Минфин против, все против.
— Так поддержи Минсельхоз!
— Нельзя, у нас, когда предприниматель поддерживает чиновника, все видят не позицию гражданина, а позицию коррумпированности.
— А у тебя, Сережа, четкая, сильная гражданская позиция?
— У меня четкая позиция.
— Как ты собираешься лоббировать интересы своего куриного предпринимательства?
— Я вхожу в совет директором Росптицесоюза. Это общественная организация, в которую входит более 90% всех работающих птицефабрик страны.
— А сколько у нас таких птицефабрик?
— Активно работающих более 600.
— Как американцы относятся к названию “ножки Буша”? Не обижаются?
— Их, пожалуй, обидишь — они даже на переговорах ведут себя неуважительно к нашей стране. Я разговаривал с людьми, которые вели переговоры по ветеринарии. На все наши запросы, на конкретные обвинения они отвечают очень просто: вы откройте ввоз, а мы с этим потом разберемся. У них позиция одна. Они приехали сюда давить на наше правительство, чтоб мы запустили их продукт. Больше их не интересует ничего: ни наше здоровье, ни наше отношение к ним, ни реальные нарушения требований к качеству, которые они, кстати, и подписали в свое время. Их интересует одно: продать нам как можно больше этого продукта.
— А где гарантия, что твои куры будут лучше по качеству, чем американские?
— Гарантия есть, потому что я здесь живу.
