Презумпция мздоимства

     Я с доверием отнеслась к статье С.Кашницкого “Все, что было не со мной, помню”, опубликованной в №183 “МК” 21 августа 2001 г.
     “Героиня” публикации Л.Горбовец, “целительница и ясновидящая”, как величает ее Кашницкий, представлена им чуть ли не богочеловеком, который своими необыкновенными способностями потрясает людей и прежде всего — медиков. Статья сопровождается ссылками на известные медицинские учреждения, приводятся имена и фамилии медицинских работников, возглавляющих отделения больниц, что, согласитесь, придает материалу убедительность.
     В нашей семье беда: мой 38-летний сын, также журналист, страдает алкоголизмом. Традиционные методы лечения не дают никакого результата, и, прочитав статью Кашницкого о человеке, который обладает удивительными способностями, я совершила поступок, который имел для моей семьи самые плачевные последствия: я созвонилась с Горбовец по телефону. На вопрос, лечит ли Горбовец алкоголизм, она сначала ответила отрицательно. Очень умело выспросила, чем мы — я, мой муж и сын, — занимаемся. Узнав, что я и сын — журналисты, просила организовать ей несколько публикаций, потому что статья Кашницкого ее не удовлетворила. Я обещала узнать, где это можно сделать. Обменялись телефонами. Через некоторое время Горбовец позвонила мне и сказала, что берется вылечить моего сына. Естественно, я согласилась. За два месяца так называемого лечения (это было не что иное, как массаж спины и головы) она выкачала из нас огромную сумму долларов США, которые мы занимали у кого могли из числа друзей и знакомых. После ее “лечения” состояние сына не только не улучшилось, а напротив — резко ухудшилось. Если раньше он выпивал (много) лишь в пятницу и субботу, то теперь он пьет каждый день, бывают и запои.
     Размеры нашей семейной катастрофы чудовищны: болен сын, мы — в долговой яме (мы с мужем — пенсионеры, сын получает мало). Когда мы осознали, как страшно обмануты, я решила проверить факты, изложенные в статье Кашницкого, которые так меня подкупили. И вот что выяснилось.
     1. Кашницкий ссылается на зав. отделением Республиканского детского консультационно-диагностического центра З.И.Желнинскую. В центре мне сказали, что в декабре 2000 г. Желнинская ушла на пенсию. Следовательно, к моменту опубликования статьи она зав. отделением давным-давно не работала. Кашницкого никто в центре не видел, свою статью он ни с кем не согласовывал.
     2. Зав. 4-м терапевтическим отделением 67-й Московской городской больницы, корпус “Г”, Г.Р.Каем, который также фигурирует в статье Кашницкого, рассказал, что Горбовец действительно была у него и умоляла разрешить ей провести эксперимент с заочным диагностированием больной. В этом так называемом эксперименте единственным попаданием в точку оказалось лишь то, что пациент, который должен был подвергнуться исследованию, был женщиной, все остальное — профанация. “Я ни в коем случае не хотел подписывать протокол “эксперимента”, который мне навязала Горбовец. Но мольбами и слезами она мою подпись получила. Когда же мне показали статью Кашницкого, я пришел в ужас. На меня обрушился шквал телефонных звонков и единственное, что я мог сделать, — терпеливо выслушивать людей и просить их ни в коем случае не связываться с Горбовец. Естественно, Кашницкий у меня не был и свой материал у меня не визировал”.
     3. В статье Кашницкого есть ссылка и на Главный клинический госпиталь МВД РФ. Начальник госпиталя, профессор А.Ю.Васильев рассказал, что врач М.Кнопп, будучи зав. 3-м терапевтическим отделением госпиталя, провела по договоренности с Горбовец нужный ей эксперимент, провела келейно, не известив об этом специальную комиссию госпиталя. “Узнав об этом вопиющем факте, я уволил и Кнопп, и Г.Петракова (полковник мед. службы), который, не глядя, подмахнул так называемый протокол эксперимента. Эти люди были уволены задолго до выхода в свет статьи Кашницкого, следовательно, он пользовался непроверенными данными. Журналист Кашницкий обязан был поставить руководства госпиталя в известность о готовящейся публикации. Он этого не сделал, чем нанес госпиталю ущерб”.
     Ясно, что С.Кашницкий писал свою статью со слов Горбовец, не проверив факты, не завизировав свой материал в учреждениях, на которые ссылается.
     Я требую, чтобы Савелий Кашницкий выплатил мне в качестве моральной и материальной компенсации за свою публикацию, которая ввела меня в заблуждение и нанесла моей семье огромный ущерб, 3500 долларов США, что составляет лишь часть той суммы, которую “сдернула” с нас героиня его статьи. И это будет справедливо, потому что он нарушил главную заповедь журналиста: журналист ответствен перед читателями за каждое свое слово. Тем более, когда речь идет о здоровье людей.
     С большим уважением и надеждой
     Э.Г-рова, член Союза журналистов Москвы.

     “Заявление” подписчицы “МК” привожу во всей его первозданной красе — как стилистической, так и морально-этической. Кстати, само ее имя, приведенное в письме, я намеренно сократил, чтобы не выставлять на всю Москву ни подписчицу “МК”, ни членов ее семьи, возможно, не желающих столь сомнительной известности.
     По-человечески гражданке Г-ровой можно посочувствовать: сын-алкоголик — конечно же, несчастье. Чего не сделает мать ради спасения сына! Понятна также ее попытка — вопреки фактам, изложенным в моей заметке, — обратиться к Лесе Горбовец за помощью: Леся никогда прежде не работала с алкоголиками, и газетный текст не давал читательнице никакой надежды. Но отчаявшийся человек пробует все, в том числе и то, что находится на грани здравого смысла.
     А вот что уже за гранью. Ну, предположим, следуя логике Г-ровой, самое худшее со стороны Леси Горбовец: “сдернула” огромные деньги ни за что, за банальный массаж, и алкоголик не только не излечился, но запил пуще прежнего. Даже если бы это было так, при чем здесь журналист, ни разу в глаза не видевший госпожу Г-рову и отнюдь не убеждавший ее лечить сына у Леси?
     Прискорбно, если пенсионерка, потеряв огромные для нее деньги, осталась у разбитого корыта. Но почему ответственность за ее ошибку следует возлагать на журналиста, писавшего совсем о другом явлении?
     В конце концов, если даже возникло желание найти виноватого на стороне, дела о компенсации материального и морального ущерба решает суд. Г-рова решила, что Кашницкий ввел ее в заблуждение своим недобросовестным текстом. Существует цивилизованный способ защиты своих интересов: обращайся в суд с иском против того, кого считаешь виновным в своей беде. Суд разберется. Но нет, за восемь месяцев, прошедших с момента выхода в свет заметки, гражданка Г-рова в суд не обратилась.
     Но упрек в недобросовестности, предъявленный журналисту, достаточно серьезен. А вдруг в самом деле я в спешке схалтурил, недоработал, доверился словам женщины, не отличив факты от саморекламы, и невольно подтолкнул незнакомую пенсионерку в финансовую яму?
     Разберемся по пунктам предъявленных обвинений.
     В заметке я сослался на отзыв З.И.Желнинской, которая ко времени выхода газеты уже ушла на пенсию. Но разве смена статуса опытного, авторитетного медика как-то влияет на существо подтверждаемых фактов? Ведь отзыв — это документ с подписью и печатью. Единственное, в чем я счел необходимым удостовериться, получив его из рук Леси Горбовец, — действительно ли Желнинская высказывала такое мнение и собственноручно его подписала? Позвонил Зое Ивановне, побеседовал с ней, убедился, что никакого подлога нет.
     То же самое с протоколом, подписанным М.Кнопп и Г.Петраковым. В моих руках документ с подписями этих медиков и печатью. Созваниваюсь с Мариной Анатольевной Кнопп, в телефонном разговоре получаю буквальное подтверждение написанного в документе. Журналисту, чтобы убедиться в истинности феномена, о котором он собирается писать, такой проверки достаточно. А вот вникать в служебные отношения врачей госпиталя с руководством, кто кого, когда и за что уволил, — простите, не обязан. Это выходит за рамки необходимости проверить достоверность факта: подтверждают ли авторитетные медики уникальную способность Леси Горбовец дистанционно диагностировать пациентов.
     С экспериментом, проводившимся в 67-й больнице, все обстоит еще печальней для госпожи Г-ровой. Завотделением подписал аж два протокола, свидетельствующих об уникальности проведенных Лесей экспериментов. Г-рова в своем “заявлении”, мягко говоря, неточна — хотелось бы верить, что просто не разобралась. Врач Г.Каем пишет, что Леся Горбовец диагностировала больную (выделено мной. — С.К.), имя которой было ей неизвестно, причем сама больная в момент заочного диагностирования в палату еще не поступила. Как видно из протокола, именно то, что пациентка — женщина, было заведомо известно еще до начала эксперимента. Все остальное — несколько десятков конкретных сведений о заболеваниях различных органов — подтверждено рентгенографированием, ЭКГ, ЭЭГ, УЗИ и биохимическими анализами.
     Где же здесь профанация? И в чем недоработка журналиста? В том, что не пришел в больницу и не просил врача расписаться на полях текста будущей заметки? Но это, знаете ли, явное излишество. Даже приснопамятная цензура удовлетворялась прилагаемым к тексту документом и отнюдь не настаивала на почерковедческой экспертизе.
     Довод Г-ровой со ссылкой на врача — Горбовец, дескать, получила подпись мольбами и слезами — стоит, на мой взгляд, не больше сплетни о том, когда и за что начальник госпиталя уволил двух врачей. Невозможно мольбами и слезами выпросить подпись врача и его фамильную печать на протоколе. Ибо вменяемый человек, дорожащий своей репутацией, подписывает только то, что соответствует действительности. Попробуйте-ка вымолить у меня подпись, скажем, под бумагой, что это я диагностирую больных на расстоянии! Пока я в здравом уме, явную чушь ни за что не подпишу. Поэтому эмоции, сопровождавшие “заявление” (или просто выдуманные его составительницей) меня не интересуют.
     Наконец, последний явно напрашивающийся вопрос. Если член Союза журналистов Москвы Г-рова проявила такую дотошность, не поленилась проследить судьбу всех упомянутых в моей заметке отзывов и протоколов, почему она не сделала это до того, как якобы отдала целительнице несколько тысяч долларов? Убедилась бы, что мошенница не заслуживает столь большого гонорара, — и не было бы проблемы.
     Звоню Лесе Дмитриевне. Целительница клянется, что не лечила сына Г-ровой, сразу и решительно отказалась — просто потому, что не имеет подобного опыта. И денег, естественно, за непроделанную работу не брала.
     Можно, конечно, задаться вопросом: кому верить — Г-ровой или Лесе? Для меня, уж простите, такого вопроса нет. Не только потому, что Лесю мне рекомендовал бывший сотрудник как женщину с феноменальными способностями, порядочную и добросовестную, а госпожу Г-рову не имею чести знать. Но просто потому, что во всем цивилизованном мире существует принцип презумпции невиновности. И “честное имя” составительницы “заявления” отменить этот принцип не способно. Г-рова утверждает обратное? Ради бога, но только в суде и только с доказательствами.
     Пенсионерка, хоть ее и жалко, все-таки не ребенок. Если отдает столь солидную сумму, наверняка взамен требует квитанцию или хотя бы расписку. Если нет, не о чем говорить. Предъявит такой документ — в компетенции суда проверить его подлинность и сделать вывод.
     Что же касается Леси Горбовец, женщины с феноменальными способностями, травля таких людей тоже имеет глубокие корни в отечественной истории. Чужая слава многим не дает покоя. В свое время затравили Розу Кулешову, умевшую читать тексты сквозь черный конверт, касаясь его кончиками пальцев. Затравили Нинель Кулагину, обладавшую способностью передвигать предметы, не касаясь их. На них тоже писали заявления, которые рассматривались отнюдь не в судах, а в каких угодно иных “компетентных инстанциях”.
     К счастью, это время прошло. Надеюсь, навсегда.