Города можно украшать, строя новые здания. А можно — раскапывая старые. В этом смысле Москве есть чем похвастаться. Без малого девять столетий истории закатаны под современный асфальт. Московская археология — бездонный кладезь находок и новых знаний о старых временах.
Что будет с ней в новом тысячелетии? Что выкопано из-под земли в последнее время? Где и что планируют раскопать? Какие археологические музеи откроются в столице в ближайшем будущем?
Об этом и о многом другом корреспондент “МК” беседует с генеральным директором Центра археологических исследований столицы, профессором Александром ВЕКСЛЕРОМ.
— Александр Григорьевич, у археологов начинается новый сезон раскопок. Что предстоит сделать в этом году?
— Вообще-то у московских археологов “новых сезонов” не бывает. Раскопки ведутся круглогодично — когда в старом городе что-то начинают строить или реконструировать, без них не обойтись. Архитекторы обязательно закладывают в свои проекты расходы на археологические изыскания.
— Словом, в этом деле мы достигли мировых стандартов?
— Во всяком случае, мы им не уступаем. Недавно я был в Париже, видел, как в старом городе разрыли котлован под стройку. Он аккуратно накрыт брезентом с пластиковыми окошками — можно смотреть, что внутри творится. Там в котловане видны остатки кирпичной средневековой кладки. Я спросил у коллег, проводились ли какие-нибудь исследования. Нет, у них нет такой возможности... А вот в Москве мы можем даже приостановить стройку, если обнаружим что-нибудь интересное с исторической точки зрения. Один из последних по времени примеров — Волхонка, 13. Там сейчас строится музей Глазунова. Внутренний дворик здания заказчик хочет накрыть стеклом. Началась работа, и был раскрыт погост, бывший у церкви XVII века. Пока мы его не исследуем — работы вестись не будут.
— А проблем со строителями не возникает? Останавливать работу — это же больших денег стоит.
— Закон есть закон, им приходится его соблюдать. Но, как правило, заказчики сами идут нам навстречу. Например, строительство нового японского посольства в Грохольском переулке на месте Мещанской слободы XVIII века. Педантичные японцы очень строго следят за археологическими работами. Сами хотят сделать небольшой музей при посольстве. Другой пример — Московская область, Мякинино (напротив Митина). Там начинается строительство правительственного центра области и крупного торгового комплекса. В нем отводится место для археологического музея. Я недавно разговаривал с главой фирмы, занимающейся строительством. Это очень обеспеченный, но и просвещенный человек. Он заинтересовался идеей музея, поддерживает ее.
— Кстати, о Митине. В свое время велись разговоры о создании там археологического парка...
— Митино с точки зрения археологии — район уникальный. Историк Иван Забелин считал, что именно отсюда пошла Москва. Сами названия — говорящие. Река Сходня, например, — место, где “сходили” с кораблей и переходили в речную систему Клязьмы. А деревня Усково, “узкое” — самое узкое место, где перетаскивали флотилии речных судов. Там в свое время было раскопано десятка полтора курганов племен вятичей XII века, с полным набором украшений — височные кольца, гривны, перстни, бусы, браслеты и т.д.
А на сравнительно небольшом участке в долине речки Барышиха — месте будущего парка — было обнаружено 32 памятника археологии. На любой вкус: первобытные стоянки, могильники эпохи бронзы, городища, места, где лодки волокли-перетаскивали, и древняя дорога. Все это было нанесено на карту, получило статус охраняемого памятника. И сейчас эти памятники внушают беспокойство разным государственным структурам, включая Думу и прокуратуру.
— Прокуратуру-то почему?
— Ну как же: территории охраняются государством. А кто-то хочет на этой земле гараж построить, кто-то — детскую площадку, кому-то не по душе строительство Ледового дворца Третьяка... Люди все у нас грамотные, пишут письма протеста в разные инстанции, и один из доводов — памятники страдают. Недавно одна строительная компания при проведении работ на несколько метров нарушила охраняемую территорию вокруг памятника. Так один депутат МГД постоянно звонит всюду и спрашивает, не произошло ли новых нарушений. Может быть, у него свои претензии к этой компании — я не знаю. В любом случае место рядом с Митином отведено под природный ландшафтный археологический парк. Проект парка разработан, правда, вопрос о строительстве пока повис в воздухе: финансирование временно прекратили.
— И все-таки парк появится. Будут ли в нем модные сейчас музейные “аттракционы” — бои на мечах или, например, реконструированные кузница и гончарная мастерская, где на глазах у посетителей делают старое оружие или керамику и тут же продают как сувениры?..
— Нет. Парк в Митине будет спокойным таким. Живописная местность и павильоны с экспонатами. А подобное театрализованное действо предполагается проводить в Коломенском. Там будет целое этнографическое поселение.
— В котором люди будут жить постоянно? Думаю, желающих поработать живыми экспонатами, пожить натуральным хозяйством найдется достаточно. Пусть даже за умеренную плату...
— Нет, это будут музейные работники. Утром будут приходить, вечером уходить. Кроме того, в Коломенском ведутся раскопки на месте дворца Алексея Михайловича, и в частности на месте Кормового двора, где находились склады и дворцовые кухни. Там будет создан прогулочный маршрут: посетители идут по специальным проложенным дорожкам, смотрят вниз, изучают кладку погребов Кормовых палат.
— Спускаются в погреба...
— Ну, вниз их никто не пустит. Коломенское принимает в год миллионы посетителей. Они же все древности растопчут!
— Планируются ли другие археологические экспозиции в Москве?
— Один из самых интересных проектов — лапидарий, другими словами — музей камней с надписями. Его мы планируем сделать на Ильинке, напротив Гостиного двора. Человек выходит из подземного перехода и оказывается на улочке, где выставлены каменные плиты разных веков с фрагментами резьбы и надписей. Можно будет увидеть участки деревянной мостовой XVII века, здесь же при раскопках и обнаруженной. Вообще-то в центре мы постоянно расчищаем древнюю кладку, которую можно выставить на всеобщее обозрение. Например, фрагменты старых подвалов под Гостиным двором или подземный переход на Китай-городе. Там уже сейчас видно основание башни, так можно и сверху грунт расчистить, чтобы она над землей выступала. Есть компания, которая хочет построить подземный гипермаркет на самой Славянской площади. В этом случае там обязательно начнутся археологические работы, и что-нибудь обязательно найдем.
— Недавно вышло постановление правительства Москвы о создании туристического “золотого кольца” столицы. Так вот, там намечено целых восемь археологических выставок. Что вы можете сказать об экспозиции на Васильевском спуске?
— Про нее говорится в этом постановлении?
— Да. Указан, в частности, Алевизовский ров.
— Я могу сказать только следующее. Действительно, был глубокий крепостной ров на Васильевском спуске, засыпанный после нашествия Наполеона. Я давно мечтаю его исследовать, но насколько это реально — я не могу сказать.
— Если постановили экспозицию сделать, наверное, что-то да будет...
— Но не скоро.
— Это от финансирования зависит?
— От многих факторов. И от финансирования, и от коммуникаций, которые там пролегают и которые не так просто раскопать. Сложный вопрос.
— А еще на Кремлевской набережной выставку планируют сделать в подземном переходе...
— Мы в свое время там раскрыли 500 метров белокаменной кладки. Эта стена доходила до Всехсвятской башни в Белом городе. Там сейчас оживленная трасса. И хотя раскопки там необходимы, но когда они произойдут, тоже нельзя сейчас сказать.
— Расскажите о самых интересных находках последнего времени.
— На Большой Дмитровке, там, где сейчас идет реконструкция Музыкального театра, а в XVII веке были палаты бояр Салтыковых, нашли маленькую интересную печать. Такими печатями ключники пользовались, чтобы сундуки “пломбировать”. Но интересна она не сама по себе, а рисунком: с одной стороны изображен гусляр, а с другой — единорог. Трудно сказать, что они символизируют и почему отчеканены именно они...
Много оригинальных произведений. Ну зачем арбатскому ювелиру нужно было изображать зайца на рукояти вилки (быть может, первой московской вилки)? А вот изобразил. И ушки ему прижал... Есть еще ряд любопытных находок. Вот интересный предмет, найденный на Большой Дмитровке. (Векслер показывает сосуд, состоящий из четырех круглых “бурдючков”, расположенных вокруг центральной емкости. На одном “бурдючке” есть желобок для слива воды.) Это рукомойник. Прелесть его в том, что обычно рукомойники делали с двумя боковыми сосудами — “бурдючками”. А здесь их четыре.
— То есть по тем временам это был авангардный дизайн?
— Именно так.
— А как в Москве обстоят дела с кладами?..
— Нормально обстоят. Взять те же работы в Гостином дворе. Богатейший клад! Два сосуда, керамический и металлический, с металлическими копейками — 95 тысяч монет (даже в коллекции Исторического музея их только 70 тысяч), 335 талеров — крупных серебряных монет, которые чеканили от Пиренеев до Скандинавии, 16 сосудов работы лучших ювелиров Европы. В целом — около 80 килограммов серебра. И я в свое время был огорчен и даже возмущен, когда по телевизору сказали, что его строители нашли. Черта с два строители!.. Если бы археологи на стройке не дневали и не ночевали — клада бы этого мы не видели. Или бы пришлось, как это неоднократно бывало, выискивать остатки этого клада, убеждать людей его отдать, а то и платить из своих же денег...
— А вообще-то насколько развито в Москве археологическое “пиратство”, самовольные поиски кладов?
— Для Москвы это сейчас нехарактерно. Котлованы хорошо охраняются. Другое дело — южные области страны, где сохранились скифские курганы с золотыми вещами. Там действуют целые бригады грабителей — разворачивают курган бульдозером, вынимают клады... Но проблемой уже озаботилось правительство. И в новом Законе об охране памятников, который готовится к принятию, наконец-то сказано, что подобные действия влекут за собой уголовную ответственность. Так что у черного рынка антиквариата впереди нелегкие времена. Мы получим право изымать древние вещи. Сейчас придите на Измайловский рынок, попробуйте отнять у торговца какое-нибудь височное кольцо. Он скажет, что оно ему от бабушки досталось, и все. Если вы его не поймали за тем, как он грабил курган, ничего сделать не сможете.
— А если человек сможет доказать, что вещь, которую он продает, принадлежит ему по наследству?
— Ну, если он продает украшение XI века, вряд ли он что-то докажет.
— В том же Измайлове продают каски, военные аксессуары, оружие, найденное на бывших полях сражений Великой Отечественной. Что с этим рынком будет после принятия нового закона?
— А это уже памятники военной эпохи. Их тоже охраняет тот же закон. Так что этот рынок, скорее всего, прекратит свое существование.
— То есть древностями будут распоряжаться именно археологи?
— Именно так...
А сейчас мы с вами закончим разговаривать, и я поеду на раскопки к Киевскому вокзалу. Там мы вместе со специалистами из Института археологии РАН работаем на реконструкции площади Европы, где во времена Ивана Грозного была церковь Тихвинской Божией матери с погостом. Проводим экспресс-раскопки и быстрое перезахоронение обнаруженных останков. Так что дел у нас, поверьте, хватает.
