Знаменитая и весьма популярная певица записала новый диск. До торжественной презентации оставалось всего ничего, когда служба безопасности поп-звезды узнала о том, что в Москву ввезено огромное количество пиратских экземпляров, которые вот-вот выкинут на прилавки. Приняли меры, контрафактную продукцию вовремя перехватили. Перевели дух. И вдруг...
То, что случилось дальше, в нашем правовом государстве называется как угодно. “Наезд”. “Маски-шоу”. “Беспредел”. Но уж, во всяком случае, не “коррупция”. Даже не “превышение служебных полномочий”. Потому что кто же проверит полномочия высокопоставленных сотрудников милиции, которые являются во главе омоновцев в масках и под явно надуманным предлогом опечатывают склад, где хранятся законные, лицензированные диски певицы? В то время как ее служба безопасности получает очередную информацию: все это сделано для того, чтобы успеть доставить в столицу новую партию “левой” продукции.
Кто-то из знакомых посоветовал продюсеру: сходи на Шаболовку. Тот засомневался: в РУБОП, что ли? Но приятель настаивал: сходи, там теперь другие люди сидят. Так продюсер оказался в кабинете, который занимает начальник Главного управления МВД по Центральному федеральному округу СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ЩАДРИН.
А вскоре по его следам туда же пришел ваш корреспондент.
— Сергей Федорович, можно начать с неприятного вопроса?
— Можно, начинайте! Знаете, какой у нас популярен анекдот? Заходит утром дежурный: “Разрешите доложить, товарищ начальник, есть две новости”. Начальник: “Начинай с хорошей”. — “Да если честно, товарищ начальник, обе хреновые!” Ну а я четвертый десяток в милиции — мне к неприятностям не привыкать!
— Когда организовались федеральные округа с президентскими полпредами, а в них еще и окружные управления ФСБ, прокуратуры и милиции, общественное мнение однозначно отреагировало: еще один лишний хомут на налогоплательщика. Лишним себя не ощущаете?
— Что называется, не дождетесь! В жизни своей лишним себя не ощущал, причем по одной простой причине: никогда не соглашался работать там, где не видел от себя проку. Даже если обстоятельства заставляли. Или начальство.
— А что, и такое бывало?
— Бывало... Но только сейчас не тот случай. В указе президента задачи главных управлений в федеральных округах определены предельно ясно и понятно. Во-первых, координация, контроль и анализ деятельности органов внутренних дел. Во-вторых, организация работы милиции по борьбе с организованной преступностью, носящей межрегиональный характер. В-третьих, взаимодействие с органами госвласти, в том числе с президентским полпредом. А насчет лишнего хомута... Что греха таить, вскоре после президентского указа об образовании федеральных округов появились в СМИ подобные “общественные мнения”. И как у нас в подобных случаях водится, приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Так что мы и не пытаемся оправдываться. Нам работать надо.
— Работать — над чем? Опять все выглядит как-то расплывчато и неопределенно: контроль, анализ, координация работы... Вы не обижайтесь, но именно такими словами наше чиновничество и любит обычно прикрывать собственное безделье.
— Вы правы, дело не в словах. Поэтому попробую объяснить иначе. В нашем Управлении (а это, на минуточку, восемнадцать субъектов Федерации!) есть соответствующая структура, занимающаяся координацией и анализом. Согласен: звучит скучновато. Но, как сказано, по делам нашим судите нас. Кроме этого существует еще и служба собственной безопасности. И, наконец, нечто такое, чего никогда раньше в системе органов внутренних дел не бывало, — оперативно-розыскное бюро. Вот уж его работу при всем желании скучной не назовешь!
— Надо полагать, именно ему отведена роль борьбы с организованной преступностью? Оно, по сути дела, и есть преемник расформированного знаменитого РУБОПа?
— Начнем с того, что о “расформировании” говорить не совсем корректно. Управления по борьбе с оргпреступностью, или УБОПы, как были, так и остались — только теперь в составе криминальной милиции, наравне с уголовным розыском, УБЭПом и другими. Да, в своем названии они потеряли начальную букву “Р”, означавшую “региональное”. Потеряли и некоторую независимость. На нынешнем этапе решено, что все эти службы должны быть объединены, так сказать, в один мощный кулак. Если правду говорят, что “мафия бессмертна”, то и борцы с ней тоже не переведутся никогда...
— Тогда что же такое все-таки это ОРБ? Параллельная структура в той же борьбе?
— Ну вот, видите, опять вы за свое: “лишняя структура”, “параллельная”... Очень много подобных суждений происходит, в сущности, от незнания предмета. Впрочем, мы не обижаемся: ведь нам действительно, что называется, без году неделя. А на самом деле созданное согласно указу президента оперативно-розыскное бюро это, если взять, например, сравнение из мира электроники, процессор следующего поколения. Демонстрирующий принципиально новый подход и, будем надеяться, принципиально новые возможности в борьбе с организованной преступностью. Которая, кстати, тоже в своем развитии отнюдь на месте не стоит.
— Не слишком ли громко звучит?
— На протяжении многих десятилетий в милиции привыкли к определенному, так сказать, “разделению труда”. Одни занимаются экономической преступностью, другие — преступлениями против личности, третьи наркотиками... И плюс как бы отдельно существует структура, направленная на противодействие организованной преступности. Но давайте зададимся вопросом: а много ли вообще в наше время осталось в криминальной сфере преступников, совсем “неорганизованных”, что называется, кустарей-одиночек?
Тот самый кажущийся непосвященному обывателю скучным анализ показывает: да перевелись они почти под корень! Даже заезжие воры-гастролеры в большинстве случаев не посмеют “чистить” квартиры или угонять автомашины, не получив на это согласие местной преступной элиты! Да и сами эти домушники, мошенники, грабители, разбойники, не говоря уж об экономических преступниках (этим шагу не ступить без поддержки коррупционеров из системы исполнительной власти), объединяются в шайки, которые по сути тоже представляют собой преступные группы разных размеров. Но вот парадокс: все тот же анализ показывает, что ни по линии угрозыска, ни по линии УБЭПа, ни в других аналогичных подразделениях ни организованной преступности, ни коррупции словно бы и нет! Нет в том смысле, что не возбуждается, особенно в провинции, дел по специально существующим для этого статьям уголовного кодекса: 209-й — “бандитизм”, до пятнадцати лет лишения свободы, и 210-й — “организация преступного сообщества (преступной организации)”, до двадцати лет.
— Да какая разница, по какой статье дело возбуждать? Ловили бы преступников!
— Разница есть. И огромная. За включение именно этих, новых для нашего кодекса статей российское юридическое сообщество билось не один год. Ибо одно дело отдавать преступника под суд за правонарушение, на котором он наконец попался, или даже за несколько, что следователю удалось ему вменить. И совсем другое — за участие в организованной преступной деятельности. И мера наказания гораздо жестче, и общественный резонанс громче. Одно дело вершки резать, а другое — вырывать вместе с корнями!
Так вот, о задачах ОРБ. Давно стала банальной фраза, что у преступников нет национальности, но для организованной преступности нет и границ, тем более границ краев и областей. Когда она становится межрегиональной либо когда в каком-то из регионов обостряется криминогенная обстановка — тут, что называется, наш выход! Это первое. А второе... Мы должны найти средство перенастроить работу региональных органов внутренних дел на борьбу с оргпреступностью не вразнобой, а тем мощным кулаком, о котором я уже говорил. И сделать так, чтобы не только УБОПы, а все подразделения криминальной милиции настроились против одного из самых серьезных врагов общества.
— И не боитесь, Сергей Федорович? Что все это выльется в очередную кампанию, каких мы на своем веку повидали? Что в погоне за пресловутыми “палками” в отчетах — только теперь по борьбе с мафией — опять леса не увидим?
— Не боюсь! Во-первых, потому что “палки” в системе МВД в этом году наконец отменили...
— Быть не может!
— Может! Раскрываемость преступлений больше не есть основной показатель, и значит, нет нужды отказывать в регистрации заявлений, гнать, что называется, фуфло для бесконечных проверяющих. Хотя ваш скепсис мне понятен. Думаете, это легко далось? Как ни странно, труднее всего оказалось поставить мозги на место — не поверите! — операм, тем, кто работает, как мы говорим, “на земле”. Уже и начальство на местах довело до них новые указания, а все равно норовят зарегистрировать поменьше заявлений. Я-то сам был в их шкуре, все понимаю, для сыскаря ничего страшнее слова “висяк” не бывает. Ну, собрал тогда семинар оперуполномоченных со всего округа, приехало человек шестьсот. Говорю им: за укрывание заявлений граждан наказывать будем нещадно, а за отсутствие роста раскрываемости — нет. Уже в следующем квартале количество зарегистрированных преступлений выросло как по волшебству — на тридцать процентов...
— Отмена “палочно-галочной” системы — это хорошо, ведь в том числе по ее вине так упал престиж милиции: частенько люди даже не обращались туда: дескать, все равно без толку. Но ведь и совсем без показателей оставить наши родимые органы как-то страшновато.
— Начнем с того, что раскрываемость никогда не была единственным показателем. И без нее начальство всегда находило, за что по головке погладить.
— Но теперь-то начальство — вы! За что будете бить подчиненных?
— Ни за что. Во-первых, это не входит в функции нашего управления, мы лишь анализируем и даем рекомендации...
— Ну, если я правильно оценил статус, данный вашему управлению президентом, эти рекомендации сродни тому известному предложению, от которого нельзя отказаться.
— Без комментариев. А во-вторых, я вообще считаю, что репрессии и поощрения надо экономить. Количество должностных лиц, имеющих право их раздавать, надо минимизировать. Бить каждый умеет. Гораздо труднее поменять психологию. Может, вам это снова покажется громкой фразой, но я мечтаю о новом типе сыщика. Ведь у него же творческая, по сути дела, работа, требующая всех присущих этому качеств — воображения, интуиции, креативного мышления! Он должен быть мастером, а не уподобляться рабочему на монотонном конвейере.
Помню, когда я работал начальником угрозыска Ивановской области, в небольшом городе Шуя совершено было гнуснейшее преступление — изнасилованы две девочки трех и пяти лет. Мы бросили на раскрытие все силы, я сам сидел там безвылазно, работали днем и ночью. Так вот, попутно был раскрыт чуть ли не десяток других преступлений, но я хорошо помню чувства свои и своих товарищей: это все не то, не то... И так до тех пор, пока не поймали и не изобличили мерзавца. И если сегодня вы спрашиваете мое мнение, каким должен быть основной показатель работы сыщика, я скажу: считать надо не сколько он раскрыл преступлений, а каких!
— Звучит красиво, но в отличие от количества качество творческой продукции — часто вопрос вкуса...
— Помните, у Булгакова Коровьев, кажется, говорит: мне достаточно прочитать две страницы Достоевского, чтобы понять, писатель он или нет. Просто оценки должны выставлять профессионалы: мне, например, тоже достаточно двух страниц уголовного дела, чтобы определить, пустышка это или настоящая работа.
— Следуя этой логике, становится более понятным, почему вы возлагаете такие надежды на ОРБ. Ведь именно оно призвано выработать командный подход разных подразделений криминального блока к борьбе с отечественной мафией. Вот только, как говорится, гладко было на бумаге... А тем, кому приходится ползать по оврагам, часто бывает не до методических рекомендаций, спущенных из центра.
— Уж если пошла в ход спортивная терминология, то ОРБ — играющий тренер. Здесь никто не пишет методичек в кабинетной тиши. Здесь работают. Пашут в поте лица своего. А именно: разрабатывают и проводят сложнейшие оперативные мероприятия и обобщения делают уже на собственных конкретных примерах. Да и не те тут собрались люди, чтобы ограничиваться теоретизированием: достаточно сказать, что наше ОРБ возглавляет один из лучших, по моему убеждению, сыщиков страны Александр Коротков.
Что они делают? Собрали, к примеру, по округу шесть самых безнадежных, казалось, заказных убийств, самое раннее из которых относится аж к 1996 году! Привлекли к работе коллег из разных подразделений и вместе с сотрудниками прокуратуры на нынешний день раскрыли уже четыре убийства! Причем не просто раскрыли, а установили по некоторым всю цепочку “заказчик—посредник—киллер”, задержали матерых преступников, которые специализировались на криминальных взрывах, запугивании предпринимателей, организации покушений. Согласитесь, по таким материалам не грех и методичку выпустить!
Или другой пример. Всем известно, каким рассадником криминала являются многие оптовые рынки столицы. За иными стоят преступные группировки, которые львиную долю прибыли отправляют непосредственно в “горячие точки” для поддержания действий сепаратистов и террористов. Казалось бы, закрыть наиболее одиозные из них ничего не стоит — но нет, как сейчас любят говорить, политической воли... Ну а мы постарались найти. Проанализировали ситуацию, выявили самый “тяжелый” и вместе с тем характерный с криминальной точки зрения объект. Им оказался рынок, принадлежащий некоему ООО “Экюсервис”, почти безраздельным владельцем которого является, между прочим, гражданин Иордании. Рынок, занимающий учебные, технические и вспомогательные помещения спортивно-оздоровительного комплекса Российской академии физической культуры. Занимающий, заметьте, без надлежащего оформления разрешительной документации. Тем не менее “Экюсервис” смело произвел значительные перепланировки сооружений спортивного комплекса, даже возвел несколько новых. И организовал промтоварный рынок, сдав в аренду склады и торговые ряды. Преимущественно выходцам из Индии, Китая, Вьетнама и арабских стран. В общем, если не вдаваться в подробности, скажу: хозяин рынка получал ежемесячный доход около восьмисот тысяч долларов в месяц. Наличными. Зато его “арендаторы” свободно торговали товарами, на которые не было не только сертификатов качества, но и вообще каких-либо документов. Короче, после мероприятия, проведенного ОРБ Центрального федерального округа на этом рынке, только товаров, которые согласно решению суда были признаны бесхозными и потому подлежащими обращению в доход государства, оказалось на сумму, достаточную, чтобы окупить содержание нашего управления минимум за полгода. Это, кстати, насчет “лишнего хомута для налогоплательщика”.
— Надо ли понимать так, что это еще один способ оценивать работу оперативников?
— Почему бы и нет? Во многих цивилизованных странах наложение на преступника крупного штрафа как устрашающая мера наказания успешно конкурирует с лишением свободы. А конфискация имущества по приговору суда — едва ли не единственный способ вернуть государству награбленное. Причем сумма может выражаться не только в том, что отнято у преступников, но и в том, что удалось не дать украсть.
Одна из важнейших тем, которую мы сейчас отрабатываем на практике, — предотвращение ложных банкротств. Полстраны разграблено с помощью этого нехитрого в общем-то метода! Как правило, организовавшись в банду (иначе не назовешь), группа лиц, причастных к руководству госпредприятия, заключает, к примеру, пару десятков договоров с подставными фирмами, принимая явно неосуществимые обязательства. В результате предприятие не может расплатиться, объявляет себя банкротом, и государственная собственность уходит с хорошо организованных торгов за мизерную, иногда просто смешную цену. Ну как, скажите на милость, в наше-то время жилищного бума может обанкротиться огромная строительная фирма? А вот домостроительный комбинат №4, на котором трудилось без малого тридцать тысяч человек, смог! И ДСК-4 здесь не одинок, таких примеров — тьма. Сейчас мы даже разработали специальную совместную программу с московским правительством для борьбы с подобными явлениями.
— Сергей Федорович, не являетесь ли вы в таком случае сторонником давней идеи перевода милиции на самоокупаемость?
— Категорически — нет! Милиционеры — государевы люди, и ни о какой “самоокупаемости” речи идти не может. Другое дело, что необходима серьезная, солидная, обеспеченная и хорошо контролируемая программа по решению социальных вопросов, возникающих при осуществлении правоохранительной деятельности. О должностных окладах я уже не говорю. Но ведь позор, когда на место преступления приезжает эксперт, у которого, кроме колонковой кисточки (а ею еще меня тридцать лет назад учили снимать отпечатки), ничего нет! Или еще: по новому кодексу взвешивать конфискованный наркотик нужно на электронных весах — иначе суд не примет это как доказательство. А в райотделах милиции (Москва не в счет!) на вооружении как стояли аптекарские, так еще долго будут стоять...
— А правда, что в бытность вашу руководителем ростовской милицией там случился большой скандал — среди преступников оказалась большая группа работников внутренних дел, но вы не сделали ни малейшей попытки защитить их ради “чести мундира”?
— Правда. Хотя здесь-то как раз мне гордиться нечем. Гордиться надо было бы, если б я не допустил, чтобы они стали преступниками. А что касается мундира... В моем понимании я его честь защитил. Тем, что отдал мерзавцев в руки закона.
— Сергей Федорович, в здании, которое сегодня занимает ваше управление, раньше находился РУБОП. И в определенный период Шаболовка, 6, стала едва ли не таким же нарицательным именем, как Петровка, 38, или Огарева, 6. Даже плакаты были: “Круче солнцевских только шаболовские!”. Собираетесь поддержать репутацию?
— Репутацию — да! А мериться крутизной с бандитами, пока я здесь начальник, никто больше не будет.
Знаменитая и популярная певица стала еще популярней и знаменитей. Потому что с успехом провела презентацию своего нового диска — арест со склада сняли, а контрафактная продукция к этому событию в Москву не поспела. Ее имени мы не называем только потому, что расследование, инициированное службой собственной безопасности Главного управления по Центральному федеральному округу, еще не закончено. Но обещаем держать читателей в курсе дальнейших событий.
