Гошу Куценко знают все ГИБДДшники столицы. Когда в час пик на горизонте появляется машина, несущаяся по встречной полосе со скоростью далеко за 100 км/ч, представители власти отводят глаза и тяжело вздыхают. Что поделаешь, творческая личность. Правда, у Гоши есть веская мотивировка столь скоростных передвижений: бесчисленные переговоры, съемки, репетиции. График у актера в последнее время и вправду напряженный: один проект сменяет другой, но главный результат его творческих усилий публика увидит в июне, в рамках Московского кинофестиваля. Где будет показана картина, которую с нетерпением ждут как критики, так и зрители — фильм Егора Кончаловского “Антикиллер” с Куценко в главной роли обещает стать сенсацией в российском кинематографе.
Краткая справка: Юрий Куценко, выпускник Школы-студии МХАТ. Работа в театре: “Черта”, “Чапаев и Пустота”, “Метро”. В кино: “Мама, не горюй”, “Апрель”, “Графиня де Монсоро” и другие.
— Гоша, о чем “Антикиллер”?
— Мне тяжело ориентировать публику. Пусть этим занимаются продюсеры. Могу сказать, картина делалась самозабвенно. “Антикиллер” родил свой особый жанр, который Юсуп Бахшиев (продюсер фильма. — К.С.) назвал “психовиком”. Кино получилось — три “Р” — реалистичным, резвым, резким. Конечно, есть люди, которые хотят смотреть фильмы и о крабовых палочках. Я, впрочем, из их числа. Но здесь, на мой взгляд, эксплуатируется главная ценность — людская. И это далеко не простой формат, если вдуматься… Возможно, мои слова несколько пафосны, особенно в контексте того, что я говорю о фильме, в успехе которого автоматически заинтересован. Но разве что несколько… Сам бен Ладен не заставит меня расхваливать картину, в производство которой я не влюблен.
— Значит, кино получилось мужское?
— Слишком мужское. Нам намекали об излишней жесткости, но мне кажется, что многие сценаристы, увидев фильм, отложат свои произведения и задумаются. Я вижу потуги российского кинематографа жестких жанров. Но хороший экшн — это не нормативное кино для бритоголовых баранов, а визуальная драма человеческих битв. Поэтому зрителю нужно быть достаточно гибким, чтобы считывать с экрана то, что мы хотели сказать, и получать от этого удовольствие. Эту картину надо встречать по одежке, потому как облачена она в достаточно стильные, продвинутые французские одежды (ряд сцен монтировала француженка Бенедикт Брюнэ (“Доберман”). Саундом картины занималась пост-продакшн студия, которая работала с проектами “Амели”, “Крысятник”, “Чужие-4”. Я уверен, что такое кино в Европе стоило бы как минимум на один ноль больше.
— У тебя главная роль. Кто твой герой?
— Я играю офицера внутренних дел по кличке Лис, который, отсидев в “красной тюрьме”, выходит на волю и… пошло-поехало… Я думаю, народ будет заинтересован. Вот.
— Для сцены выхода Лиса из тюрьмы тебе пришлось специально худеть или проходить физподготовку?
— Мы так плотно и нервно работали, что у меня не было опасности поправиться. Конечно, я занимался спортом, стучал грушку.
— А кто помогал с жаргонным лексиконом?
— Нас консультировал легендарный ростовский милиционер, профессор уголовного права полковник Корецкий. Человек, который знает ту и эту жизнь изнутри и не понаслышке.
— Гоша, ты отлично гоняешь на машине. В картине приходилось исполнять трюки?
— Все делали каскадеры. Я довольно вульгарно эксплуатирую автомобиль и считаю нечестным его кому-то после себя оставлять, поэтому пожертвовал картине свои “Hammer”, “Wrangler” и “Chevrolet Camaro”, которые доблестно погибли под журчание пленки “Кодак” 35 миллиметров. На “Chevrolet” упал “Мерседес” и переехал “Hammer”, после чего он стал плоским, как пачка сигарет. А “Wrangler” каскадеры разогнали до девяноста километров, после чего он влетел на борт “Москвича” и взлетел на уровень второго этажа дома на Солянке, в окнах которого стояли люди какой-то организации и наблюдали за съемками. Представляю их ощущения… В итоге мы разбили двадцать два автомобиля вместо первоначальных девяти. Аминь.
— В титрах твое имя всегда пишут по-разному — Гоша или Юра. Как тебя зовут по-настоящему?
— Паспортисты знают меня как Юрия. Мне нравится играть двумя именами. Обычно актеры раскручивают одно буквосочетание, а я наоборот. Это работает на образ. Гоша, Георгий, Коша, Гашиш, Гашик, Юрий, Юрочка, Юрчик… Для близких я — Юр!
— А тебе говорили, что ты очень похож на Михаила Козакова?
— Когда мы знакомились с Михаилом Михайловичем, он сказал мне: “Гошенька, вся страна говорит о том, что вы мой сын”. Мне это льстит, потому что я очень его люблю и уважаю. Мне приятно — я схож с самим Михаилом Козаковым.
— То, что ты лысый — это имидж или жизненная необходимость?
— Тенденции к облысению были всегда, но побрился я не потому, что комплексовал по поводу своих волос. Однажды в качестве доказательства любви к матери моего ребенка я искупался в пруду парка Горького. А когда приехал домой, из чувства самоочищения взял и сбрил волосы. Все ужаснулись и последовали моему примеру… И вот — посмотрите кругом…
— Расскажи про свою дочку.
— Дочку зовут Полина, ей 6 лет. Подвижная, хорошая девочка с чувством юмора. Сейчас мы занимаемся ее французским школоустройством. Полина похожа на красавицу маму, а глаза мои. Очень люблю детей. Еще хочу.
— Какие у тебя сейчас новые проекты?
— Мы готовим к запуску две картины по произведениям Алексея Слаповского. Первая — концептуальное кино под названием “Висельник” (режиссер Вячеслав Разбегаев), далее “Первое второе пришествие”, которую мы хотим снимать с Дэвидом Линчем. Пожалуйста, не правьте реплику. Когда-нибудь, кто-нибудь случайно прочтет эту страничку и не усмыслит в этом юмора. Подумает — вот оно как! И получит от этой мысли удовольствие. Зачем кого-то лишать удовольствия… Снимаюсь у Ильи Хотиненко в фильме “Золотой век”, где играю принца Уэльского. Скоро выходят триллер Ромы Прыгунова “Одиночество крови”, картина Саши Шеина “Смеситель” и фильм Наташи Петровой “Дорога”. Короче говоря, сейчас у меня много кинокредитов. Много сделано, но никто ничего не видел. И не увидит! Ха-ха!
— А в театре?
— Играю “Чапаев и Пустота” Виктора уважаемого Пелевина. Репетирую у Виктора Шамирова в спектакле “Мужской стриптиз”. Скажу одно — мужской спектакль. Женская аудитория — читайте “МК” и знайте — мы думаем о вас!
Состою в штате радиостанции “Маяк”, где каждую неделю читаю детям “Гарри Поттера”. Сейчас нашу работу выдвинули на соискание какой-то литературной премии. Радуюсь, как ребенок…
— В спектакле “Ю” звучит песенка в твоем исполнении. Ты начал профессионально заниматься музыкой?
— Я фантазирую давно. Музыка — это целое состояние души. Сейчас мы с ребятами работаем над музыкальным проектом “Сяо Пайт Хуз”. Знающий китайский да поймет. Это будут не знаю какие, но — “brothers”. Мечтаю исполнить партию Меркуцио в мюзикле “Ромео и Джульетта”, который, возможно, зазвучит после “Нотр Дам де Пари”. Очень хочу петь. К сожалению, из-за “крикливой” молодости на вершине моих связок я вырастил узелки, узлы да узелочечки… с которыми бороться — одно удовольствие. В детстве была травма. В школе увидел, как на моего товарища движется трамвай, и, чтобы предупредить его, громко крикнул какую-то из гласных. По-моему — “Ы”. В итоге сорвал голос. Мне поставили самый страшный диагноз, который может распространяться на эту ткань. Но благодаря стараниям моих родителей все обошлось, и я не сижу сейчас перед тобой со спец. трубочкой.
— О чем твоя последняя песня?
— Я написал песню о комете, которая летит в нашу землю. Просто от одиночества. От любви... до любви…
“Я комета, лечу к вам
Сейчас где-то, завтра там
Там, где небо, где моря
Там, где люди, где земля.
Мне так грустно быть одной
В атмосфере внеземной
Как сложить мне эту боль
С расстоянием… В любовь
Любовь…”
