Бекхэм плыл над Саппоро. Точнее, какие-то до безобразия интеллигентные британские фанаты в аспирантских очочках (ну разве такими я их себе представлял?) тащили за собой на веревке огромного капитана английской сборной. Не забывая, конечно, периодически взбадривать себя боевыми выкриками и отхлебыванием из гулявшей по кругу плоской фляги с забористым виски. Дэвид при этом забавно подергивался, будто тоже желал спуститься вниз и поучаствовать во всеанглийском братании, но тут же вспоминал, что звездам место — на небе...
Да уж, многие, думаю, подданные Ее Величества изошли бы завистью, если бы вдруг узнали, что я побывал на культовом футбольном противостоянии нашего времени Англия—Аргентина: тысячам из них матчем, билеты на который достать было тяжелее, чем услышать “Овсянка, сэр!” с утра под Урюпинском, пришлось любоваться по телевизору. Но с журналистской аккредитацией, тем более если на ней гордо светятся большие буквы “МК”, все по плечу, а расстояние до Саппоро — самой северной точки из тех, что принимают чемпионат мира-2002, — меня не пугало...
Повод для зависти тем более удесятерялся оттого, что англичане сыграли здорово, а их капитан — Спайс-бой, как его называют после женитьбы на одной из “перчинок” Виктории Адамс, — забил решающий мяч. А уж узнай они о том, что нам даже удалось немножко пообщаться, — наверное, просто меня бы возненавидели! Нет, конечно, об эксклюзиве с Бекхэмом вообще мечтать тяжело, а уж в такой обстановке — тем более. И все же несколько вопросов Дэвиду полномочному представителю “МК” задать удалось — хотя в основном, понятно, усердствовали мои английские коллеги...
— Прежде всего — поздравления с победой в такой принципиальной игре. Наверняка перед матчем вам не раз напоминали и про войну за Фолклендские острова, и про “божью руку” Марадоны, а уж 98-й год вы и сами не забыли!
— Нет-нет, какие еще Фолкленды — нет смысла мешать футбол и политику. Что касается матча четырехлетней давности, в котором меня удалили, то про него мне напоминали в свое время столько, что у меня к той истории как будто иммунитет выработался. Вроде бы все было, но словно в другой жизни...
— А когда Симеоне не так давно признался, что симулировал тогда, вас это не разозлило?
— Ха, знаете, а я в ответ могу сказать, что все же ударил его. Слегка, но ударил. Ну да какое это теперь-то имеет значение?
— Но и на сей раз игра получилась довольно жесткой — вспомнить хотя бы, как вы съездили по носу Кили Гонсалесу, после чего целая делегация чуть не полчаса останавливала ему кровь за кромкой поля...
— Постойте, разве вы не видели, что там был чисто игровой момент? Мы боролись за верховой мяч — и совершенно случайно я задел его по лицу.
— Тем не менее и умышленной грубости хватало!
— Так ведь аргентинцы первые начали — Батистута у нашей штрафной ни с того ни с сего врезался в Эшли Коула, уже выбившего мяч. Коллина, кстати, молодец, разобрался — подбежал к лайнсмену, проконсультировался и показал аргентинцу желтую карточку. Что бывает в тех случаях, когда судья оставляет грубость безнаказанной, мы прекрасно видели по матчу Франция—Уругвай...
— А что было в моменте с пенальти? Многим показалось, что Оуэн, что называется, нырнул.
— Я могу вспомнить примерно такой же эпизод в игре русской команды с Тунисом. Ваш форвард тоже поймал защитника на противоходе, а потом, после касания ноги соперника, упал.
— Дмитрий Сычев — а это был он — признавался, кстати, потом: в первый момент подумал, что арбитр бежит к нему сделать предупреждение за симуляцию...
— Но ведь не сделал же — наоборот, назначил 11-метровый. Футбол вообще такая игра, в которой все решают сантиметры: коснись тот же аргентинский защитник не Оуэна, а мяча...
— ...или пробей вы с 11 метров чуть-чуть ближе к центру...
— Да уж... Вообще, чего уж там, могу открыть секрет: сначала хотел пробить внутренней стороной стопы в правый от вратаря угол, но потом увидел, что Кавальеро туда дернулся, успел поменять решение и ударить в другую сторону. К счастью, не прямо в кипера. И достаточно сильно.
— А почему, интересно, к точке подошли вы, а не пострадавший Оуэн? Так перед игрой с мистером Эрикссоном договорились?
— Нет, тренер сказал нам, чтобы мы, если рефери назначит пенальти, решали уже на месте. И когда это случилось, Майкл подошел ко мне как к капитану и спросил: “Ну что, ты или я?” Поскольку я был уверен в себе, ответил: “Пробью сам”.
— И тут же к вам подошел Симеоне и что-то сказал. Наверняка какую-нибудь гадость про вашу жену Викторию?
— Ну, в общем-то, он не успел вообще ничего сказать. Тут же подошли наши ребята и оттерли его...
— Да, скажите, а почему вы выходите на поле с новой прической — по совету супруги?
— Просто мне иногда хочется что-то в себе поменять. То побреюсь наголо, то оставлю совсем немножко волос, то вот такую прическу сделаю...
— Да еще бородку отпустите... Это что, на фарт?
— Любому явлению можно найти много объяснений. В том числе и это.
— А не думали, что вам сегодня-то как раз не везет, когда Оуэн в первом тайме попал в штангу?
— Если честно, мелькнула такая мысль. Но тут уже Батистута простил нас, и я подумал, что футбольный закон “Не забиваешь ты — забивают тебе” на сей раз, кажется, не сработал.
— А как же вы сами-то не забили почти сразу после перерыва?
— Так там, если заметили, защитник меня рукой подтолкнул. Я в последний момент и потерял равновесие... А так бы наверняка забил. Ведь и ворота, и вратаря я прекрасно видел...
— Скажите, эта победа для вас — самое главное событие в жизни?
— Я не раз говорил, что самое важное событие в моей жизни произошло, когда я стал капитаном английской сборной. А вообще, не хочется эту тему развивать. Вдруг еще что поважнее случится...
Настоящий Бекхэм рассмеялся — и, махнув рукой, зашагал прочь, оставив размышлять над тем, почему я так и не попросил у него автограф.
А надувной Дэвид все плыл над Саппоро. Как и полагается настоящей звезде...
