Когда-нибудь этот чемпионат обязательно вспомнят. В Америке ли, в Африке ли, в Западной ли Европе непременно зайдет разговор о его победителях и проигравших. Вспомнят о преображении бразильцев, о чудесах в исполнении Сенегала, о провале французов и аргентинцев. Не вспомнят только о России - ни по-хорошему, ни по-плохому.
Из всех 32 участников именно наша сборная была самой незаметной для футбольного мира на этом первенстве. Нельзя сказать даже, что мы играли плохо. Мы играли никак. А кому это интересно?
Скорый, незаметный для окружающих отъезд России с чемпионата мира может восприниматься так кем угодно, только не нами. Сколько бы ни утешали мы себя разговорами о трудностях растянувшегося на десятилетие переходного периода, сколько бы ни готовились к худшему, надежда все равно жила. Издевательски, до последних секунд последнего матча. Но, поиграв на наших нервах, растворилась где-то на острове Хонсю. Шок, который мы испытали в момент финального свистка датчанина Нильсена, не был меньшим от того, что в России нет прежнего количества футбольных школ и интернатов, нет нового поколения мастеров, нет выдающихся тренеров. Да, мы это знали, но все равно надеялись, что выберемся уж как-нибудь из этой слабенькой группы, что старая гвардия сыграет напоследок через “не могу”, что Фортуна наконец повернется к нам лицом.
Не повернулась. Не захотела иметь дело с посредственностью. Хотя, наверное, Бесчастных или Карпин могли замкнуть дальнюю штангу при счете 1:1, или Кержаков ударил бы поточнее, когда таяли последние секунды встречи. Не знаю, называется ли избранная нашими тактика “игрой на ничью”, но ничего отличного от поединка с японцами я не увидел. Надежда отбиться от бельгийских атак лопнула быстро, но гол Валема мало что изменил в характере нашей игры. Монотонный розыгрыш мяча с очевидным развитием атаки сменялся иногда попытками разыскать Бесчастных где-то поближе к бельгийской штрафной...
Вопреки логике игры мы все-таки забили. И вернули себе желанную ничью. Но только на время.
Был шанс дожать растерявшегося в эти минуты соперника, но наши футболисты будто испугались собственной прыти. Отползли по привычке к своим воротам, посчитав, видимо, что тоже весьма посредственная на самом деле Бельгия за оставшееся время уже ничего не сделает. Впрочем, вряд ли это было сознательное стремление сохранить счет — команда без руля и без ветрил по-другому сыграть и не могла. Короткий пас, доставлявший прежде удовольствие, стал мучительным для самих футболистов. Представьте себе состояние человека, пытающегося выполнить привычную работу, но понимающего, что это сизифов труд. Куда бежать и отдавать мяч, если соперники с издевательской легкостью сводят на нет все твои усилия?!
Пропускали мы по обыкновению со стандартов. Забыли, что Валем, хотя и стар, крутит мячи, как рукой бросает. С охотой давали бельгийцам подавать угловые. Раз обошлось, другой, но зевнул Хохлов, кивок Сонка, и — вынимай второй мяч.
Но уже после того, как Вильмотс снял, казалось, всякие вопросы, Сычев все-таки забил. Парень, от которого мы ждали чудес, не обманул — принял участие во всех четырех российских голах, хотя ему почему-то не очень доверяли. Трудно сказать, прав ли Романцев, сделавший напоследок ставку на проверенных людей, но она себя не оправдала. Состав шестилетней давности мог сгодиться только при условии отменной подготовки. Но физическое состояние команды оказалось настолько плачевным, что ноги за скоростью мысли поспеть никак не могли. Жаль, что так и не сыграл Мостовой, потерянный в болотистом поле на никчемном московском турнире. Восемь лет ожиданий, а в итоге — роль беспомощного зрителя. Такая же, впрочем, как и наша с вами.
Не время, наверное, думать о том, что будет дальше. Да и не очень хочется. Очевидно, что появится новая (без Онопко, Никифорова, Карпина, Мостового...) команда, с новым (читай Газзаевым) тренером. Может быть, из нее что-то и получится, но сомневаюсь, что прямо так сразу. И очень может быть, что грядущий чемпионат Европы принесут в жертву каким-то будущим победам. Уж что-что, а ждать мы научились.
